Квартира № 66 (СИ) - Богатикова Ольга Юрьевна. Страница 7

Я улыбнулась. Старушка протянула руку и мягко погладила меня по плечу.

– Ты, Алисушка, не трусь. Домовой наш дело говорил – теремок у нас крепкий, и живем мы в нем дружно. То, что ты о себе и о нас сразу все узнала, – очень хорошо. Ты своим даром раньше почти не пользовалась, а теперь он, как цветок расцветет. Нашим ребятам жить по соседству с видящей тоже полезно будет – меньше станут иллюзиями баловаться. Словом, добро пожаловать в наш маленький волшебный мирок.

Я тихонько хихикнула, а потом спросила:

– Глафира Григорьевна, можно я вас нарисую?

В уголках глаз старушки появились лучики-морщинки.

– Можно, деточка. Конечно, можно.

Стая

Сорокины жили на четвертом этаже. Их дружное шумное семейство состояло из пяти человек: супругов Дмитрия и Алены, а также их детей – Васи, Маши и крошечного Николки. В какой квартире проживает эта ватага, я не знала, однако запомнила – когда мы вместе ехали в лифте, ребята неизменно выходили на четвертом.

После разговора с Глафирой Григорьевной к соседям я присматривалась с особенным интересом. Предложение Гены попытаться угадать, кто из встречающихся мне людей является волшебной сущностью, тоже оказалось кстати – это было не только интересно, но и помогало искать типажи для героев будущей компьютерной игры.

Сначала я познакомилась с младшими Сорокиными – Машей и Васей. Я возвращалась домой из продуктового магазина, а они придержали для меня лифт. То, что эти дети отличаются от других ребятишек, проживавших в нашем доме, стало понятно сразу – брат и сестра обладали такими же пронзительными серыми глазами, как и юный волчонок, который много лет назад учился в моей школе. В остальном эти двое выглядели обычными подростками: темноволосые, поджарые, явно ведущие активный образ жизни. Несмотря на то, что в тот день мы увиделись впервые, они с лету определили, что я одна из них, а потому решили, что со мной можно общаться совершенно свободно.

– Вы купили просроченную курицу, – неожиданно сказала мне девочка, когда мы проезжали второй этаж.

– Не просроченную, а с истекающим сроком годности, – поправил ее брат.

Я вопросительно приподняла бровь.

– Запах, – пояснил мальчик. – Из вашей сумки идет запах. Свежая птица пахнет по-другому.

Я заглянула в пакет, принюхалась.

– Ничего не чувствую, – призналась детям.

– Мама говорит, в магазинах курицу плотно обматывают пищевой пленкой, чтобы скрыть дух тухлятины, – заметила девочка. – Только мы его все равно ощущаем.

– Приготовьте курицу сегодня, – серьезно сказал мальчик. – Завтра к вечеру она будет несъедобной.

– И кефир сегодня выпейте, – в тон ему сказала сестра, кивнув в сторону моей сумки. – Мне кажется, у него срок годности тоже перебит.

Прежде, чем я успела ответить – выразить сомнение или поблагодарить, дети помахали мне руками и вышли на своем этаже.

Дома, освободив птицу от упаковки, я выяснила, что юные соседи были правы – запах, исходивший от тушки, действительно оказался несвежим.

На следующее утро их семейство встретилось мне в полном составе – я шла из магазина с новой бутылкой кефира, а они, судя по всему, возвращались с прогулки. Вместе эти ребята создавали впечатление уверенных любителей спорта и удивительно походили друг на друга. Отец и мать, одинаково темноволосые, худощавые, подтянутые, казались гармоничной парой и, судя по всему, очень друг друга любили. Они шли, взявшись за руки, и время от времени выразительно переглядывались, будто мысленно вели беседу, понятную только им двоим.

Их дети также находились в отличном расположении духа. Старший брат нес на плечах младшего двухлетку, а сестра рассказывала им что-то веселое, от чего все трое громко смеялись.

– Смотрите, это наша новая соседка, – вдруг сказал старший мальчик, заметив у подъезда меня. – Мы вчера вместе ехали в лифте.

Пришлось задержаться и познакомиться. Мы простояли на крыльце почти полчаса, в течение которых выяснилось, что Сорокины живут в нашем доме с момента его постройки, Дима и Алена работают в расположенной неподалеку спортивной школе инструкторами по легкой атлетике, а их старшие дети в своей возрастной группе являются чемпионами области по боксу и бегу.

