Агент Терранской Империи - Андерсон Пол Уильям. Страница 27

Искусственный голос, до смешного сладостный, в духе традиции вековой давности, произнес: «Приветствую тебя, терранин. Зовут меня, насколько это можно выразить в звуковых соответствиях, Хоркс. Я буду твоим гидом-переводчиком во время твоего пребывания на Юпитере».

Фландри посмотрел на экран. Он как-то не мог сознанием воспринять имирца, его глазам еще были чужды такие очертания и размеры, да еще в таком причудливом красно-сине-желтом свете. (Даже этот свет был не настоящим, а всего лишь электронным истолкованием реальности. Когда человек смотрит в плотной юпитерской атмосфере, то не видит ничего, кроме густой черноты.)

— Привет, Хоркс, — сказал он огромной, черной и многоногой фигуре с характерными антеннами на головах и облизнул свои вдруг пересохшие губы. — Мне кажется, тебе никогда раньше не приходилось заниматься такой работой.

— Несколько раз приходилось. Около сотни терранских лет тому назад, — ответил Хоркс как бы между прочим. Казалось, он вовсе не шевелится, не касается органов управления, но экраны показали, что Ганимед пошел вниз, навстречу брызнул ледяной космос. — А потом я занимался другой работой. — Он замолчал, словно не зная, продолжать или нет. А может, просто показалось. Наконец он сказал: — Впрочем, недавно я водил несколько групп по нашей планете.

— Как ты сказал? — чуть не поперхнулся Фландри.

— Группы мерсейцев, — сказал Хоркс. — Если желаете, можете справиться у правителя. — И за все оставшееся время полета он не произнес больше ни слова.

Юпитер все рос и рос, он уже занимал на экране половину небес. Фландри смотрел, как по светящемуся, многоцветному лику планеты мчались черные пятна — штормы, каждый из которых мог бы проглотить Землю. Затем видимость стала нулевой — корабль вошел в атмосферу. Все же экраны продолжали свои старания: он видел тысячекилометровые облака из кристаллов аммиака со странными синими и зелеными прожилками из свободных радикалов; он видел, как полыхнула в пурпурном небе молния, видел далекие желтые всполохи взрывов натрия. И пока шел спуск на планету, он пусть неявственно, но все же чувствовал, как содрогается корпус корабля от страшной силы ветра, и слышал приглушенный вой и грохот.

Все еще продолжая спуск, корабль пролетел над ночной стороной Юпитера, и Фландри увидел метановый океан, бурные волны его под воздействием давления и притяжения распластывались по скалам из аллотропического льда. Он крошился и снова нарастал прямо на глазах. Он видел бесконечную равнину, на которой что-то — полудеревья-полуживотные, но ни то ни другое в земном понимании — выбрасывало свои змеевидные ветви, стараясь поймать на лету каких-то лентовидных, длиной в сотни метров. Он видел, как проносились мимо гонимые красным ветром пузыри, чарующие мириадами переливов и поющие высокими хрустальными голосами, их звуки каким-то образом проникали и внутрь корабля. Но не может быть пузырей при таком давлении. Или может?

Прямо за линией раздела дня и ночи показался город. Во всяком случае, это была упорядоченная конструкция огромной протяженности, приземистая, но изящная и приятная на вид, с причудливым переплетением гротов и арабесок. На экране это сооружение сверкало глянцевой синевой. То тут то там вспыхивали на краткий миг белыми искрами или нитями резавшие глаза электрические разряды. Повсюду было множество имирцев, пользовавшихся для полетов собственными крыльями или похожими на черепашьи панцири гравитационными планерами. И не подумаешь, что на Юпитере можно вот так летать, пока не вспомнишь, какая тут плотность воздуха. Тогда-то и понимаешь, что здесь скорее не летают, а плавают.

Космический корабль прекратил спуск и на включенном антиполе завис над поверхностью планеты. Хоркс сказал: «Правитель Тхуа».

На экране внешней связи появился еще один приземистый имирец, держащий в руках что-то дымящееся и все время меняющее свои очертания. Обезличенный мелодический голос робота под вековечное завывание ветра, способного смести любой город, построенный руками человека, произнес за него: «Приветствую вас! С чем пожаловали?»

