Путь океана: зов глубин (СИ) - Райт Александра. Страница 14

— Птичка! Сейчас же убирайся отсюда! Берегись чёрных повязок и узкоглазых! — проорал рядом Брут, сбивая с ног какого-то хмыря. Он быстро сунул ей в руки мушкетон с порохом и махнул в сторону. — Бегом на корму, прячься!

Дважды повторять не пришлось. Де Круа побежала сквозь бой. Уворачиваясь от атакующих, она напряжённо высматривала людей с чёрными повязками на головах и лица с узкими глазами, что бы это ни означало.

Оскаленные мореходы, мелькание клинков в дыму, крики, взрывающиеся брызгами щепы борта — палуба превратилась в филиал Преисподней. От похожести «своих» и «чужих» казалось, что на корабле случился бунт, и единая команда воюет сама против себя.

Оглушительные звуки пальбы, удары металла о металл и крики почти уже не достигали слуха. В голове стучал только собственный бешеный пульс.

Профессор де Фонтенак когда-то рассказывал об опасностях для благородных дам попасть в руки морских разбойников и об их особой ценности как добычи. Антуан тогда ещё зашёлся мерзким хихиканьем и всё предлагал «поиграть в пиратов».

Селин готова была кусать локти и ненавидеть себя за то, что вообще покинула каюту, — но на сожаления не оставалось времени.

Уворачиваясь от мелькавшего оружия и искажённых злобой страшных лиц, она шаг за шагом продвигалась к спасительному закутку у расколотой пушечным ядром шлюпки.

Но едва попыталась спрятаться, как упала на спину, сбитая с ног ухмыляющимся бандитом. Раскосые глаза его смотрели холодно и жестко. Он мгновенно набросил на неё веревку и поволок к борту, истыканному множеством абордажных крючьев. Соседнее судно, что прижалось к «Крылатому», скалилось чёрной от копоти, и от того ещё более пугающей, зубастой драконьей мордой на носу. Де Круа закричала и заскользила ногами по палубе. Громыхнуло.

Тащивший её мужлан вдруг ослабил хватку и рухнул.

На месте его лица зияла отвратительная кровавая дыра.

Селин избавилась от веревки, спряталась наконец в укрытии и стала судорожно заряжать мушкет. Пули выпадали из дрожащих рук и одна за другой укатывались прочь.

До слуха донёсся хриплый смешок. В висках стучало. Она подняла взгляд и обомлела. Снова раскосые глаза с чёрными зрачками. И кошмарные, злые маски и рогатые шлемы. Босоногие бандиты в лёгких нагрудниках и видавшей виды пёстрой одежде приближались. Её лопатки до боли вжались в древесину борта.

Вдруг прямо перед ними словно из ниоткуда возник капитан. И движения его были слишком точны и выверены. Как если бы он только и делал, что воевал.

Пинком он отправил под ноги пиратов пустой ящик, чем сбил с ног двоих. Третий приготовился было зайти сзади, когда прогрохотал выстрел. Оглушённая Селин приоткрыла один глаз. Она попала в грудь нападавшего и едва не задела капитана.

Тот вытер лицо рукавом бушлата, тяжело дыша:

— Впечатляет! Вы целились? Или просто это я сегодня везучий?

Де Круа только досыпала в мушкет пороха из рожка и поджала губы. Пуля всё норовила выскользнуть из трясущихся пальцев и никак не хотела отправляться в ствол.

Витал тем временем вырвал из рук одного из бандитов мушкет, перехватил наподобие булавы и ударил прикладом в голову. Выстрел из него же отбросил второго пирата к борту, где раненый в грудь дрогнул и затих. Схватка со следующим закончилась так быстро, что Селин даже не успела понять: как длинный острый меч вдруг оказался в горле своего же хозяина и прошел насквозь. Очередной же выстрел Де Круа угомонил ещё одного бандита. По полотну из-под нагрудника расползалось багровое пятно.

Заворожённая и растерянная в ужасе происходящего, Селин не сводила глаз с капитана. Что-то опасное, невероятно пугающее и одновременно прекрасное виделось в каждом его движении. Он, словно в танце, уклонялся, парировал, сталкивался с бандитами в смертельных па. Вот он взбегает по такелажу, чтобы спрыгнуть и снести чью-то голову. Вот нарушает законы физики, уклоняясь от чьего-то клеймора. Вот за мгновение отправляет за борт очередного чужака…

Разгорячённый, будто пьяный от запаха крови, Витал сейчас меньше всего напоминал того интеллигентного капитана, подавшего ей руку, чтобы помочь взойти на трап. Он буквально переродился в воплощение безымянной неукротимой стихии, что торжествует в хаосе крови и огня.