Узнав, что я рисую картинки для компьютерных бродилок, младшие Сорокины оживились и, взяв с меня обещание как-нибудь пригласить их в гости, чтобы показать, как работает настоящий художник, принялись забрасывать вопросами по поводу создания графики и сюжетов видеоигр.

Оживленно переговариваясь, мы все-таки вошли в подъезд, а потом также шумно ввалились в кабину лифта. Стоило нажать кнопки своих этажей, как в подъезде неожиданно материализовался Гена.

– Привет, Алиса! Привет, сыроеды! – весело сказал он нам. – Есть у вас там еще одно местечко?

Сорокины ощутимо напряглись. Маленький Николка беспокойно заерзал на плечах у брата. Маша сжала руки в кулаки, Вася стиснул зубы. Лицо Димы окаменело, а из горла Алены неожиданно вырвался рык.

– Мест больше нет, – процедила она, едва ли не оскалившись. – Жди следующего рейса, упырь.

Дверь с шумом закрылась, и кабина поехала вверх.

– Вы не очень-то с ним ладите, да? – осторожно поинтересовалась я.

Сорокины переглянулись.

– У нас натянутые отношения, – ответил Дима.

– От него смердит мертвечиной, – хмуро сказала его жена. – Нас этот запах раздражает.

Ее заявление показалось мне странным. Лично я не могла припомнить, чтобы от Гены в принципе чем-то пахло, однако этим ребятам, наверное, виднее.

Дома я поставила кефир в холодильник и сразу же взялась за карандаш. Знакомство с Сорокиными вызвало у меня прилив вдохновения, поэтому следующие два часа я провела за столом, рисуя семейство волков-оборотней. Придавать оборотням людские черты я не стала, ограничившись человеческой одеждой. Главу семейства и его мохнатую супругу изобразила в спортивных костюмах с тренерскими свистками на груди. Старшему сыну нарисовала боксерские перчатки, средней дочери – беговые кроссовки, шорты и майку, а младшего волчонка нарядила в смешную кепку, а в лапки дала дудку и флажок болельщика.

Эскизы получились забавными. Я уже потянулась за планшетом, чтобы перенести в него рисунки и поработать над деталями, как вдруг услышала стук в окно. Повернула голову и увидела Гену – он стоял на моем балконе и стучал в дверной стеклопакет.

– Привет тебе еще раз, – сказал парень, когда я тоже вышла на балкон. – Вот, решил ненадолго заскочить в гости. Я тебя не отвлек?

– Как сказать, – я показала ему листки с эскизами, которые все еще держала в руках.

– Ух ты! – восхищенно присвистнул сосед, разглядывая волчье семейство. – Это ж Сорокины! Вылитые, один в один!

– Они оборотни, да? – поинтересовалась я.

– Ага, – кивнул Гена, продолжая рассматривать рисунки. – Натуральная волчья стая. В будни живут в городе, а в выходные уходят в лес. Оборачиваются в зверей, бегают среди деревьев, зайцев едят.

– Зайцев?..

– Ну да. В нашем лесу больше никто не водится. Хотя нет, еще есть белки. Но добраться до них не так-то просто, сама понимаешь. Да ты не бойся, зайцев они едят не так уж часто. Обычно просто пугают – ловят, а потом отпускают. Это у них тренировки такие. Чтобы охотничьи навыки не потерять.

С ума сойти.

– Ты этим ребятам не очень-то нравишься, – заметила я.

– Поверь, это взаимно, – усмехнулся Гена. – Вампиры с оборотнями дружат так же редко, как кошки с собаками.

– Почему?

– Так сложилось исторически.

Я пожала плечами. Не хочет отвечать, и не надо.

Гена отдал мне рисунки, а потом вынул из-за пазухи джинсовой куртки узкую коробку конфет.

– Это я к чаю принес, – подмигнул он. – Угостишь меня кипяточком?

– Конечно, – кивнула я. – Но угощаться будем здесь, ладно?

Вампир закатил глаза и кивнул.

Пока грелся чайник и заваривался чай, я принесла на балкон два раскладных кресла и маленький походный столик. Потом мы сидели, вытянув ноги, пили горячий напиток и болтали о всякой ерунде.