Труфальдино (СИ) - Путилов Роман Феликсович. Страница 52

— Ок. — я убрал банку кофе «Пеле» на сейф и вновь стал одеваться: — Как машина?

— Нормально. Заказала через знакомого бампер, но не знаю, когда привезут и привезут ли вообще. А так все нормально, заводиться, только ездить на ней без переднего бампера как-то неприятно.

— Если хочешь, я могу у знакомого моряка заказать на Дальнем Востоке, он в Японию ходит, если найдет, то через знакомых отправит с минимальной накруткой.

— Ой, закажи, если можешь, а то мой знакомый какую-то несусветную сумму предоплаты требует, да и не доверяю я ему…

Как-то незаметно, мы, с Ольгой под ручкой, ведя неспешную беседу о праворульных машинах, дошли до ее квартиры. В пакетах, которые я у нее забрал, виднелась коробка, очевидно, из-под торта, пара бутылок, явно не с лимонадом, какая-то колбасная нарезка.

— Руки иди мой… — Ольга скинула куртку и, сбросив короткие сапожки, прошла на кухню, где стала выкладывать на стол содержимое пакетов. Когда я вернулся из ванной комнаты, небольшой столик на кухне был заставлен всякими вкусностями, а завершенность картины венчали бутылка «Амаретто Верона» и пластиковая бутылка «Херши Колы».

Через час, выпив за хозяйку дома, за благополучие этого уютного дома, и за родителей этой красавицы, я, как напившийся кровью клещ, сыто отпал от стола, чем тут же воспользовалась Ольга, что загадочно сверкая глазами, потащила меня в комнату, на небольшой диванчик, смотреть альбом с фотографиями.

И если фотографии старшей школы, на которых девушка щеголяла в коротко обрезанной школьной форме, радуя глаз стройностью ног, мне позволяли рассматривать подолгу, то снимки современные, особенно, где хозяйка дома снималась не одна, а на критической дистанции с каким-либо молодым мужиком, пролистывались без остановки.

— Оля, а ты Кондратьеву Оксану из шестого дома не знаешь? — наугад спросил я девушку, при перелистывании следующей страницы.

— Кондратьеву? Знаю, я с ней до восьмого класса училась. А зачем тебе она? — мой вопрос хозяйке дома явно не понравился.

— Если никому не скажешь, то по работе. — осторожно ответил я и угадал — очевидно, что с неизвестной мне Оксаной моя собеседница не дружила, поэтому компромат полился мутной, но упругой струей. Ну как компромат — с точки зрения уголовного права компромат отсутствовал, только с точки зрения морального облика, да и то, с натяжкой.

Мне показали выпускную фотографию восьмого класса, где одна из длинноногих девиц в одинаково коротких коричневых платьях и была та самая Оксана. Легкая улыбка, светлые волосы, падающие на плечи, обычная, очаровательная своей юностью, девушка.

Ну, а из грехов, предположительно наличие одного аборта и скандальное увольнение из ночного киоска, якобы, вследствие обнаруженной хозяином недостачи.

— Слушай, Оля, а ты не могла бы узнать, с кем она сейчас встречается?

— И как я узнаю? Мы после школы несколько лет общались «привет-пока», а тут я, ни с того, ни с чего, начну узнавать про ее личную жизнь?

— Не надо про личную жизнь узнавать. Просто спроси, не хочет ли она пойти работать в киоск, сутки через сутки. Киоска возле Главного рынка.

— А если согласится?

— Оля, если Оксана согласится, ты ей потом скажешь, что хозяин уже нашел человека, вот и все.

— Хорошо, завтра к ней зайду. А что мне за мои труды будет?

— И что ты хочешь? — я скорчил туповатую рожицу, глядя в шалые глаза девушки.

— Ты обещал меня три раза оштрафовать за парковку на газоне. — Ольга решительно подошла к двуспальной кровати, одним движением откинула в сторону покрывало, являя миру белизну постельного белья и бросив мне на ходу «Я в душ», вышла из комнаты, на ходу щелкнув выключателем и погасив свет.

Три не три, но пару раз я Ольгу «оштрафовал», прежде чем она, посреди фразы, ткнулась головой мне в плечо и засопела, а я, пролежав пару минут без движения, начал осторожно выбираться из-под одеяла.

— Ты куда? — растрепанная девичья головка приподнялась над подушкой.