Бешеный стук пульса в груди разрывала новая, неизвестная, смесь из почти детского восторга и восхищения…

«Какого же цвета его глаза?» — вдруг подумалось Селин.

— Почему вы не на нижних палубах⁈ — рявкнул капитан.

Не дожидаясь ответа, Витал схватил торчащий в ком-то топор, перерубил им канат на абордажном крюке и сейчас же с хрустом оставил его в черепе бандита за одной из бочек.

Дочерна насурьмлённые холодные глаза хищно выискивали очередного врага.

Селин пролепетала:

— Но там пробоина!

Он коротко кивнул. Позади закричали.

С пиратского судна, что вгрызлось в борта «Крылатого» своими абордажными крючьями, продолжали пребывать поредевшие в численности, но вполне себе ещё живые пираты.

Даже в дыму сражения Селин успела заметить блеск ятагана в руках окруженного бандитами квартирмейстера неподалеку. Капитан было ринулся на помощь Фаусто, но вдруг замер, лихорадочно озираясь.

— Сюда! — крикнул Витал и изо всех сил потянул массивное металлическое кольцо под ногами. Показался небольшой решетчатый люк. — Миледи, вниз! Бегом!

Повеяло холодом. Ненадежного вида лестница, потемневшая от сырости, исчезала в темноте. Но страх перед толпой головорезов перевесил страх возможной встречи с корабельными крысами, и Селин повиновалась.

Капитан быстро, наподобие парусинного сложения, собрал пышные юбки, что едва не остались на палубе, и всё никак не умещались в довольно узкий лаз. В торопливых, но сдержанных, возгласах моряка она краем уха расслышала что-то о Маркизе, который непременно убьёт кого-то, если доведется выжить. Едва голова Селин скрылась в люке, тяжёлая решетка шумно захлопнулась. На миг в просвете показалось встревоженное лицо капитана. Но в следующую секунду сверху громыхнуло. Посыпались щепки…

Запах пороха смешался с сыростью. Прикрыв лицо, Селин с надеждой взглянула над собой в просветы решетки. Капитана Витала уже не было видно.

Отчаянно цепляясь дрожащими руками за перекладины, де Круа продолжала спускаться. Каблук соскользнул, и она, взвизгнув, полетела вниз.

Падение завершилось треском, звуками рваных юбок и болью в ушибленной коленке.

Где-то по-прежнему ухало и скрипела древесина, но острое чувство беды вдруг отступило. Остались лишь лёгкая тревога и настороженность. Понемногу зрение стало привыкать к темноте. Вопреки ожиданиям, Селин попала не в трюм. И даже не в подсобное помещёние. Она открыла единственную дверь перед собой и перешагнула порог каюты. Едва де Круа протянула руку к чему-то продолговатому и белеющему, как во мгле вспыхнуло голубоватое свечение. На неё в призрачном отблеске смотрел огромный конский череп. В другое время такое открытие здорово бы напугало, но после пережитых потрясений сил на страх будто бы вовсе не осталось.

Селин обошла все помещёние несколько раз в тщетных попытках найти какой-либо другой выход или обитателя каюты.

Что, если корабль затонет? А если их эскадру таки захватят чужаки с узкими глазами и чёрными повязками? Живы ли сейчас капитан Витал, Антуан, Брут и те члены экипажа, которых она успела узнать?.. Но сознание словно кутала мутная пелена, и мысли в ней вязли. Будто сам запах каюты умиротворял и баюкал…

Кто здесь обитал, мужчина или женщина, понять не представлялось возможным. Запустение и словно бы покой уставленной причудливыми предметами каюты веяли странным уютом. Над потолком с тихим шорохом покачивались пучки трав, вдоль стен стояли книги. Узкое лёжбище стянула твёрдая холстина с полосами размашистых письмён и неизвестных фигур. Самым же неожиданным оказалось крепко сбитое трюмо довольно старого вида.

Де Круа вздохнула, взяла первую попавшуюся из книг и присела к столику. Вопреки привычному, ни одно из трёх зеркал не отражало, но виконтессе было уж не до того. Она раскрыла книгу на закладке и вздохнула: волнистые от сырости и старости страницы пустовали. Ни слов, ни рисунков не оказалось ни в начале, ни в конце довольно толстого издания. Селин сердито захлопнула её и огляделась. Знакомый глянец пузырьков с очевидными парфюмами и мазями на хорошеньких полочках трюмо поднимал настроение. Крышечки на удивление легко поддавались, и густые запахи косметики наполнили её сердце теплотой. Вот — тяжёлая сладость жасминового масла, вот — ароматная миндальная пудра. А этот пузырёк чёрного в призрачном свете стекла пах… пах…