Просто работа (СИ) - Борисов Олег Николаевич. Страница 30

Проблема в том, что если ты столько времени грызешься с соседями и родней, то рано или поздно ситуация может подойти к варианту «пора резать глотки». Как у меня, например. Подобное пару раз случалось в прошлом, поэтому дяди и тети с кучей денег решили выбрать себе человека и выдать ему большие полномочия. Типа предохранительного клапана. И если данный умник что-то скажет и вмешается в какой-нибудь конфликт, остальным придется сделать «под козырек» и выполнять. Отщепенцев, вздумавших игнорировать его приказы, скормили заживо местным красным муравьям. А там каждое насекомое с мой кулак размером. И мясо любят.

Меня усадили, прислонив замотанной бинтами спиной к высокой спинке стула, пропустили полоску ткани снизу и зафиксировали. Спасибо, добрые люди. Я теперь точно не свалюсь на пол. Хотя очень хочется.

С трудом разлепила глаза и уткнулась взглядом в стройную женщину, державшую на коленях мальчика лет пяти. Здравствуй чудо, я тебя помню.

— Добрый день, господин Древесный Лорд, — просипела, пытаясь сглотнуть несуществующую слюну.

— Халари, дай ей воды… — Дождавшись, когда напьюсь, дама в зеленом расшитом платье погладила сына по кудряшкам: — Поздоровайся с леди, дорогой. Она пришла издалека, чтобы поприветствовать тебя.

— Шебутной Маррэ не нужно мое приветствие. Ей вообще ничего от нас не нужно. Она — проклята.

Умный мальчик. Даже слишком.

Два года назад я была полной дурой и согласилась поучаствовать в Дикой охоте. Это когда в лесу рождается особое чудовище, за потроха которого готовы заплатить огромную цену. Мне тогда повезло — я шла по следу и набрела на остатки загонщиков. Большая команда почти прикончила тварь, но все сложили головы. Мне осталось только добить монстра, пожертвовав левой рукой. Два перелома, три «лечилки» и банка с бурым содержимым. Позже узнала, что сделанное из потрохов лекарство исцелило маленького мальчика, которого попытались проклясть соседи. Не всем нравится быть марионетками.

Когда меня спросили о награде, которую я хочу получить, назвала одно желание в будущем. Беседовали со мной люди, кто дорожит данным словом. Поэтому меня долго соблазняли деньгами, артефактами и эликсирами. Но я была молода и глупа. Выбрала желание.

— Я хочу попросить об услуге, ваша милость. Я хочу, чтобы Город не выдал меня загонщикам, кто идет по моим следам. Неделю. Я прошу только неделю. И проводника до нужного места.

— Ты готова предъявить данное слово к оплате? Как было обещано?

— Да, ваша милость.

— Ты можешь потребовать, чтобы мы встали на твою сторону и начали войну с другими чужаками.

— Это будет бесчестно. Я и так прошу слишком много.

Мальчик аккуратно спустился с коленей матери, подошел ко мне и уставился абсолютно черными бездонными глазами. Я знаю — он в начале долгого пути. У него будет сотня наставников. Он будет тренироваться у лучших воинов. Он разберет тысячи сложных судебных дел, впитывая и накапливая опыт. В дополнение к тому, что получил сразу при рождении. Это уже не человек. Это — Древесный Лорд. Существо, стоящее на страже интересов Города и всех жителей. Всего биома.

— Неделя защиты. Мы закроем границы вообще от любых посетителей… Куда тебя нужно проводить?

— На хутор Паленый. Буду рада, если о моем путешествии никто не узнает.

— Слово сказано. Просьба услышана. Тебя накормят и после обеда отправят вместе с караваном в нужное место. Жители хутора продают копченые окорока на рынке. Закупают соль и другие товары. Вот среди них тебя и спрячут. Никто не узнает, куда ты пропала с центральной площади… Я надеюсь, женщина без народа, что нам больше не доведется встретиться.

— Спасибо, ваша милость.

Женщина без народа. Это означает, что ходоки официально объявили меня персоной «нон грата». Я больше не состою в гильдии — официальной или формальной. Теперь я сама за себя. И мне вряд ли кто из землян поможет. Скоро на всех перекрестках будут болтаться листки с объявленной наградой за дурную голову. Что ж. Я к этому стремилась. Бежала со всех ног.

