Воительница: Под полной Луной (ЛП) - Карсак Мелани. Страница 40

— И что с ним случилось? — прошептала я. — С Ангантюром?

— Конунг Ингви велел своей дочери выбрать, за кого она выйдет замуж. Естественно, она выбрала своего возлюбленного, Хьяльмара. Оскорбленный Хьёрвард вызвал Хьяльмара на поединок. Хьяльмар и его спутник Одд Стрела отправились в Самсё, где встретились в бою с сыновьями Арнгрима. Схватка была жестокой. В конце концов в живых остались только Хьяльмар, Одд Стрела и Ангантюр. Хьяльмар обезоружил Ангантюра и, схватив меч Тюрфинг, победил берсерка. Но вскоре после сам пал замертво от ран, полученных от меча.

Выжил только Одд Стрела. Он похоронил братьев на Самсё, оставив в кургане проклятый меч Тюрфинг, чтобы он больше никогда не смог причинить вреда носящему его человеку, и вернулся в Уппсалу, чтобы рассказать о судьбе воинов. Сердце Ингеборг было разбито этой новостью, и она упала замертво.

И златовласая Свафа тоже страдала. Она уже носила под сердцем ребенка от своего мужа и за то время, что прошло с его отъезда, дитя внутри неё росло. Известие о смерти Ангантюра едва не убило её. Горе было столь сильным, что она бросилась в ледяные воды, мечтая присоединиться к мужу в загробном мире. Но Сиф, Браги и Бальдер, которые очень любили Свафу, спасли ей жизнь. В порыве жалости они заставили ее забыть о боли и забрали у нее память. Они заставили ее забыть обо всем. У неё не станет воспоминаний о разбитом сердце, но у нее останется ребенок, которого она будет любить.

А дочь… дочь назвали Хервёр. Девушка с красотой матери и яростью отца в сердце. Но боги решили, что Свафа достаточно окрепла, и пришло время ей всё вспомнить.

Огонь трещал, взметая искры к потолку.

— Ангантюр, — прошептала мать, прикоснувшись пальцами к губам.

Торстен вскочил на ноги.

— Вы принесли в этот дом лишь печаль своими рассказами, — разгневался он.

Гость пожал плечами.

— Я принёс правду. Ведь, в конце концов, правда сама вас найдёт, — сказал он, глядя на меня и долго удерживая мой взгляд, прежде чем повернуться к Эйдис. — Проводи меня до кровати. Я устал.

— Вы можете остаться на ночь, но утром вы должны уйти, — твердо произнёс Торстен.

— Конечно, — кивнул мужчина, поднялся, и Эйдис повела его в заднюю часть дома.

— Подождите, — окликнула я мужчину.

Он обернулся через плечо, и его глаза озорно блеснули.

— Что такое?

— А меч Тюрфинг… Он всё ещё похоронен с моим… с Ангантюром на Самсё?

— Да, — кивнул он. — Но, чтобы вернуть его, придётся разбудить мертвеца, — сказал мужчина и удалился.

Я посмотрела на Фрейю и Ирсу. Они переглянулись и перевели взгляд на мою мать.

Мать смотрела на них, и по её щекам текли слезы.

— Ирса, — прошептала она. — Фрейя…

Ирса усмехнулась.

— А вот и она — избалованная дочушка ярла.

Мама рассмеялась и попыталась вытереть слёзы.

Фрейя покачала головой.

— Из всех богов…, - прошептала она, глядя вслед незнакомцу, и взяла мать за руку. — Добро пожаловать обратно к нам, Свафа.

Торстен тяжело опустился на скамью и одним глотком осушил кружку мёда.

— Сегодня вечером слова резали больнее меча, — буркнул он и швырнул свою кружку с элем в огонь. Не говоря больше ни слова, он отпер дверь и вышел наружу, в снежную бурю.

— Мама…

Я бегом бросилась через комнату, села на скамью рядом с ней и взяла ее за руку.

— Мама?

Она повернулась и посмотрела на меня. Спустя несколько долгих ударов сердца она улыбнулась, заправляя прядь волос мне за ухо.

— У тебя глаза твоего отца. Теперь я вспомнила. Ангантюр, дикарь, укравший моё сердце. Как же я его любила…

Глава 32

Огонь потрескивал. Мать повернулась и уставилась на пламя.

— Как я могла забыть? — прошептала она.

— Ты слышала странника: боги заставили тебя забыть, — произнесла Фрейя.

— Странник… Мне кажется, это…, - начала мама, но я прижала палец к её губам.

