Лабиринты чувств - Дубровина Татьяна. Страница 18

Да, она — в роли паяца! Ха, что там любвеобильный Париж со всеми его профурсетками! Что там огромная многолюдная Москва!

Разлучница нашлась и в твоей собственной коммунальной комнатенке в пятнадцать квадратных метров площадью. Вон на полу валяются ее черные ажурные чулочки… и башмачки на высоченных шпильках…

Они не постыдились даже соседей, не остановил их «надзор угрюмой тетки» по имени Лидия Кузнецова.

Значит, взаимное притяжение было слишком сильным.

Что ж… Как женщина Ольга, конечно, намного превосходит сестру. Только Юлька на ее месте никогда не использовала бы этого превосходства…

Но сейчас — кто на чьем месте?

Их в комнате трое. И третий, как водится, — лишний. Кто из них?

В детстве такие вопросы решались просто: при помощи считалки. «Две копейки не хватает, дядя Степа вылетает». Но с кого начинать счет?

— Юльчик… — жалобно произнесла Ольга.

— Вы решили, что я, как обычно, не найду ключа? А я вошла без звонка. И без стука. Прошу меня извинить.

— Юль! — пробормотал и Денис. Он был жалок. Ольгины джинсы так и не налезли на него.

— Не волнуйся, мой верный пес Эркер, — через силу улыбнулась она. — Передачу про твой театр я все равно досниму. И она станет сенсацией, увидишь. Я профессионал.

Подумала и добавила:

— Мне надо было мужчиной родиться. По имени дядя Степа. Которому не хватает самую малость — две копейки.

Посмотрела еще с минуту на этих двоих. Посочувствовала им. Как это, наверное, паршиво — ощущать себя подонками!

И как Денис… некрасив!

— Можете продолжить ваши тренировки, мешать больше не стану, — разрешила Юля. — Пойду кормить Василия Павловича. Я ему задолжала.

В кухне Катюшка сообщила ей.

— Мамка пошла голову мыть. Ей красивая прическа надоела. Она мне подарит фруктики, для кукол!

Бедная Лида! Ей, быть может, в нынешней ситуации тяжелее всех. Рухнула ее надежда, что Юлька выйдет замуж, переберется в особняк, охраняемый свирепым породистым эркером, и освободит жилплощадь.

Глава 13

КЕНТАВР

Ольга брыкалась во сне и постоянно будила сестру.

«Наверное, акробатикой продолжает заниматься, — неприязненно думала Юля. — Однако ее крепкому сну это не мешает. Как будто совесть у нее чиста. Завтра же предъявлю ей ультиматум: хочет жить здесь — пусть приобретет себе раскладушку. Мало того, что с моим мужчиной — в моей же постели, так еще и мне выспаться не дает!»

…Дядей Степой, то есть третьим лишним, оказался в итоге Денис. Когда Юля, накормив Василия Павловича до отвала курицей с жареной картошкой, вернулась в комнату, парня уже и след простыл.

— Что, сбежал?

— Я его выставила! — гордо и негодующе ответила Ольга.

— Да? Почему же? Не удовлетворил? — съязвила Юля, и самой же стало противно: «Господи, вот и меня уже на пошлости тянет».

— Как ты можешь! — Сестра-разлучница казалась оскорбленной. — Он же вдвойне виноват! Перед нами обеими! Тебя — предал, а меня…

— Совратил? — Юльку понесло. — Ха-ха. Смейся, паяц. Бедняжечка ты моя целомудренная!

— Воспользовался моим подавленным состоянием.

— Уж не изнасиловал ли?

Ольга задумалась, как все это изобразить, чтобы получилось правдивее.

— Честно говоря…

— Честнее некуда, — вставила Юля.

— Некуда, — не смутилась Ольга. — Так вот, я… я так страдала из-за своей разбитой любви…

— Что решила разбить и мою?

— Да ничего я не решила! Просто из-за переживаний… из-за душевных мук… смутно осознавала, что происходит… Как в тумане…

— А! Так знай: это не от разбитой любви. Скорее от того, что на голове перестояла. Переборщила с акробатикой.

— Возможно, это тоже сказалось, — легко согласилась Ольга. — Внутричерепное давление поднялось, и…

— И?…

— Все поплыло перед глазами… Полуобморочное состояние… Дурнота… Думала, концы отдам… Тут, чувствую, чьи-то руки на моей груди…

— Ага! Ты решила, что это доктор из «Скорой помощи», которого пришлось к тебе вызвать? Сердечные ритмы прослушивает? Только тогда бы к тебе прикасались не руки, а фонендоскоп. Так что тут в твоей версии неувязочка.

