Врата - Кросс Талани. Страница 19

«Око за око. Зуб за зуб. Сына за сына».

Только Ями, зажавшая ладонью рот, испуганно смотрела на него, не принимая случившееся, не желая принять. И «трус» держал «зануду» за пояс, чтобы тот не бросился к погибшему и тоже не умер, а в глазах обоих юношей зрело желание отомстить за друга. Правильно. Это они правильно, ведь…

«Око за око. Зуб за зуб. Друга за друга».

Правда, друзей у Калки давно не осталось. Кого унес потоп, кого векшское копье. Яма другом стать никак не мог – он теперь даже вынужденным союзником быть перестанет. А Виджай…

Виджай, белый, как воды родной реки, если смотреть на них с этой стороны Врат, вышел из хижины пошатываясь. Ями бросилась было к нему поддержать, но он, останавливая ее, упрямо качнул головой, и ставшие вновь рыжими кудри закрыли лицо. Рука дрожала, убирая непослушные пряди. Ноги медленно ступали по опаленной траве, но никто не пытался его поторопить. И когда бывший побратим склонился над мертвым Агастьей и сорвал с него амулет, которым порезал свое запястье, пролившаяся кровь оказалась настолько обыденно красной, что все вокруг очнулись, даже мертвец вздрогнул и глубоко задышал.

– Что?.. Что ты сделал? – спросил Яма, хотя и так видел, что именно.

– Что-то, – бесцветным голосом ответил бывший побратим. – У меня нет имени для этого явления, и срабатывает оно, к сожалению, крайне редко и спонтанно – не угадаешь, когда и с кем. Сейчас же нам повезло. Думаю, ты сможешь залечить его раны и затуманить разум, чтобы о случившемся не узнали, по крайней мере скоро. Так у нас будет время закончить задуманное.

Яма кивнул и занялся сородичем. Виджай поднялся и, подойдя к Калки, протянул ему забранный у Агастьи амулет, к котором приклеилась алая капля, придав тому форму круга.

– Возьми, – сказал он. – Это хорошая заготовка для оберега Кирану. Его хватит, даже если Яма не отдаст тебе сому после случившегося.

Неунимающаяся тьма внутри Калки не позволяла забрать нежданный дар. И тогда бог Огня, вездесущий Агни, вспыхнул там, где некогда билось любящее сердце Калки, и заставил принять амулет.

«Око за око, – растворяясь в сознании, прошипел бог. – Зуб за зуб. Все ради сына».

Тьма не нашла чем возразить.

Сому Яма все-таки отдал. Изумрудная жидкость в дюжине колбочек с деревянными крышками лежала в сумке, а отобранный амулет Агастьи – в мешочке, прикрепленном к поясу Калки. Ями лично сшила этот мешочек из куска своего сари, а потом еще и зачаровала на сохранность от любой напасти. Сестре очень хотелось самой забрать эти драгоценности и лично доставить их к Кирану, а после проследить, как Калки держит слово и избавляет мальчика от проклятия, но она не могла оставить Виджая, ведь тот, несмотря на совершенное чудо, казался совсем беспомощным. Калки не винил ее за этот выбор, он его даже устраивал, но был благодарен Ями за все, что та сделала.

– В идеале сому нужно пустить в кровь, но я не знаю как, а ты и подавно. Но если просто выпить, эффект тоже будет сильным, для ребенка точно. Давай по одной колбе раз в семь дней – запаса должно хватить, чтобы ты сумел договориться со своей тьмой и снять проклятие с мальчика. Не спорь. Я вижу, что тьма твоя слишком сильна. Я пытался с ней совладать, но удалось лишь усыпить и то ненадолго. Но ты попытайся, может, и справишься. В любом случае никому, кроме тебя, ее не одолеть. Я выполню свою часть сделки – Врата будут закрыты в скором времени. А теперь же прощай навсегда, – на этих словах векш открыл разлом, чтобы Калки мог покинуть Авекшу.

– Подожди.

– Что еще?

– Давай заключим новую сделку.

Великан нахмурился, но спросил:

– Какую?

– Не заключать больше никаких сделок.

Глава 5. Карма

Разлом открылся прямо у кровати Кирана, и Калки долго стоял в нерешительности, глядя на то, как медленно поднимается и опускается грудь мальчика. Он сильно исхудал за время болезни, и было непонятно, что удерживало душу в маленьком тельце. Неважно, главное, теперь имелось чем дело поправить. Калки прошел к кровати и, опустившись на колени, достал из мешочка колбу с сомой. Мальчика следовало разбудить, но тот ни на что не реагировал, хотя Калки сильно его тряхнул. Пришлось лить так, в раскрытый пальцами рот, и надеяться, что не захлебнется, не подавится. Нет, все проглотил, но в себя так и не пришел.