— Последнее, госпожа Маррэ. Два месяца тебе лучше не пользоваться артефактами и эликсирами. Ты слишком много их потратила. Твое тело на грани магического разрушения.

— Ключ домой сработает?

— Да. Но если ты продолжишь использовать ману, Конфа пожрет тебя.

Настоящие владыки Города ушли. Я же обвисла на тряпках, с трудом вдыхая прелый воздух. В Городе всегда пахнет чем-то лесным: листвой, цветочной пыльцой или гнилью переспевших фруктов. Но я знаю — пока ощущаю эти запахи, я здесь не чужая. Как только местные тоже решат от меня избавиться, в лицо ударит стерильной химией операционной. И тогда я умру.

* * *

В пути меня сильно растрясло. Не думаю, что это сделали специально, просто местные деревенские дороги в лесах проложены поверх старых звериных троп. Поэтому пересчитаешь копчиком все корни, камни и ямы. И брошенная на дощатый пол тряпка не сильно поможет.

На хуторе выбраться сама не могла. Возница выдернул полудохлую тушку из темной дыры, поставил на ноги и отошел в сторону. Я прохрипела «спасибо» и завалилась на землю. Лежала на боку и с трудом пыталась разглядеть окружающий мир. Похоже, телеги разгружали в сарае. Огромном таком, с кипами сена под потолком, стойлами для лошадей внизу и утоптанным полом, на котором была готова заснуть. Раны на спине явно открылись, потому что повязки уже не держали кровь и сбоку снова стало мокро и горячо.

— Зачем она здесь?

— Его милость выполнил последнюю просьбу. Чужачка хотела к нам в гости.

— Нам только спятивших бродяг не хватает. Мало им в городе гадить, сюда приперлись…

Наверное, это кто-то из старших на хуторе. Высокий кряжистый дядька лет сорока пяти. Белая чистая рубаха с вышивкой по воротнику. Широкие серые штаны. Кожаные полусапожки. Черная борода, заплетенная в косички по бокам. И немигающий взгляд, каким обычно на тебя монстры пялятся.

— Эй, ты… — Осторожно ткнув меня носком в живот, мужик присел на корточки и принюхался. — Я тебя не знаю. Наш род тебя не приглашал. Ты лишняя здесь.

— Милостью, Матерь, Твоею живу…

— Что ты там бормочешь?

Перед глазами плыло, но в голове промелькнули строчки песни, которую слышала давным-давно…

— Только твоей, только твоей…

Выпрямившись, бородач резко свистнул. Издали послышались шаги.

— И от тебя никуда не уйду… Будь же опорой моей… (Семья Балжик, «Милостью»)

На ноги поставили больно, абсолютно не беспокоясь о самочувствии незваной гостьи.

— В последний раз спрашиваю, что тебе нужно?

— Прошу кров и защиту по праву слабого.

Один из лесных законов. Если безоружный смог добраться до твоего порога и просит о милости, ты должен дать ему место у огня, воды и корку хлеба. Потому что люди в местных краях выживают вместе. Поодиночке подыхают только бродяги.

— Ты — чужая. Наше слово и дело не для тебя писаны и сказаны.

— Разве я виновата, что родилась далеко отсюда? Разве виновна в том, что женщина и обречена на вечные скитания?

— Ты убивала нас! — заревел дядька, вцепившись в драную куртку и тряся, словно тряпичную куклу. — Ты — настоящий монстр, идущий по следу без устали! Разящий без жалости! Пожирающий нашу плоть! И ты еще просишь о милости⁈

Отшвырнув меня в сторону, здоровяк утробно зарычал. Я услышала звук, которым ночью вожак стаи собирает чудовищ для общей атаки. Да, прав был старый егерь. На хуторе явно обосновались оборотни.

Упав, сильно ударилась о закрытые дверцы стойла спиной. Хотя, я была уже почти как деревянная, боль не ощущала. Медленно выскреблась из лямок рюкзака, попыталась встать. Сразу не получилось. Только с пятой попытки я угнездилась на карачках, потом зацепилась за доски и поползла вверх. Все выше и выше, пока не ощутила себя двуногой клячей. Но — встала. Обернулась. Медленно достала из ножен тяжелый нож, взяла за лезвие и протянула рукоятью вперед.