Пожарный СССР: Начало - Дамиров Рафаэль. Страница 6

Черт возьми! Если это галлюцинация, то почему она такая реалистичная? И запахи ощущаются и звуки. Столько мелких деталей. И еще эти странности с телом… Стоп! У меня на левом бедре был большой шрам, полученный еще в детстве! Прямо сейчас, без промедлений, решил убедиться в его наличии.

Вскочив с кушетки, я принялся торопливо расстегивать штаны, но запутался в ремне со звездой до начищенной до блеска бляхе. Такие ремни я видел много раз, но самому надевать как-то не довелось. В мое время их давно более легкими портупеями заменили.

– Э-эй, ты чего, обалдел? – возмутилась медичка, отшатнувшись от меня в сторону. Наверное, со стороны все это действительно выглядело странно и наводило на мысли пошлого характера. Она еще что-то там говорила, но я словно не слышал ее слов.

Не буду описывать весь процесс стягивания с себя влажных штанов, но когда я закончил и остался в одних трусах, то убедился, что на левом бедре у меня никакого шрама нет и в помине. Зато отчетливо услышал гневный голос Марии Андреевны:

– Жаров! Марш в казарму и чтобы духу твоего здесь до самого дембеля не было! Хватит с меня твоих шуточек… Прошлого раза хватило! Юморист, хренов!

Глава 3. Огонь

– Да в чем дело-то?.. – начал я и осекся. В глазах Марии Андреевны читалась злость.

– Вон! Пока я ротного не вызвала! – повысила голос медичка.

Я разочарованно кивнул. Кое-как натянув китель, я направился к выходу, на ходу застегивая ремень на штанах.

Едва выбрался наружу, как стоящие на улице рядовые Коржов и Павлов прыснули со смеху. Само собой, мой растрепанный вид, расстегнутый ремень наводили на определенные мысли.

– Ну, Артем! Ну, молодец, быстро ты однако управился!

Все никак не мог привыкнуть к этому имени. Постепенно становилось легче, но я все равно реагировал не сразу. Нужно иметь в виду, что пока это прокатывает, но долго так продолжаться не может…

– Как она? – весело подхватил другой. – Было?

– Тьфу, блин! – отмахнулся я. – Да ну вас, не было у нас ничего!

– А-ага, ну да. Конечно! И раньше ты сюда не за тем заходил, да?

С одной стороны было как-то неловко, с другой же вполне себе нормальная ситуация. Это даже по-своему круто и заслуживает уважения у сослуживцев – мол, молодец, пошел за первой помощью, а в итоге медсестру захомутал. Смысл доказывать обратное? Раз уж случилось, то пусть так и остается. Все-таки в этом ничего плохого не было – ну, подумаешь… Ладно бы страшная была, так она очень даже ничего. Кстати, выходит, у моего реципиента с этой медичкой что-то было и раньше…

Если я солдат, точнее, младший сержант срочной службы, то мне сейчас где-то девятнадцать-двадцать лет. В том времени мне было двадцать три – разница, в общем-то, небольшая.

Подождал, пока мои сослуживцы повеселились вдоволь.

– Ну, здоровье вроде поправилось… Что дальше? Есть какие-нибудь предложения?

– Через сорок минут обед! – Павлов посмотрел на часы. – А до тех пор предлагаю где-нибудь потеряться. В курилке, например.

Я усмехнулся – кажется, с годами ничего не меняется. Что студенты, что солдаты – суть та же: бесплатная рабочая сила, которая не хочет, чтобы ее эксплуатировали.

Только собирались выйти, но тут сзади проревел недовольный голос:

– Жаров! Твою мать!

Я резко обернулся и увидел какого-то прапорщика. Тот стоял чуть в стороне, в нескольких метрах от угла здания лазарета и буравил меня раздраженным взглядом.

– Блин… – с досадой протянул Коржов. – Вот непруха… Прапорщик Буров!

– Солдат, услышав свою фамилию должен отозваться на нее! – прапор отбросил в сторону бычок, неторопливо направился к нам. – Попробуем еще раз… Младший сержант Жаров!

– Я!

– Ко мне! Бегом, марш!

Повисла пауза.

Прапорщик был каким-то потрепанным, возрастом под сорок. Сам невысокого роста, но очень коренастый. Выглядел неважно, словно весь вчерашний вечер прикладывался к бутылке. Взгляд тяжелый, неприятный. Морда красная, выступающий вперед подбородок, приплюснутый нос. Форма изрядно мятая, а про туфли я вообще молчу.