– Яме бы тебя показать, – вздохнул Калки и почти решился на это, когда штору, разделяющую комнаты, сдвинули в сторону, и в проеме показалась дева реки.

«Канта, – вспомнил он имя, – мать Нараяна».

– Господин? – она побледнела лицом, словно перед ней сейчас сидел призрак.

Не ждала увидеть его здесь? Конечно, не ждала – про телепортацию в городе никто не знал, они решили держать ее существование в секрете от обычных людей. И Калки должен был вернуться по главной дороге во главе химер или не вернуться вовсе. Так все дело в неожиданности или куда глубже?

– Где Пунита, Канта? Почему она оставила нашего сына одного?

Он успел заметить ужас в ее глазах, но Канта быстро взяла себя в руки.

– К сожалению, господин мой, Кирану стало хуже, и госпожа Пунита решила обратиться к реке напрямую, чтобы та ниспослала чудо исцеления. Пока она молится, я присматриваю за мальчиком.

Реке уже молились, и Ями принесла ее ответ, что помочь та не сумеет. Пунита слышала эту злую весть, потому не могла сейчас молиться. Где же тогда она? На ум приходили лишь плохие догадки, кормящие монстра внутри, а уж он не успокоится, если найдет следы предательства Пуниты. Даже возможный гнев Ратана его не остановит, ничего его не остановит!..

– Папа? – Киран сидел на кровати и потирал кулачками глаза, все еще слипающиеся после долго сна.

Он оставался все таким же худым и болезненно выглядящим, каким был в момент появления здесь Калки, но то, как радостно воскликнула Канта, становилось понятно: никто не ожидал, что мальчик очнется.

– С пробуждением, соня, – Калки вновь опустился на колени и потрепал сына по влажным от пота волосам. – Я принес тебе сувенир из мира векш.

Чужой оберег в мгновение очутился на ладони, и Калки, полагаясь на озарившее вдруг провидение, направил силу внутрь соединившихся в круг капель воды и крови, создавая из них защиту для Кирана. Тот во все глаза наблюдал за творящимся здесь и сейчас чудом и отпрянул, когда получившийся амулет протянули ему.

– Что это?

– То, что поможет тебе выздороветь, – Калки сам надел амулет на шею сыну и, улыбнувшись, вновь погладил того по голове. – Вскоре ты наберешься сил, а потом… потом я избавлю тебя от этой напасти, хорошо?

Мальчик кивнул и тоже улыбнулся. Внутри потеплело. Калки поднял сына на руки и обернулся к все еще остававшейся здесь Канте:

– Приготовь купальню и собери какой-нибудь еды, чтобы не показалась ему тяжелой.

Женщина кивнула и скрылась за шторой. Калки прижал к себе Кирана, радуясь, что Яма не обманул, и сома сработала. Теперь дело за ним, а он уж постарается. Постарается, только сначала разберется с Пунитой, не убьет – нет, выздоровевшему Кирану понадобится мать, но разобраться с ней нужно.

Выздоровление Кирана шло стремительно, хоть и не столь стремительно, как увядание. Но за пару дней мальчик уже сам держался на ногах и снова ходил, правда, быстро уставал и подолгу спал. Калки радовался и этому. Он подправил амулет, и тот теперь перехватывал попытки Кирана дотянуться до внутреннего огня, подменяя оный собой. То же самое происходило с водой. Со временем обманка должна была отбить инстинктивное стремление мальчика в любой ситуации использовать силу, и выздоровление пойдет еще быстрее.

Конечно, не стоило полагаться лишь на амулет и сому, но как подступиться к проклятию, Калки не знал. Он пробовал просто объявить свои слова недействительными, пробовал призвать для этого силу – ничего не срабатывало. Возможно, дело было не только в искренности, а еще в месте, где прозвучало проклятие. И вот спустя три дня после возвращения, когда к химерам отправился гонец, дабы призвать их обратно в город, Калки взял Кирана с собой в Храм Огня, якобы проверить запасы перед величайшим праздником – закрытием Врат, что вот-вот случится, на деле же он хотел воспроизвести тот злополучный день, только с обратным эффектом.