— Я знаю, кто он. Не стоит произносить его имя вслух.

Мама с нежностью на меня посмотрела.

— Я сейчас помню всё так отчётливо! Аста предала нас. Лейф в большой опасности. Хофунд… Ох, Хервёр. Отец солгал, и теперь сердце Хофунда разбито. Мне так жаль, у меня не хватило ума все исправить.

— Не беспокойся об этом. Ни о чём не беспокойся.

Мама покачала головой, и по её щекам вновь полились слёзы.

— Хервёр, прости! Я всё забыла.

— Боги во всём разберутся. Ты ни в чём не виновата.

Мама посмотрела на Ирсу.

— Ох, Ирса, твоё лицо… Этот шрам… Ты спасла меня!

Ирса пожала плечами.

— Разве я могла поступить по-другому ради Свафы?

— И ты всё это время тренировала Хервёр, присматривала за ней!

Воительница кивнула.

— Я видела это давным-давно, — сказала Фрейя. — Златовласая девушка рядом с Ирсой. В моих видениях была Хервёр.

— Свафа, что произошло? — поинтересовалась Ирса.

Мама перевела взгляд на огонь.

— Ангантюр. Я полюбила его, как только увидела. Такой свирепый мужчина. С волосами, рыжими, как огонь; с покрытой татуировками кожей и осанкой, подобной натянутой тетиве лука. И глазами…, - она подняла ожерелье из желудей, которое я ей подарила. — Как янтарь, — нежно произнесла она.

— Всё случилось так, как и сказал странник? — уточнила Фрейя.

Мама кивнула.

— Я пела в большом зале Уппсалы, когда появился Ангантюр. Он и его братья вошли в зал, подобно богам. Я влюбилась в его огненно-рыжие волосы, стоило мне его увидеть. Отец не согласился на этот брак, и Ангантюр пригрозил ему. Ангантюр терпеть не мог слабых мужчин. Он угрожал отцу и унижал его. Братьев боялись все, кроме меня. Они были полны ярости, но я видела во всех них доброту. И в Ангантюре билось сердце, которое я смогла полюбить. Ангантюр заставил моего отца дать согласие на этот брак, но отец предупредил меня, что Ангантюр проклят двергами.

Вот почему он никогда не хотел, чтобы ты знала правду — из-за своего позора и лёгшего на тебя проклятия. По-своему отец пытался защитить нас обоих. Я поступила опрометчиво, но я любила Ангантюра. Я знала его всего несколько дней, а потом он ушел. Даже сейчас я страдаю от его отсутствия, — сказала она, а затем тихо всхлипнула. — Его забрали у меня слишком рано.

Её плач разбивал сердце всем нам. На мои глаза тоже навернулись слёзы.

Фрейя пододвинулась ближе к матери и обняла её за плечи.

— Молись богам, чтобы боль прошла. Молись им, чтобы они развели руками тучи. Молись Сиф и Бальдеру. Странник принёс тебе свободу. Моли богов, чтобы ты оставалась такой.

Мама сделала глубокий вдох и посмотрела на меня.

— Прости меня, Хервёр. Прости за то, что я забыла правду. Ты — дочь великого воина. Да, Ангантюр был проклят, и проклятие может пасть на тебя, как на его родную кровь. Но другие сыновья Арнгрима умерли, не оставив наследников. Ты — единственный потомок великого берсерка. Дом твоего отца в Больмсё принадлежит тебе по праву рождения. Как и меч Тюрфинг, который Одд Стрела оставил на Самсё. И он все еще там. Ждёт. Ярл не хотел, чтобы ты знала. Он боялся, что другие узнают о его слабости. И он боялся проклятия. Но он не может больше держать тебя в этом доме в качестве служанки. В твоём сердце — ярость твоего отца. Прошу, Хервёр, прости меня.

— Мне нечего прощать. Ты всё забыла не по своей воле.

Мама повернулась к Ирсе.

— Дорогая моя, — сказала она, и её глаза наполнились слезами. — Ты заботилась о моей дочери, когда я не могла. Я не знаю, как просить у тебя прощения за то, что забыла о связи между нами. У меня не было более верных подруг, чем ты и Фрейя.

На обычно непроницаемом лице Ирсы промелькнула улыбка, и она просто кивнула.

— Ой, — мама схватилась за виски. — Голова раскалывается!

— Тебе нужно поспать, Свафа, — вскочила Фрейя. — Слишком много информации в один день для одной смертной.