Круговерть бытия 2 (СИ) - Дорнбург Александр. Страница 13

Теперь издалека мы сойдем за турок. Чалмы присутствуют, зипуны и армяки у нас и так скроены на восточный лад. К тому же, за эти дни наша форма так запылилась, что сам черт не разберет, что она синего цвета.

Это вечная беда конницы, что поднимая при движении клубы пыли, все наездники превращаются в безликие серые фигуры. Часто даже во время сражения, после пары конных сшибок, когда всадники снова строятся для очередной атаки, многие воины по ошибке затесываются во вражеские ряды, будучи обмануты визуально. Казаков, конечно, всегда можно узнать по характерным красным лампасам, но опять же, в первые ряды мы пустили станичников переодетых в обычные штаны.

Короче, «горошину» мы припасли, осталось дело за принцессой. Это наша первая встреча в этом году с вражеской армией. А нехристей много, как саранчи. Поэтому нужно устроить вислоухим басурманам западню, задушить их хитростью.

После преображения мы продолжили путь. Казаки шли бодро и смело, готовые на подвиг и на смерть.

— Один раз родила казака мати, — говорили они, — один раз и умирати!..

Через некоторое время, заметив удобный холм, тут мы оставили человек пять со своим обозом. Пусть оборудуют нам запасные позиции на случай отступления. Сильно уж сейчас нас мало по сравнению с турецкими ордами. Всякое может случиться…

Глава 7

Мы успели до начала утреннего намаза. И, с первыми проблесками зари, выскочили немного северо-западнее армии Хуссейна-паши, преграждающей на севере путь к Шумле. Если бы мы обошли турецкое воинство восточнее, то рисковали бы угодить между молотом и наковальней. Оказаться между армиями Хуссейна и Решида.

Как мы и предполагали, турецкое войско расположилось раздроблено. Никто здесь не теснился. Вся равнина была усеяна скоплениями палаток и шатров. Так как лошади кавалерии в основном питаются травой, то для привольного выпаса им нужны большие пространства.

А пока еще весной, не наступила та вредная для животных пора, когда от жарких солнечных лучей выгорает подножный корм. К тому же большое скопление людей на одном месте, способствует развитию желудочных болезней.

Ближе к нам располагался тысячный табор атабека Ибрагима ( если мы не ошибаемся), намного юго-восточней еще такой численности лагерь, и вблизи линии горизонта виднелся подобный же объект. Вот они, разбойничьи логова!

Пехотинцы же особо в пространстве не нуждались, так что несколько позади и слева от таборов конницы начинались границы огромного пехотного скопища. Там должно было располагаться 15 тысяч османских солдат и башибузуков. Отсюда стан османских аскеров казался огромным муравейником. Везде битком набито.

Короче, кошмар. Армия выглядит совсем «как настоящая».

Но нас пока пехота не колышет. Нам надо хорошенько проредить вражескую конницу. А людей атабека Ибрагима сейчас можно было брать тепленькими. Так как их кони пока табуном мирно паслись поодаль, а турки готовились к молитве. И даже все их пикеты и разъезды вернулись в лагерь, чтобы принять участие в намазе.

Ну, а мы неспешно поехали к ним. Приближаясь, я заметил что все мусульмане приняли коленно-локтевую позу, выпятив оттопыренные задницы. Шахиды повторяли Шахаду (Символ веры).

«Опочки- какие попочки!» — подумал я. — «Зря Вы, ребята, это сделали. Сейчас прилетит Вам по попе ата-та! У Вас товар, у нас — купец.»

По ходу дела мы, разгоняясь, перешли на рысь. Готовясь вонзить когти в хрупкие тела беспечных почитателей Пророка. На нас пока не обращали особого внимания. Конечно, кто-то может и удивился, что мы не молимся, но может мы уже минут десять как закончили? Хронометры же никто не сверял.

