Запретная страсть мажора (СИ) - Кей Саша. Страница 31

Подозревая, что Дикаев может мной манипулировать очень долго, я сматываюсь.

И только когда я сажусь в такси, до меня доходит, что сегодняшний день я не забуду никогда. Он навсегда останется в моей памяти.

Господи!

Прячу горящее лицо в ладонях.

Я переспала с Киром. Отдала ему свою невинность. Еще и в рот…

И завтра, скорее всего, опять пересплю. Эта ночевка у него…

Хорошо, что хоть он позаботился о предохранении, у меня мозги явно были не на месте.

Ужас! У меня вырывается жалобный стон.

Как это произошло?

Это ведь непоправимо. Назад не отыграешь.

Хоть бы это не стало непоправимой ошибкой.

Наверное, завтрашний день покажет, не зря ли я доверилась Кириллу.

Глава 42. Кир

Проследив с балкона за тем, как Истомина садится в такси, возвращаюсь в комнату.

Задолбало быть калекой.

Но нога уже не такая опухшая. Итальянские туфли, положенные дресс-кодом, я, конечно, завтра не смогу надеть, так что папочке придется обломаться. Никакой благообразной семьи, одетой с ног до головы в английские костюмы. Сам виноват. Мог бы спросить, сын вообще в форме для подобных мероприятий?

Иногда я хочу, чтобы они с матерью родили себе еще кого-нибудь и отстали от меня, но тут же становится жалко гипотетического ребенка. Мама хорошая, немного замороженная, но это воспитание. А вот отец… Отцом он никогда не был. Зато сейчас считает, что имеет право на мое внимание. Точнее, послушание.

Не поздновато ли спохватился старый хрен?

Ничего. Недолго осталось терпеть. Сука, как же бесит, что нужно скрываться, будто я делаю, что-то плохое. Страшно представить, как перекосит отца, когда он узнает, что ниточек для манипулирования не осталось.

Ебанутая у меня семейка.

Истоминой с моими лучше не встречаться, как можно дольше. Или никогда.

Меня дергает от того, что мою голову вообще посещает мысль, что им, так или иначе, придется познакомиться. Отец думает только о бабках. Мама носится со своей родословной, будто мы породистые скакуны. Блядь, иной раз чувствую, будто мы живем на конюшне. Всем моим друзьям только что в зубы не заглянули. То-то все мамины родовитые подружки, как одна, либо сидят на коксе и антидепрессантах в своих хоромах, либо разосрались с ней не вынеся, что у нее относительно удачный брак.

Это у меня вообще в голове не укладывается.

Я чего-то не понимаю в этой жизни, но родители счастливы в браке. Каждый вносит туда свою лепту, и оба довольны. Я бы даже мог сказать, что они любят друг друга. Ну, насколько они на это способны.

Но себе я такого точно не хочу. Если уж настанет такая задница, что я решу жениться, это должен быть живой, сука, человек, а не манекен.

Истомина живая.

И дерется небольно, можно потерпеть. Зато хоть какие-то эмоции.

Олька, конечно, умеет выбесить. Больше всего бесит, когда все внутри кипит, а она глазюками своими синими смотрит недоуменно, ресницами хлопает, будто не накосячила.

Но смешная. Мелкая еще, а уже учится веревки вить.

Я, блядь, готовил! Эпохальное событие. Ну хоть за что-то отцу спасибо, Истомина съела этот кошмар. И когда я картошку таскал, думал, вилкой в глаз ткнет.

Ладно, пусть зубки пробует на мне, с меня не убудет. На шею сесть не дам, но ротиком волшебным попользуюсь.

Пиздец. Рассуждаю, как каблук какой-то.

Я вообще сегодня понял, что Олька надежно ухватилась своими тонкими пальчиками за мою печенку.

Перед глазами картинка пухлых розовых губ, обхватывающих мой член. И этот растерянный взгляд.

Надо как-то дотянуть до завтра.

Истомина отожгла, конечно. Ляпнула так ляпнула.

Сейчас тянет ржать, а тогда меня выкосило. Так кормить я готов ее постоянно.

Я вляпался.

Это очевидно.

Проморгал опасность.

Рамзаев намекал-намекал, а я проебался все равно.

Ладно. Хуй с ним. Теперь главное – не выпустить занозу из лап.

Больно шилозадая.

Вот только ублажил, насладился тем, как кончила, и на тебе, блядь.

