Изгнанница для безликих_многомужество (СИ) - Фаолини Наташа. Страница 5

Найдя в округе самое широкое дерево, с трудом взобралась не него, содрав в кровь локти и разорвав штанину на колене, несколько раз больно упав. Но оно того стоило. Там, где образовалась развилка ствола, было относительно сухое место, чтобы расслабиться и прилечь, не переживая о врагах, которые могут подкрасться со спины.

Уплывая в плохой сон, я чувствовала, что заболеваю. Тело, пережившее за пятнадцать лет голод, холод и множественные обезвоживания, дало сбой, попав под ливень в дремучем лесу.

ГЛАВА 4

Следующие несколько дней превратились в игру со смертью и изнеможением. Я питалась ягодами, не особо разбираясь, ядовиты ли они. От безысходности пила воду из луж.

Чувствовала себя максимально паршиво. Приходилось собираться с силами, чтобы делать каждый следующий шаг, но долго идти все равно не получалось. Я часто делала привалы, реже теряла сознание во время отдыха, но случаи учащались с каждым днем.  Мало понимала, куда и зачем иду, жар усиливался, а собачий холод делал лишь хуже. Я не могла даже развести костер, чтобы согреться. Боялась снова обнаружить свое местоположение. Почему-то казалось, что за мной и без того двигаются по пятам.

Я медленно, но верно приближалась к смерти. Как бы это было не иронично, но каждая жизнь ведет к смерти. Я не стану исключением, скоро путь мучений закончится. И все же… умереть здесь, в лесу от холода или недоедания более понятно и спокойно, чем быть растерзанной чудищами из бездны. Хотя все равно страшно.

Наутро четвертого дня, по привычке, снова двинулась вперед, как только взошло солнце. Я уже с трудом видела, куда ставлю ноги, внутри все клокотало, бросало то в жар, то в холод. Ноги были нетвердыми, и я шаталась при ходьбе. Старалась дышать ровно, сохранять самообладание – это было все, что я могла.

Когда вдалеке показалась хижина, я не поверила своим глазам. Черепичная крыша, поросшая мхом, практически полностью сливалась с местностью, но очертания деревянного убежища проглядывались четко, пусть и поляна вокруг обросла высоким кустарником. Думаю, если бы зашла с другой стороны, то не смогла бы обнаружить домик в зарослях.

Дверь была не заперта и просто упала внутрь прихожей, стоило мне ее толкнуть вперед. Как и ожидалось, помещение не было жилым. Стены заплесневели, в крыше были дыры. У мутного окна с трещинами стоял деревянный стол, укутанный паутиной, под ним валялся поломанный стул, по которому ползали слизни, выползшие из больших трещин в половицах.

У противоположной стены стояла кровать. Точнее, раньше это ею было. На деревянном нечто находился матрас с желтыми подтеками и пружинами, повылазившими наружу. Кажется, по нему тоже ползали насекомые. Но меня это мало волновало. Когда спишь неделю на сырой земле или на дереве – это кажется раем. Повалившись на матрас, я всего на мгновение прикрыла глаза, но в ту секунду отключилась.

Мне снился один и тот же сон – кругом тьма, она нависает сверху, она же и под ногами. Но я четко знаю, что нужно идти, нельзя останавливаться, запрещено пугаться. Чернота из бездны, словно повинуясь, расступается передо мной, не жалит, а ластится, как шелковая ткань. Мы с ней не друзья, но я вдруг четко осознаю, что тьма никогда не причинит мне вреда.

Не знаю, сколько удалось поспать в этот раз, но проснулась от того, что кто-то смотрит на меня. Зловещее и назойливое чувство. В одно мгновение осознав, что нахожусь в комнате не одна, открыла глаза. Веки казались свинцовыми, мозг реагировал с задержками. Я уже не до конца понимала, действительно ли то, что я вижу правдиво… или галлюцинации все-таки настигли мой болезный организм.

У входа в хижину стояли трое безликих, неподвижные, словно монолиты. Из-за капюшонов не было видно их лиц, но было понятно, что чудища впиваются в меня взглядами. Конечно, если у них есть глаза.

Мне хватило несколько секунд, чтобы осознать, что это конец. Я не могу даже встать с кровати – нереально победить троих безликих, да еще и убежать от них. Снова.