— Домой. У меня пес не гуляный дома, с ума сходит. Демон — помнишь такого?

— А! Демон — он смешной. — Оля поелозила по подушке устраиваясь поудобнее: — На верхнем замке «собачку» нажми и дверь захлопни, я тебя завтра вечером жду.

Утром следующего дня я встретил, как положено офицеру милиции, на «селекторе» в Ленинской комнате, прибыв за десять минут до его начала, а на протяжении всего этого действа «ел» глазами начальника РОВД, так, что он не выдержал, и спросил:

— Громов, что ты хочешь?

— Хочу, товарищ полковник… — я встал: — узнать, как закончилась вчерашняя история со мной — оказался я «крысой» по итогам проверки, или не совсем?

— Садись, Павел. — полковник криво усмехнулся: — Докладываю, что по итогам разговора с начальником городского УВД Громов оказался не крысой, дано указание на десятое ноября наградить старшего оперуполномоченного Громова денежной премией в размере должностного оклада. Доволен?

— Безмерно счастлив. Разрешите сесть? — по мановению начальственной руки я плюхнулся обратно на стул.

Через двадцать минут, в кабинете начальника уголовного розыска мне рассказали подробности — начальник городского УВД ждет доклад по результатам проверки от начальника Ноябрьского РОВД через три дня, а мне рекомендовано, в ближайшие несколько месяцев, на территории Ноябрьского РОВД не появляться.

Вечером моя Мата Хари сначала истребовала от меня закрыть долг по «штрафам», а потом, с трудом шевеля распухшими губами и борясь со сном, начала докладывать:

— Оксанка выходить в киоск отказалась, говорит, что ее мужик содержит и каждую неделю возит ее в Горный Алтай, на базу отдыха. Уезжают ночью с пятницы на субботу, в ночь на понедельник возвращаются. Если бы график работы в киоске был с учетом ее поездок, она, может быть, и пошла бы работать. Мужик у нее конечно крутой, но денег лишних не бывает.

Когда я узнал, что Оксана показывала бывшей однокласснице фотографии с отдыха, я достал заранее припасенные фотографии, из которых Ольга уверенно указала на фото ранее судимого Столярова Игоря Сергеевича.

— Только он у тебя на фото какой-то облезлый… -девичий пальчик сделал неопределенную окружность вокруг физиономии Игоря Сергеевича, запечатленного в дежурной части РОВД при постановке на учет после освобождения из МЛС: — У Оксанки в альбоме он крутой мужик, и тачки у него каждый раз разные.

— Что за тачки?

— Ой, там не видно, что за машины, часть морды или багажника видно, но не наши. А давай мы с тобой на Алтай съездим. Оксанка мне сказала название базы…

— Оля, а что там зимой делать?

— Ну они на лошадях катаются, по лесу гуляют. Барчик там на базе не очень дорогой, с музыкой и танцами. И домики отдельные, теплые, с горячей водой, представляешь? Оксана мне фотографии показывала — они на берегу Катуни стоят, на фоне гор. Ты даже представить не можешь, насколько там красиво!

— Оля, я обещать не буду, но попробую вырваться…

— И когда? — девушка, решив ковать железо, пока горячо, ухватила мою ладонь, и стала тереться о нее, как ласковая кошечка.

— Оля, не дави на меня, я не железный. Постараюсь не откладывать, возможно, что на этой неделе.

— Уррря! — дурашливо воскликнула хозяйка постели и подбросив вверх подушку, взбила ее попышней, и подложив под голову, сладко закрыла глаза: — Уходить будешь, дверь не забудь захлопнуть.

— Подожди, не спи… — я ухватился ладонью за оттопыренную попку: — Завтра, если хочешь, можешь пойти со мной — отмечать день милиции в кафе «Лицедеи», к семи часам…

— Что правда? — Ольга, как игрушка «ванька-встанька» взмыла над кроватью: Конечно пойду! А ты не мог раньше сказать?

— Извини, но не мог, до последнего момента было неясно, будет праздник или нет… — боюсь, что внятно объяснить, что еще вчера я считался «крысой», которого не рады бы были видеть за праздничным столом, я бы не сумел: — То есть, ты не пойдешь?

— Конечно пойду, даже не надейся. — Ольга опять упала на кровать и закрыла глаза: — Куда подходить?