Она перевела дух и язвительно добавила.

— Интересно, что ты приняла за шприц с камфарой? Кажется, наконец Ольге стало стыдно. А может, и притворялась по обыкновению:

— Юль… Ты очень сердишься?

Ничего себе вопросик! Она что, совсем дурочка?

— Ну, Юльчик! Ты теперь меня выгонишь, да?

Так она просто боится! Пойти-то пока некуда… Денис ее наверняка не пригласил к себе пожить. Эх, сестрица! Бессовестная и… неприкаянная.

Юля помолчала. Приняла решение:

— Теперь-то зачем? Раньше надо было гнать. Или еще лучше — вообще не впускать. А сейчас живи уж, куда тебе деваться. Все, что могла, ты уже поломала. Больше ломать нечего.

— Как! Разве ты не простишь Диса? Он тебе не нужен?

— Можешь оставить себе. Вот еще, драгоценность!

— А мне он на кой хрен?! — возмутилась Ольга. — Что я, мужика себе не найду?

— Ты-то найдешь. Ты везде найдешь. Даже под одеялом собственной сестры.

Оля страдальчески вздохнула:

— И зануда же ты все-таки, Юльчик! Заладила одно и то же. Не надоело?

— Надоело. До чертиков. Ладно, давай спать.

Ольга засопела сразу же: накувыркалась, видно. Физическая нагрузка — лучшее средство от бессонницы.

Юле же удалось забыться только под утро…

— Юленька, Юленька! — Лида осторожно трогала ее за плечо. — Тебя к телефону.

— Так рано? Пусть попозже перезвонят.

— Там кто-то важный… Какой-то директор из Франции… Вроде через переводчицу говорит…

Из Франции?… Юля туго соображала спросонья.

Наверное, какой-то деятель, заключивший контракт с Денисом? Но она тут при чем? Со вчерашнего дня она не имеет к режиссеру Ивашенко никакого отношения…

— Юленька! — напомнила Лида. — Они там ждут, на проводе. Звонок-то, может, международный…

— Ох, грехи наши тяжкие! — Юля нехотя перелезла через спящую сестру. Та даже не пошевелилась.

Обернулась по привычке банным полотенцем вместо халата, босиком прошлепала в коридор, взяла трубку:

— Синичкина у телефона!

В ответ послышался немолодой женский голос:

— Юлия Викторовна? Минуточку, соединяю с Тарасом Францевичем…

— С кем, простите? — Но в трубке уже послышалась приятная электронная мелодия: там переключили селектор.

Францевич… Из Франции… Какая-то идиотская игра слов… Кто-то решил подшутить, наверное.

— Добрый день, Юлия Викторовна! — На этот раз голос был мужским. — Хотел поблагодарить вас за замечательную статью. Нашему заводу она, думаю, принесет большую пользу. Мы как раз налаживаем контакты с иностранными партнерами, так что любая реклама нам, сами понимаете, нужна как воздух… Ну, а мне лично вы просто польстили.

Ах да! Дошло как до жирафа: это директор машиностроительного завода, который еще так униженно расшаркивался перед американским коммивояжером! Слава Богу, вспомнила наконец.

— Ну что вы! Не стоит благодарности, — бодрясь и подавляя зевоту, прощебетала Юлька. — Я писала совершенно искренне.

— Приятно слышать.

— Приятно, что вам приятно.

— Собственно говоря, я беспокою вас по делу. Хотел пригласить вас на, так сказать, небольшой банкет… В узком, так сказать, дружеском кругу…

— Чтобы я его осветила где-нибудь в светской хронике? Директор рассмеялся:

— Нет! Чтобы вы отдохнули как следует. Ожидается приятная компания и неплохое угощение.

Юля почувствовала, что у нее сосет под ложечкой: все свои съестные припасы скормила вчера старому аккордеонисту. Он выглядел таким изголодавшимся, что сама она к еде даже не притронулась, сославшись на отсутствие аппетита.

Да и вправду, какой мог быть аппетит после увиденного в комнате! Зато теперь голод разыгрался не на шутку, а потому слово «угощение» показалось сладчайшей музыкой.