Рябиновый костёр (СИ) - Даниленко Жанна. Страница 19

Фёдор много моложе её. Конечно, сравнивать его с профессором Шором не приходится, но лет через десять она начнёт стареть, а он останется молодым и привлекательным. И дело вовсе не в комплексах, это физиология. А комплексами Лариса никогда не страдала. Уверенность в себе ей присуща с самого рождения. И это не просто слова, это её сущность, стиль жизни. С самых малых лет она делала то, что ей хотелось, определяя правильность поступков лишь собственными ценностями, хотя к окружающим её людям относилась уважительно, особенно к отцу. Все люди — личности и тоже имеют право на своё мнение. Уверенность — это, скорее, про степень свободы в отношении с собой и с миром. Лара никогда никого не критиковала, не обсуждала, никому не завидовала, она не навязывала своего мнения, но и не позволяла собой манипулировать. Она была свободной от предрассудков и любила себя такой, какая есть.

Пожалуй, основной конфликт с Федей состоял в том, что она приняла его со всеми его недостатками, а вот он её хотел видеть только такой, как себе надумал. Он не оценил её внутреннюю свободу. Но разве его можно было за это осуждать? Он просто другой, только очень любимый и с каждым прожитым годом становится любимей ещё больше.

Из кабинета врача вышла беременная с кучей бумажек, и тут же вошла другая. Алиса играла с телефоном, и её действительно не было слышно. В начале третьего появилась Лена, извинилась за опоздание, сославшись на какие-то неотложные дела, но Лариса не обратила на неё внимания. Пришла и пришла, опоздала так опоздала. Естественно, что дочь с такой ответственной подругой она теперь не оставит. Но ничего, Алиска вон как отца слушается, посидит в кабинете, не страшно.

— Лара, ты обиделась, что ли? — удивилась Лена. — Не сердись! У меня обстоятельства.

Лариса глянула на неё удивлённо.

— Я и не думала обижаться, я всё прекрасно понимаю. Просто порядочные люди звонят и предупреждают об обстоятельствах. Не будем об этом, садись на свободное место, нам ещё ждать и ждать.

Лена устроилась напротив Лары. Достала из сумочки какие-то документы, перечитала их и сложила в файл.

— Мне вчера шеф звонил, интересовался временем приёма и телефоном твоего мужа. Я дала. Ничего?

— Я бы тоже дала ему номер Фёдора, какая тут тайна. Так что ничего.

— А ты его, случайно, не видела?

— Нет. — Ларисе очень хотелось прекратить этот разговор. — Лена, я без понятия, зачем шефу понадобился мой муж. Дела какие-то. Не знаю, да и знать не хочу.

— Всё-таки ты обиделась, — констатировала Лена.

Но Лариса не стала с ней объясняться, она взяла дочь за руку, и они поднялись в детское отделение. А потом позвонил Фёдор и она оказалась на приёме у собственного мужа.

Часть 14

Прошёл месяц. Целый месяц с тех пор, как они решили начать всё заново. И вроде бы у них получалось, но Фёдор всё отчётливее понимал, что это путь в никуда, дважды в одну реку не войти. Изображать счастливую семью было всё труднее, единственный, кто был искренне счастлив — Алиска.

Сегодня настроение было особенно паршивое. По дороге на работу Фёдор думал, что он эгоистичная скотина. Лара всё это время была отзывчивой и милой, старалась предугадать малейшее желание, угодить, ему же всё не то. Да большинство мужиков о таком и не мечтает, а Фёдор бесится и, чтобы не сорваться, то на работу сбегает, то к дочке в комнату.

Мать бы сказала, что бесится он с жиру. Нет, выразилась бы она покрепче: видели глаза, что руки брали. Хотя сейчас к Ларе она относится вполне терпимо. Для Фёдора же не было тайной, что Лариса недолюбливает его маму и никогда не поверит, что та всегда на её стороне и что за все семейные неурядицы получает нагоняи он. Когда-то он ещё пытался жаловаться, но со временем понял, что это бесполезно, и потому общение между ними сократилось до минимума. Благо, мама не обижалась.

Фёдор припарковал машину и глянул на часы, до начала рабочего дня было ещё около получаса, и он решил прогуляться по аллейке, окружавшей здание роддома. Сегодня дежурил новый зав, и хотелось оттянуть момент встречи с ним. Опять ведь начнёт рассказывать о своих подвигах, поучать и давать советы… Фёдора это раздражало, поэтому он старался лишний раз с Юрием Алексеевичем не сталкиваться, но сегодня придётся, было неотложное и важное дело.