Какой-то Санек нарисовывается, облизывается на чужое добро. У него явно зубы лишние есть.

«Ой, он просто…»

Да-да, знаем мы, чего «просто». Гандон.

Зато теперь Истомина моя. Сама признала. Чует моя задница, она еще брыканет, но я вроде надежно укрепил позиции.

Хуй кому перепадет цветочек. Никаких других мужиков там не будет.

Иду в спальню, там по-прежнему пахнет цветочками и сексом.

Тащусь в душ и встречаю футболку, которая была на Ольке. Как реальный извращенец вдыхаю запах ее тела, впитавший в ткань, и член опять наливается.

Надо запереться с Истоминой на трое суток. Должно помочь.

Какая она тесная, горячая… Кровь начинает шуметь в ушах.

Рука сама тянется к вставшему органу.

Блядь, нет уж. Все хреновое начинается с дрочки.

Раз Истомина виновата, ей и расхлебывать.

Врубаю холодную воду и стараюсь не вспоминать, как она мяукала, беспомощно на меня смотрела, как розовело ее лицо…

С эрекцией-то я справляюсь, а вот в мозгах полный раздрай.

Я впервые сталкиваюсь с тем, что мне нужна какая-то девчонка. Как так? Что за срань? Отдельный человек, которого я не могу контролировать, а значит, она может уплыть из рук. Надо что-то придумать, чтоб никуда она не делась.

Думай голова. Винтики крутятся, шестеренки скрипят.

От моих размышлений меня отвлекает телефонный звонок.

Линка.

Что еще? Ясно же, что я не собираюсь больше работать жилеткой. Да и другого я ей не предложу. Неделю назад трахнул бы, не задумываясь о том, что она рассчитывает на что-то большее. А сейчас не хочу. Есть варики поинтереснее.

Игнорирую. Второй звонок уже откровенно сбрасываю.

Если человек не понимает, что я могу сделать?

Но Линка не унимается, она присылает сообщение. Я вижу, как всплывает кусок текста на экране. Не хотел читать, но Линка-сучка интриганка и провокаторша.

Меня задевает то, что я успеваю заметить, и я лезу читать.

Она подкидывает мне пищу для размышлений.

Хм.

То, что она просит… Вроде ничего особенного, но с души почему-то воротит. Я чувствую неприятности. Однако это сильнее меня.

И я соглашаюсь.

Глава 43. Оля

– Ты сегодня какая-то рассеянная, – мама поправила мне завитую прядь, перекинув ее на грудь.

– Да нет, не выспалась, наверно, – отговариваюсь я.

На самом деле, я вчера вырубилась даже раньше, чем обычно.

Почему-то я не смогла себя заставить Киру позвонить, как он того требовал, но я отправила ему голосовое, что добралась нормально.

Посчитав, что выполнила свой долг, я переоделась в домашнее, прилегла подумать о том, что произошло, и мгновенно отключилась.

Утром первым делом я полезла в телефон, ну и увидела два пропущенных и гневное сообщение. Пришлось оправдываться. Дикаев угомонился только после самого жалобного стикера в истории.

«И помни, Истомина. В восемь созвон», – финалит Кир.

Кто ж забудет? У меня и так лихорадка начинается, стоит подумать о том, что мы проведем с ним целую ночь. Вот я и выпадаю из реальности каждые пятнадцать минут.

Толком поболтать нам с мамой до отъезда не удалось, но все равно, приятно было провести время рядом с ней.

Мы уже подъезжаем к коттеджу на Солнечной.

Даже отсюда видно, что гостей будет полно. От машин все кругом черным-черно. Будто другого цвета автомобилей не делают.

– А по какому поводу это все? – спохватываюсь я.

– День рождения дочери вице-губернатора, – закатывает глаза мама.

Я вылупляюсь на нее:

– А нафига ей эти незнакомые дядьки?

– Ей эта вечеринка нужна приблизительно так же, как и тебе, – неожиданно отзывается отчим.

То есть, вообще не сперлась. Я с интересом смотрю на маминого мужа. Заметив мой взгляд, он поясняет:

– Папе ее это все надо. Никак не наиграется в свое положение. Все это – целование рук власть имущего. «Ты пришел ко мне и просишь, но делаешь это без уважения», – пародирует он дона Корлеоне из «Крестного отца», и я слышу в его голосе раздражение.