Повелитель миражей (СИ) - Крынов Макс. Страница 16

Кулон медянки

Ранг: F

Описание: защищает пользователя от слабого змеиного яда.

Кулон дрянь. Однозначно на продажу.

Я расправился с троллями вовремя. Энергия кончилась: юнит развеялся, а по нервам стегнуло болью. Чудо, что я так долго продержался — последние пять минут как из губки выжимаю последнюю ману из энергоканалов.

Чуть не сдох, пока выползал из осколка! Н-да, до чего же слабое мне досталось тело. Еще и мышцы противно ноют.

Едва я выполз, перед глазами появилось окно. Убираю пока в сторону — не до него.

В аудитории никого не было, но неподалеку кто-то общался, не опасаясь чудовищ.

— Эй! — заорал я.

Надеюсь, тугодумы из КМА (служба контроля магических аномалий) за три прошедших часа остановили прорыв и закрыли все осколки. По идее, Академия — государственное учреждение особого значения, и прорыв, если он случается в подобном месте, должны оперативно остановить. Но это в идеале, а идеалом здесь и не пахнет: эти кадры проворонили даже появление осколков.

На крик примчался бородатый пожарный — судя по всему, для устранения последствий сюда отправили всех, кто нашелся поблизости.

— Вы ранены? — с ходу затараторил он. — Требуется медицинская помощь?

— Чертовски верно, — процедил я сквозь зубы. — Я ранен и мне нужна медицинская помощь. Травма позвоночника, перемещать меня нельзя, так что зовите целителя.

Конечно, можно было общаться вежливее, но когда позвоночник горит огнем, как-то не до куртуазных изъяснений. Я тут едва сдерживаюсь, чтобы не орать.

За следующие пятнадцать минут в разгромленной аудитории завертелась суета. Пожаловал целитель: сходу кинул на меня диагностирующее заклятье, выругался, но перевернул на живот и положил на спину ладони и приступил к лечению.

Пока я страдал от сопровождающей лечение боли, зашел сотрудник КМА.

— Мне доложили, что вы закрыли осколок. Давайте заполним необходимые документы.

— Может, подождете, пока меня долечат? — сквозь зубы прошипел я. — Опрос сейчас неуместен.

— Это займет не дольше пяти минут, — достал ручку сотрудник. — Можно потерпеть.

Подобные расспросы перестали мне нравится на первом десятке зачищенных осколков, а когда ты находишься в процессе болезненного лечения, вопросы так и вовсе выбешивают.

— Если потерпеть можно, то можно и подождать. Пока меня лечат, я общаться не собираюсь.

Пока идет лечение, открываю системное окно.

Один ли в поле? (редкий):

Умные люди готовятся к походам в осколки обстоятельно: облачаются в артефактную бронь, берут с собой запасы еды, воды, зелий и выступают в составе команды. Но не вы! Проявив несравненное слабоумие, вы посетили свой первый осколок в одиночку, с переломанным позвоночником, будучи слабее каждого существа, которые и населяли осколок. Отвага? Глупость? Прогрессирующее безумие? На этот вопрос нет ответа, но так как вы выбрались оттуда, да еще и с прибытком, получаете заслуженную награду. Бонус: контролировать множественных юнитов выходит легче.

Неплохо! Обычные люди для получения титула горбатятся годами, пока литры крови и пота не трансформируются в результат. Например, учитель получает титул «специалист дидактики», что помогает ему лучше доносить информацию или интуитивно улавливать настроение учеников. Какой-нибудь плотник, получая титул, лучше работает с деревом, скульптор — видит, во что превратится в его пальцах глина. Убийца замечает слабые точки между пластинами панциря с виду абсолютно монолитного и непробиваемого монстра. Я же теперь буду лучше контролировать юнитов.

Целитель все-таки поднял меня на ноги за двадцать минут, причем сделал все в лучшем виде, судя по ощущениям — все-таки в КМА набирают хороших специалистов, у которых практики как бы не больше, чем у военных хирургов.

— Постарайтесь в ближайшие сутки не нагружать позвоночник, не поднимать тяжести, — напутствовал специалист. — Спортом тоже нельзя заниматься. Желательно — в течение месяца каждую неделю навещайте целителя, чтобы он наблюдал за вашим состоянием.

Я кивнул, не собираясь следовать совету целителя-перестраховщика. Но поблагодарил его вполне искренне и с легким поклоном.

— Вы закончили? — спросил недовольный сотрудник КМА.

