Не ломайся, девочка! (СИ) - Лакс Айрин. Страница 41

Тем временем ладони Тихона сползают на талию и вопреки требованиям отпустить, напротив, он резко меня впечатывает в свое тело и крепко-крепко обнимает, уткнувшись носом в шею.

— Отпусти!

— Ты не представляешь, как я мечтал. Просто обнять мечтал. Думаешь, мне легко было? Наблюдать и знать, что я не должен соваться. Никак… Никак нельзя. Помочь много раз хотел и сам себе запрещал, чтобы не подставить под удар тех, кто мне на самом деле дорог, — говорит глухо. — Глаш, меня со страшными людьми заставили в игры играть. Я своей жизнью рисковал. Не хотел рисковать еще и твоей.

— Да что ты такое говоришь! Дружки тебя втянули, что ли? Ах, опять кто-то виноват. Кроме тебя! Не надоело?

Уже не отбиваюсь. Устала. Жарко. Пить хочется… В туалет тоже вот-вот сильно захочется, пока терплю.

Пусть треплется, меня его ложь никак не трогает! Трепач, лгун… Он просто… просто притворяется искренним!

Ладно, пусть говорит! Все равно заняться нечем, послушаю радио, волну TREPLO-FM!

Глава 45

Аглая

— Я не делаю виноватым никого. Никого, кроме себя самого. Я в двойную жизнь заигрался… — вздыхает. — Мама родила меня не от отца, а от его брата. Выяснилось поздно, у нас с отцом начались контры. Я выводил его из себя, когда не вышло, начал играть роль, жить по чужим правилам и тайно создавал свои. Я хакер, — признается. — Заигрался. Сам. Связался с одним приятелем, и, когда ему понадобилось, впрягся помочь, но оказался под колпаком у силовых структур, — называет ведомство. — Меня поставили перед выбором. Либо за решетку, за все мои прошлые вылазки, либо работать на них. Я выбрал второе… Поначалу там были пустячки, а когда дали понять, что на самом деле стоит сделать, куда влиться, какие там деньги и люди крутятся, какая опасность… Глаш, там просто избавились бы не глядя или шантажировали… На меня давить пытались. Через семью, — признается. — Я бы не вынес, если бы давили, причинив вред тебе.

— Ах, очередная сказочка, — усмехаюсь и поднимаю взгляд. — Глупой Глаши больше нет. Прибереги эту историю для другой девчонки.

Все-таки отталкиваю его в грудь ладонями.

Внутри меня будто целое море вскипело.

Я говорю не совсем то, что думаю.

— Я не вру!

— Может быть, ты и не соврал. На слух все достоверно. В этом вся соль, Тихон. Ты и раньше… врал убедительно! Пялил другую девку и лгал!

Он разжимает объятия:

— Давай по фактам. Мы с тобой встречались? Нет! Когда я был с той девушкой, да, сбрасывал напряжение. Да, подкатывал к тебе, но мы не встречались с тобой. Я ей ничего не обещал. Не была она моей девушкой. Я ей тупо платил за секс. Как шлюхе! И когда я сказал, что твой… Таким я и был. В параллель с ней не трахался! Собирался окончательно дать ей понять, что встреч не будет. Да, она возомнила о себе многое. Моя вина есть, не отрицаю. И я просто не смог объясниться вовремя, потому что в это же время меня прижали и заставили влиться в одну из дурных компаний.

— Врешь. Я видела тебя. С ней же… Спустя несколько месяцев. Я уже с животом была! А ты… До сих пор с ней.

— Да, с ней. Так было удобно… Меня знали, как парня, легкого на подъем, всегда с какой-нибудь оторвой… Ее мне было не жаль, — говорит жестко. — Абсолютно.

— Надеюсь, у тебя все получилось! — дергаю плечом, отходя. — Вот только пока ты или играл, или расследовал, или… не знаю, где ты врешь, а где говоришь правду! Я вообще о тебе ничего не знаю.

— Как и я о тебе! — парирует. — Ты известным модельером стала, а я и не знал, что ты шить умеешь.

— Вот видишь. Мы оба друг другу не доверяли самое сокровенное. И были правы. Нам не по пути…

ниже арт с героями, продолжение после него

Обхожу Тихона, направляясь в тот угол, где высятся стулья. За ними должна быть дверь в санузел.