По уставу, само собой, я должен был подчиниться. Но с другой стороны бежать как собачка вот к этому?..

Выждав пару секунд, я все-таки лениво двинулся навстречу. Но когда я подошел, тот вдруг резко ухватил меня за ворот кителя и притянул к себе.

– Слушай ты, дембелюга! – дохнув на меня перегаром, процедил Буров. – Ты что, не русский? Еще раз на входе в лазарет увижу, яйца откручу! Понял?

Само собой такой тон мне не понравился. Ответил я ему жестко, хоть и не сразу.

– Оп-па… Неуставные взаимоотношения?

«Кусок» дышал с хрипотцой. От него исходил сивушный запах. Видно было, что он еще пьян.

– Ты понял?!

– Пусти, прапор! Пока нос не сломал! – в той же манере процедил я, освободив свой воротник от его хватки. Отошел, демонстративно поправил китель и направился к своим, а Буров так и остался стоять, слегка пошатываясь. Будь иная ситуация, я бы ему в морду зарядил, но вовремя вспомнил про обстановку, в которой оказался. Вряд ли меня по головке погладят, если я начну кулаками махать.

Все втроем отправились в сторону виднеющегося впереди то ли склада, то ли барака. Близился обед, хотя из-за пасмурной погоды казалось, что на дворе уже вечер.

– Буров? – переспросил я, глядя на Коржова. – Чего этому быдлу нужно было?

Павлов с Коржовым переглянулись.

– Темыч… Ты сейчас серьезно? Опять не помнишь?

– Ну а ты напомни, может, голова в норму и придет… – честно посоветовал я, внутренне скривившись – имя, по которому ко мне обращались, немного раздражало.

– Короче… Ты к Марии Андреевне клинья подбивал. Ну и подбил. И не раз. А она баба видная, четверть наших офицеров ходит, облизывается. Буров – ее бывший муж. Он о вас узнал, ну и вот…

Ну, тут мне все стало понятно. Ревность…

Да-а, а прапорщик-то реально дурак, раз такую конфетку профукал! Вот только мне до этого не было никакого дела. Чувствую, Буров еще попортит мне кровь… Конфликт не нужен, но говорить с ним стоит только на трезвую голову.

Солдатскую курилку можно было узнать по наличию небольшой урны, перекрашенной не один десяток раз, приспособленной именно для окурков, да крохотной таблички «Место для курения». Здесь стояли две недавно окрашенные лавочки, росла одинокая раскидистая сосна. А еще здесь было подозрительно чисто. И не только тут. Везде, где мы уже проходили, можно было наблюдать чистоту. Само собой, порядок на территории наводится и поддерживается той самой бесплатной рабочей силой, только из младшего призыва. Честно говоря, давно такого не видел.

Парни закурили, а я отказался.

Еще на третьем курсе универа, после печальных событий с ночным клубом, я бросил курить и начинать снова желания так и не появилось. Наверное, я все же сторонник здорового образа жизни, хотя и не всегда соблюдаю его.

Болтали мы долго. Многое удалось узнать.

Оказалось, что Коржова звали Антон, а Павлова – Виктор. Оба были старослужащими и на непринужденный вопрос, почему к концу второго года службы оба рядовые – ответили стандартной на этот случай фразой, мол, чистые погоны – чистая совесть. Они уже свыклись с тем, что я задавал вопросы, на которые реципиент однозначно должен был знать ответы.

– Слушайте, мужики! – тяжко вздохнул я. – Вот вроде самочувствие лучше, а с памятью беда. Амнезия какая-то. Мария Андреевна сказала, что скоро все пройдет, но как-то неудобно ходить белой вороной. Вы мне подсказывайте, если я где тупить буду, хорошо? Может, быстрее очухаюсь. Самому неудобно, блин. Кстати, напомните, какой город поблизости есть и что у нас за род войск?

– Беда-а! – невесело протянул Антон, глядя на меня с удивлением. – То-то я думаю, ты как пришибленный. Будто подменили тебя. Смотри только при ротном этого не говори, а то он твою амнезию лечить возьмется. Марш-бросками и трудовой терапией. Ладно, раз такое дело… Рядом с нами несколько небольших поселков, ближайший Абрикосовый. Ну а так мотострелки мы, но сейчас вся техника на обслуживании, поэтому безвылазно в части сидим.