По идее, я могу отказаться от опроса и уйти, сотрудник не имеет права остановить меня. Но в моих интересах заполнить бумаги, по которым в будущем получу деньги за закрытый осколок.

— Закончил.

— Отлично. Я уже устал ждать вас.

После этих слов мужчина въедливо и дотошно выспросил меня о каждой детали, не иначе, как вымещая злобу за мое нежелание выдавливать ответы во время операции.

— У меня есть бонус к иллюзиям, и парочку троллей я отправил обратно как раз с помощью него. Что произошло с остальными троллями, не знаю: я просто решил спрятаться внутри осколка и сидел там, пока наконец не открылся выход.

— То есть, вы утверждаете, что не знаете, как погибли тролли?

— Может, со скалы попрыгали.

— Не нужно шутить со мной.

— Не нужно начинать опросы, когда человеку лечат перелом позвоночника! Я сейчас не в лучшем состоянии для бесед, знаете ли. Как уже сказал, я не знаю, почему именно закрылся осколок, и оставались ли внутри другие тролли. Но можете посмотреть на артефакт, — протянул я кулон. — Я получил его в качестве награды. И требую, чтобы вы заполнили форму по закрытой аномалии и указали, что ее закрыл именно я, Алмазов Айдар. Насколько знаю, это — ваша работа. А неуёмное любопытство и игра в следователя уже выходят за рамки служебных обязанностей.

На это мужчине сказать было нечего, кроме банального:

— Я закончил с протоколом. Если не дождетесь денег, вините в этом свою же скрытность.

Вряд ли КМА зажмет деньги. Государство идет навстречу своим защитникам — каждая такая зачистка оценивается от тридцати тысяч, как в моем случае, и выше. Наверняка Академия не упустит случая раздуть из моего случая подвиг — нужно же как-то отвести внимание от убитого преподавателя.

Когда с документами было покончено, я направился на выход — вряд ли занятия сегодня продолжатся. А если бы и продолжились, пожалуй, на сегодня мне хватит учебы.

Только далеко я не ушел. У входной двери стоял Слава, толкующий с Никой. Сестра была мертвенно бледной.

— Я не знаю, зачем он туда полез! Я всего на минуту выглянул в коридор, но…

— Слава! — раскинул я руки. — Не представляешь, как я рад тебя видеть!

Глава 6

Из глаз Ники брызнули слезы. Сестра бросилась мне на шею, обняла и даже за рубашку ухватила.

Славу при виде меня перекосило, но он быстро взял себя в руки.

— Айдар. Честно говоря, тоже не ждал тебя увидеть.

— Ника, все нормально, я в порядке. А сейчас отпусти меня, нужно одному поганцу лицо подправить.

Я попытался аккуратно отлепить от себя сестру, но та вцепилась в меня накрепко, тут уже пальцы ей нужно выворачивать, чтобы она мою грязную рубашку отпустила.

— Ника, все хорошо, — убеждал я, медленно разжимая девчачьи кулачки. — Я жив, я цел. Все в порядке.

Я высвободился и пошел на Липова. И Слава, хоть и был чуть выше и шире в плечах, попятился, но я догнал и схватил его за ворот.

— Ты меня не тронешь, — неуверенно сказал Слава. — Поединки проводятся лишь в специальных местах.

Меня это не остановило бы. Но едва я сжал кулак, как услышал окрик.

— Алмазов! Чем ты занят⁈

Я обернулся и увидел главу Академии. Тучный, бочкообразный мужчина с крупными бровями спешил к нам, сжимая кулаки.

— Поединком, — нехотя отпустил я воротник Славы.

— Похоже, до тебя еще не довели мой запрет о дуэлях? На последней ты так отделал Орлова, что наш лекарь едва не подал в отставку!

— Не слышал, что президент Академии может запрещать дуэли.

— На территории Академии — может, — уверенно ответил толстячок. — Скажу больше — если нарушишь этот запрет, я либо подниму вопрос о твоем исключении, либо дойду до приемной Императора. В ведомстве его превосходительства Михаила Александровича работают умные люди, и если я доложу о твоих проступках, тебя возьмут на заметку, как человека неблагонадежного. А твоему роду, Алмазов, это не нужно. А то и вовсе подниму вопрос о твоей опасности для общества — предпосылки уже есть. А там кто знает, до чего дело дойдет? Так что, Алмазов, прекращай двигаться по этой кривой дорожке. Тебе скоро восемнадцать лет, и ты получишь не только подарки от родных, но и всю полноту ответственности. У тебя может выйти очень, очень печальный день рождения.