Потомство для зверя (ЛП) - Шейд Сигги. Страница 7

— Хорошо.

Мне легко согласиться, потому что я не собираюсь оставаться здесь настолько долго, чтобы забеременеть.

Конмак приказывает одеться и проводит меня через лабиринт коридоров и лестниц на нижние уровни здания. Я стою справа от него — с той стороны, где нет повязки, и ерзаю под его горящим взглядом.

— Куда мы? — шепчу я.

— Тебя нужно проверить, — пробормотал он и уставился прямо перед собой.

— Типа медосмотра? — спрашиваю я.

Он хмыкает.

Я не знаю, испугаться ли мне, испытать облегчение или полюбопытствовать, почему в здании ирландской мафии работает человек, который может оказывать медицинскую помощь.

У греческой мафии, по крайней мере, есть своя отдельная клиника.

Дверь одного из кабинетов открывается, и оттуда выходит мужчина лет тридцати, одетый в черную рясу священника. Он красивый, медовые светлые волосы уложены беспорядочными волнами, но его холодные голубые глаза кричат о насилии.

Покрепче ухватившись за воротник пальто, я прижимаюсь к Конмаку.

— Что это? — спрашивает блондин, пробегая глазами по моей фигуре. — Новый боксер или ты переходишь на что-то более извращенное?

Конмак делает шаг вперед, его огромное тело образует барьер между мной и священником.

— Не твое дело.

Мужчина хихикает, ничуть не обижаясь.

— Итак, если она не боец, то ты, наконец, выгуляешь свой член?

Я навострила уши и задумалась, преувеличивает ли мужчина или говорит правду об отсутствии у Конмака сексуальной жизни. Если мужчина готов заплатить целое состояние только за то, чтобы женщина родила ему сыновей, то, возможно, он не любит женщин.

— Киран? — спрашивает Конмак.

— Да? — отвечает Киран.

— Иди потрахайся.

Конмак переставляет меня на другую сторону и проталкивается мимо Кирана, стараясь отбросить того на несколько шагов назад. Я напрягаюсь, волоски на шее поднимаются в предвкушении неизбежной драки. Мужчины с такими глазами не любят, когда их оскорбляют.

Я оглядываюсь через плечо и вижу Кирана, стоящего посреди коридора.

— Похоже, я не единственный, кто сейчас трахнется, — говорит он.

По моему позвоночнику пробегает дрожь, но я игнорирую это ощущение. Может, Киран и чудак, но с Конмаком я чувствую себя в большей безопасности.

Обогнув угол, мы подходим к двери без опознавательных знаков, и Конмак стучит в нее с таким видом, будто сидящий внутри человек должен ему денег. Не дожидаясь, пока кто-то пригласит его, он распахивает дверь.

Крупное тело Конмака занимает большую часть дверного проема, но я успеваю заметить, что это приемная врача, с низкими столиками, стульями и плакатами на стенах. Слева открыта дверь, там за столом сидит беременная женщина.

— Какой смысл стучаться, если ты просто врываешься? — огрызается она.

Я бросаю взгляд на Конмака, который игнорирует ее пренебрежительное отношение. Потом смотрю на беременную женщину, которая со стоном поднимается на ноги.

— У меня есть для тебя работа, — говорит он, его голос хрипловат.

— Что случилось? — спрашивает она с искренним беспокойством.

Конмак заходит в приемную, оставляя меня стоять в дверях, раздетую до гола, если не считать пальто. Я прижимаю воротник к шее, хотя по голым ногам и ступням видно, что под ним ничего нет.

У нее перехватывает дыхание, и она спрашивает:

— Что случилось?

— Я хочу, чтобы ты ее осмотрела, — он показывает большим пальцем через плечо.

— Что именно?

— Как обычно. Беременность. Болезнь. Деформация. Все, что может помешать ей родить мне ребенка.

У женщины отпадает челюсть, и она переводит взгляд с меня на Конмака, ожидая, что кто-то из нас начнет объяснять. Я подавляю желание попросить о помощи. Нет смысла впутывать беременную женщину в мои проблемы. Она не сможет меня спасти, а я не вернусь в аукционный дом.

Я смотрю на свои босые ноги и кривлюсь.

— Какого хрена, Лу? — кричит она. — Кто эта бедная женщина, где ты ее нашел?

Я шаркаю ногами, кожа зудит.

— Ты осмотришь ее или мне придется ждать настоящего врача? — Конмак фыркает.

— Клянусь богом, если ты похитил или ранил ее...

— Нет, — слова срываются с моих губ.

Конмак и женщина перестают смотреть друг на друга, и я съеживаюсь под тяжестью их взглядов. Самое время дать им обоим понять, что я согласна родить ему детей.

— Мы с Лу друзья, — говорю я. — Он просто помог мне в трудную минуту.

Его бровь поднимается, но он не подтверждает и не опровергает мои слова.

Она качает головой, явно понимая, что я несу чушь.

— Где твоя одежда?

— Это длинная и неловкая история, — отвечаю я, пожимая плечами.

Ее взгляд проходит по всей длине моего пальто, словно пытаясь сквозь ткань разглядеть синяки. Я не шевелюсь, пытаясь излучать уверенность, спокойствие и согласие, но это бесполезно. Мы обе знаем, что под пальто я голая.

Я хлопаю в ладоши и придаю своему голосу фальшивую бодрость.

— Может, начнем?

Женщина жестом показывает на дверь.

— Хорошо, но ты войдешь одна.

— Ну уж нет, — фыркает Конмак.

— Почему, Лу? — она наклоняет голову. — Боишься того, что она может рассказать?

У меня отпадает челюсть. Кто эта женщина и как у нее хватает смелости противостоять мужчине в пять раз больше ее?

Конмак надвигается на нее, его единственный глаз пылает. Может, эта женщина и смелая, но она физически уязвима и не в состоянии бороться. Я бросаюсь между ними и упираюсь обеими руками ему в плечо.

— Не беспокойся обо мне, я справлюсь, — говорю я мягким голосом, который использую для улаживания драк между мужчинами, держащими тесаки. — Увидимся позже?

Черты лица Конмака ожесточаются.

Я смотрю на другую женщину, губы которой поджаты. Судя по кулакам, обхватившим живот, и по тому, как она подпрыгивает на ногах, она готова к бою, хотя ей вот-вот рожать.