Я и без того слишком долго прожила, оказавшись в одиночестве. Нельзя ходить по лезвию вечно. Я выиграла бой, но потерпела поражение в войне. Безликие больше приспособлены к выживанию. Хищники нагнали дичь.

- Убейте уже меня, - выдохнула сипло, обратно прикрыв глаза.

Думаю, в нормальном состоянии я бы не решилась просить о таком, но тогда уже слишком устала от подобной жизни. Всего неделя за стенами Общины – а я уже превратилась в обыкновенный сгусток лесной грязи.

Надеялась, что все закончится быстро и почти безболезненно. Что, может, я ничего и понять не успею. Совру, если скажу, что не было страшно. Конечно, было. Но, по крайней мере, я сделала все, что смогла. Принимать поражение тоже нужно уметь.

Убийцы медлили. Это было более чем странно. Я не слышала ни одной истории, в которой безликие рассматривали бы свою жертву так долго, перед тем, как убить. Обычно люди и моргнуть не успевают, как оказываются с оторванной головой. Не во многих отрядах оставались живыми хотя бы несколько человек, после встречи с чудовищем. Одним. Одного безликого хватало, чтобы уничтожить хорошо экипированный отряд из нескольких десятков людей, которых учили стрелять в голову и быстро бежать.

 А тут сразу три. Но какие-то чересчур медлительные.

- Чего же вы ждете?! – вскипела я, воззрившись на этих троих злющим, но усталым взглядом.

Даже смерти выпросить нельзя!

То, что произошло дальше, я, наверное, буду рассказывать внукам по вечерам у камина. Безликие синхронно бухнулись на колени, покорно опустив передо мной головы.

- Мы сопроводим вас, - монотонно протараторил тот, что был посредине.

Действия чудищ настолько выбило из колеи, что мысли о смерти улетучились, заменяясь недоумением. Даже дышать проще стало, свободнее.

И вот уже состояние не настолько паршивое и даже получилось подняться на локтях, сверля изумленным взглядом скрючившихся у порога безликих, плащами подметающих пол.

- Сопроводите? К-куда? Зачем?! Что вы собираетесь со мной сделать?! – разволновалась я.

- Никто не вправе что-то сделать против вашей воли, мы лишь хотим помочь, вы в ужасном состоянии: напуганы и больны, - попытался успокоить меня центральный, видимо, главный. Или самый говорливый.

- Я не пойду с вами! Пожалуйста, оставьте здесь. Сделайте вид, что не встречали меня, - просила дрожащим голосом, настолько разнервничалась, что закружилась голова, пришлось бухнуться обратно на лежанку, зажмурившись, пока перед глазами стоял белый шум, а виски болезненно пульсировали и жгли.

Не поняла, как это произошло, но, очухавшись, осознала, что нахожусь вплотную к безликому, даже чувствую странный тонкий аромат, исходящий от его плаща. Существо бережно держало мое тело на вытянутых руках. Мы двигались вперед, на выход из хижины, а вокруг нас словно щупальца огромного осьминога, в кольца выкручивалась тьма.

Сознание накрыла удушающая паника. Я не могла вдохнуть или пошевелиться, по щекам потекли крупные слезинки. Несколько минут назад я готова была попрощаться с жизнью, но теперь все стало еще хуже. Куда меня несут? Зачем я им? Сколько надо мной будут измываться перед тем, как убить?!

- Вытрите слезы, - кто-то идущий рядом протянул мне черный платочек, - не сочтите за дерзость, но прекрасная эсфира не должна омрачать мир слезинками, иначе все мы будем наказаны.

Я, со слипшимися от грязи волосами, нечесаная, в одежде, которую не меняла уже больше недели, немытая и дурно пахнущая была прекрасной с конца, если в ряд расставить десяток девушек разного возраста и социального статуса.

Пространства для маневров было не особо много, но я почувствовала испуг, поэтому отдергиваться от протянутой руки, завернутой в перчатку, похожую на серые бинты, пришлось, прижимаясь плотнее к безликому, который нес меня. В моем действии не было какой-то особой подоплеки, я едва ли в какой-то вселенной могла бы воспринять безликого, как мужчину, но из-под плаща начали доноситься странные звуки, подозрительно похожие на учащенное сердцебиение.