Из старинных отчетов Фландри почерпнул, что надо ожидать трудного разговора, и не потому, что говорить с ним будут грубо, а просто — о чем толковать человеку и имирцу? Терранин нервно затянулся и сказал:

— Я прибыл по поручению правительства для решения некоторых вопросов.

Знают ли уже эти твари о том, что происходит вокруг Биксена? Если не знают, то никакие они не союзники Мерсейи, и тогда, по-видимому, от них не будет никакого толку. А если знают, то какая, к чертям, разница? Фландри объяснил цель прилета.

Тхуа ответил сразу же:

— Мне представляется, что у вас слишком мало оснований подозревать нас. Логически рассуждая, простого внешнего сходства и использования той же ядерной технологии явно недостаточно для этого.

— Знаю, — ответил Фландри. — Возможно простое заимствование.

— Даже может быть и так, что кто-то из имирцев, один или несколько, дали консультации тем существам, которые совершили нападение, — сказал Тхуа, и хотя нельзя было судить по имитации голоса, похоже было, что он не обижается и не симпатизирует, а просто все это ему безразлично. — Наше Рассеяние уже на протяжении нескольких циклов развития не несет ответственности за поступки отдельных лиц. Однако не могу себе представить, с какой стати кто-либо из имирцев стал бы стараться ради кислорододышащих. От таких поступков — никакого проникновения в суть вещей, никакой материальной выгоды.

— Может, какой-нибудь ненормальный? — неуверенно высказал предположение Фландри. — Вроде того человека, который ворошит палкой муравейник — это такое жилище крохотных животных — просто для того, чтобы было чем заняться?

— Имирцы не отклоняются от нормы подобным образом, — наставительно высказался Тхуа.

— Мне кажется, что недавно у вас здесь были гости с Мерсейи? — как бы мимоходом обронил Фландри.

— Я как раз хотел упомянуть об этом. Я делаю все, что в моих силах, чтобы заверить обе империи в строгом нейтралитете Имира. Было бы досадно, если бы кто-то из них, совершив нападение, вынудил нас уничтожить их как вид.

«Ну и бахвал, такого не бывало после того рыбака, что поймал экватор, — подумал Фландри. — А может, и впрямь так». Вслух же сказал, тщательно подбирая слова:

— И что же мерсейцы здесь делали?

— Им захотелось провести какие-то научные наблюдения на поверхности Юпитера, — ответил Тхуа. — Водил их Хоркс, который и вас водит. Вот пусть он и опишет их занятия.

Пилот зашевелился в своей кабине, расправляя черные крылья.

— Мы просто совершили несколько полетов над планетой. У них были с собой оптические приборы, и они проводили различные спектрографические работы. Они сказали, что это надо для исследований в области физики твердого тела.

— Все страннее и страннее, — Фландри потрогал свои усики. — Планет типа Юпитера в их сфере не меньше, чем в нашей. Подробный отчет об условиях на Юпитере, сделанный по договоренности первыми имирскими поселенцами для Терры, никогда не засекречивался. Нет, я просто не верю в эти байки о научных целях.

— И впрямь все это представляется сомнительным, — согласился Тхуа, — но я не собираюсь разбираться в причудах всяких чуждых нам умов. Да и проще было откликнуться на их просьбу, чем спорить по этому поводу.

Чайвз прочистил горло и неожиданно вставил:

— Если мне будет дозволено задать вопрос, сэр, не скажете ли вы, все ли посетившие вашу планету в последнее время были мерсейцами?

Вопрос, и тут уж ошибки быть не могло, явно пришелся Тхуа не по вкусу.

— Неужели вы думаете, я стану выискивать незначительные различия, которые имеются между разными видами кислорододышащих?

— Похоже, мы зашли в тупик. Так, что ли? — вздохнув, спросил Фландри.

— Мне не остается ничего другого, как дать вам слово, что Имир в этом деле не замешан, — сказал Тхуа. — Однако, если желаете, можете полетать над планетой, запретных мест нет посмотреть, нет ли чего-нибудь из ряда вон выходящего. — И его изображение исчезло с экрана.