Вот только она загорожена не только пачкой стульев, но и большой тумбой с раковиной. Да уж, попотеть придется.

Я пыхчу, пытаясь дотянуться до верхнего стула.

— Я сделаю. Давай, это не женское дело!

— Да не лезь ты. Ко мне! Просто не лезь! — сержусь.

Пачка стульев опасно кренится в мою сторону, и я стою.

Будто жду, чтобы они мне на голову свалились и просто избавили от страдания. Пошевелиться не могу!

— Глаша! — Тихон отталкивает меня и…

Раздается оглушительный грохот.

Все стулья падают на него! Он падает.

Я стою в стороне, а он там… под этой кучей!

Стою, замерев от испуга, едва дыша.

Последний стул соскальзывает с грохотом.

Становится тихо.

Слишком тихо, я слышу, как колотится мое перепуганное и измученное сердце. Ведь как врет убедительно, а! Как ладно треплется, какие сказки рассказывает…

Они кажутся чудовищно правдивыми, в особенности, в совокупности с его взглядами, полными боли и сожаления, искреннего раскаяния.

Но я слишком боюсь в это поверить… Слишком.

Тихо.

Только мое сердце колотится бешено и громко.

В ушах отдает звоном тишины и раскатистым эхом сердцебиения.

— Тихон?

Ни звука в ответ.

— Хватит придуряться. Слышишь? Всегда ты что-то из себя изображаешь. Не пойми, что. Всегда выглядишь так, что тебе хочется поверить, а потом оказывается, что это неправда. Где в тебе правда? Есть ли она? Зачем ты мне снова врешь? — спрашиваю со слезами. — Зачем? Еще и дочь мою приплел! Ах, бессовестный! Моей жизни и сердца тебе не жалко, о ребенке подумай. Приперся он тут, герой! Еще бы медальками потряс… Сегодня тебе интересно и нужно, а завтра опять какая-нибудь тайная невеста объявится. Или жена. Или целый выводок детей, и они все в грязь меня втопчут. Доверюсь я тебе, ага! Дочку свою доверю… И ты нам сердце разобьешь. Своего сердца мне уже не жалко, там давно одни осколки, но дочь обижать не позволю. Не позволю, слышишь? Я… Так, почему ты молчишь, гад?! Почему не оправдываешься! А ну-ка говори!

Боже, и не протиснуться! Этот завал из стульев все перекрыл!

Начинаю разбирать эти стулья, по одному составляя у противоположной стены, приговаривая.

— Мудак. Ты мудак… И друзья у тебя мудацкие. Ублюдки эгоистичные! Зачем твой придурок нас здесь закрыл? Зачем?! И жена его… Тоже это допустила! Свиньи… Бессовестные! У меня дочка маленькая… Она же… Жена его… Знает, что у меня дочь! Знает и допустила это… Ублюдки… Еще и про своих детишек мне плела, гадина. Сучка! Ненавижу! — плачу. — Всех ненавижу… Все твари эгоистичные. Лишь бы замять скандал! Репутация им жизни важнее. Ненавижу… Заказ больше не приму, пусть подавится своими деньгами… Пусть все своими деньгами подавятся…

Реву в три ручья. Ведь Тихон признаком жизни не подает.

Вроде козел он, каких поискать, но убивать я его точно не хотела!

А вдруг… несчастный случай? И меня за решетку посадят.

Как моя девочка… А как я сама жить буду, если я убила ее отца?!

Пусть даже по неосторожности, но убила!

Последний стул в стороне. Тихон бледный, под скулой наливает огромныя кровоподтек — ножкой стула проехалось по лицу, кое-где ссадины.

Ни одного движения.

Лицо обескровлено…

От автора: Бывает и так, чуть-чуть перестарались с выяснением отношений:)

Глава 46

Аглая

Я замираю от страха.

Паника ледяной удавкой вокруг горла скрутилась.

Вдруг он умер? Такой бледный, почти белый…

Надо послушать дыхание. Надо сделать что-то, а я по капле умираю, сердце не бьется от мысли, что я могу не услышать признаков жизни.

Меня трясет. Надо переломить себя.

Наклониться.

Вся жизнь сосредотачивается в моменте, когда я опускаю голову и замираю.