Фёдор не торопясь шёл по дорожке, стараясь настроиться на рабочий лад и выкинуть все ненужные в данный момент мысли из головы, но они упорно крутились вокруг его запутанных семейных отношений. Лариса очень хотела забеременеть, и это её желание стало походить на одержимость. Фёдор же… Фёдор не был против детей, но Ларино признание, что Алиска не родная ему по крови, сломало что-то в нём, он больше не верил жене. Всё время думать о том, его ли это ребёнок? Нет уж! Лучше усыновить малыша, можно и того же Мишеньку, от которого отвернулась вся семья. Мальчишке пошёл второй месяц, он всё ещё был слабеньким, но с каждым днём набирался силёнок, цеплялся за жизнь. Настоящий боец, как и его мама.

— Здравствуйте, Фёдор Сергеевич, — услышал Фёдор за спиной знакомый голос и резко обернулся.

Со дня их последней встречи Свиридов сильно сдал: похудел, ссутулился, выглядел неряшливо, хотя одежда на нём была чистая. Он просяще посмотрел на Фёдора и отвёл взгляд.

— Мне поговорить бы…

— Да вроде всё уже сказали, — ответил Фёдор, не скрывая неприязни.

— Сволочь я, — сказал Свиридов, вновь посмотрев в глаза Фёдору, — сволочь как есть. Жену предал, сына бросил. Сволочь и трус. Испугался я, потому и наговорил вам тогда… — Он опять отвёл глаза. — Фёдор Сергеевич, вы можете той бумажке ход не давать?

— Какой? — спросил Фёдор, хотя прекрасно понял, о чём идёт речь.

— Ну… — Свиридов потёр щетину. — Отказу от ребёнка.

— И что вы намерены предпринять? — Фёдор говорил жёстко, слишком зол был на этого мужчину. — Заберёте, а потом опять испугаетесь и вернёте? Ребёнок это вам не товар, обмену и возврату не подлежит!

— Что вы! — вскинулся Свиридов. — Я справлюсь. Дочки помогут. Они, знаете ли, почти каждый день его навещают…

— Да? — удивился Фёдор.

— Да, — кивнул Свиридов.

— Хотите на сына посмотреть? — оттаял Фёдор.

— Не сейчас, — ответил Свиридов, и у Фёдора в груди похолодело: что за игры?! Но Свиридов не дал льдинке превратиться в глыбу, пояснил: — Завтра. Я приду завтра. Приведу себя в порядок и приду. Не могу же сыну в таком виде показаться, Ксюша не одобрила бы. — И улыбнулся смущённо.

На том и распрощались. Настроение у Фёдора поднялось, теперь предстоящий разговор с Юрием Алексеевичем не казался таким уж тяжёлым.

Шефа он заприметил едва войдя в отделение и сразу почувствовал раздражение. Правда, что его вызвало, понять не мог. Вроде ничего особенного Фёдор не увидел, но со злостью и желанием рявкнуть справился с трудом. Субординация, будь она неладна…

А ничего не подозревающий Юрий Алексеевич, словно распушивший хвост павлин, пытался очаровать Дашу. Судя по прямой напряжённой спине, та чувствовала себя не в своей тарелке. Это медсёстры проработавшие не один год не особо тушевались перед таким напором, а тут девочка же совсем. Вон книгу как к себе прижимает, наверняка к занятиям готовилась…

Фёдор посмотрел на часы и понял, что ещё немного — и Даша опоздает в институт. А в меде с этим очень строго. Поэтому по негласной договорённости Дашу всегда старались отпускать пораньше, но шефу, видимо, было на всё наплевать, в нём взыграл самец-обольститель. Фёдор поспешил на помощь, прервав Юрия Алексеевича на полуслове.

— Даша, всё нормально? — спросил он, ласково взглянув на девушку.

Он и сам не смог бы сказать, что его интересовало больше: самочувствие пациенток или душевное состояние Даши. Но девочка, умничка такая, сориентировалась быстро. Отложив в сторону учебник, схватила со стола истории и стала рассказывать о том, что происходило в отсутствие Фёдора. Он с удивлением и возмущением слушал, что у одной из пациенток буквально два часа назад отошли воды и её перевели в предродовую палату, но, несмотря на строгий наказ Фёдора сразу же сообщить ему о малейшем изменении состояния именно этой женщины, Юрий Алексеевич запретил звонить ему. Мол, пациентка первородящая, схватки продлятся ещё долго, так что потерпит.