Внешне, издалека, в клубах пыли, нас пока опознать в качестве врагов никто не мог. Сам Аллах бы ничего бы не узнал. Да и кто может подумать, что на 20 тысячное войско нападет группа из 350 человек? Даже меньше…

Такое предположение было просто смешным, так как означало, что мы идем на верную гибель. Даже при одном взгляде на такую огромную армию любой человек должен был ужаснуться.

Если забыть, что у льва — всегда львиное сердце. К тому же наша задача была немыслимая, но не невозможная. А учить казака храбрости не надо, и без ученья каждый казак обязан быть отчаянно храбрым.

Тем временем, мы, оставаясь воплощением кротости и миролюбия, все больше разгоняли своих коней. На нас уже косились неодобрительно слишком многие. Но на войне периодически возникает слишком много времени для скуки. Отсюда и дурные шутки. Вдруг мы решили для смеха попугать людей в лагере?

В прошлой жизни я сам лично наблюдал, как в период наведения конституционного порядка в Чечне, омоновцы на автомобиле, разогнавшись, выскочили в темноте, как чертик из коробочки, перед объектом, который охраняли их же товарищи. Пикантности ситуации добавляло то обстоятельство, что шутники-омоновцы, выставили автоматы в опущенные стекла и орали как резанные: «Аллах акбар!» Как никто не пальнул им в ответ — сам удивляюсь. Наверное, помогло, что автомобиль был в традиционной милицейской окраске.

Товарищи им в ответ только и сказали: «Тю! Дурни!»

Может быть и наша шутка из той же оперы? Определенно, наша выдумка имела большой успех.

Казачья конная масса уже мчалась в неудержимом порыве. Человек двести из молящихся дрогнули. Некоторые побежали ловить своих коней, другие же, похватав кое-какое оружие, выскочили на окраину лагеря, как делегация для нашей встречи.

— Хоп!- односложно кричали нам эти люди.

Как будто они хотели спросить: «Да в своем ли вы, братцы, уме?»

Но это были пустяки. Конник плохо воюет на земле. Навыки не те. Да и оружие у него заточено под конный бой. Согласно современным уставам, всадник, лишившись в сражении лошади, является чем-то вроде раненого, и может с чувством выполненного долга сразу выходить из боя.

При этом довольно многие из наших встречающих гази были безоружны, а некоторые и вовсе босы и полуодеты. Они никак не ждали нападения…

А чтобы ловля и оседлывание лошадей нашим туркам медом не казалась, все казаки одновременно в один голос громко завыли по волчьи. Начался переполох. Нервные лошади от этого воя шарахались и старались убраться подальше от источника такого неприятного звука. Под неистовую ругань их обескураженных хозяев. Но даже это можно было еще принять за дурную шутку. Которая слишком затянулась…

Все больше османов, памятуя пословицу «На Аллаха надейся, а верблюда привязывай», прерывали свою молитву и неслись, либо к лошадям, либо к нам навстречу. Наверное, топот несущегося табуна казался им адской музыкой.

Но основная инертная масса турок со спокойствием фаталистов не спешила прерывать свой намаз. Ведь без ведома Аллаха ни один волос в этом мире не шелохнется. Чем им смогут помешать любые враги, когда они на попечении Аллаха? Под его покровительством?

Вот уж лентяи! Просто бараны какие-то! Вяло, девушки!

В это мгновение железная стена казачьей кавалерии, выставила вперед заряженные ружья и перейдя с быстрой рыси в стремительный галоп, горным селевым потоком помчалась на лагерь.

Хотя я из своей винтовки мог стрелять издалека, но не делал этого. Так как пока наши действия еще можно объяснить глупой шуткой, но первый же выстрел будут объявлением войны. А это осложнит все дело.

Но тут уже было пора приниматься за работу, так как через секунду и все остальные казаки выстрелят. Я выбрал бородатого воина, нервно держащего в руках мушкет и выстрелил в эту цель. Кажется, зацепил этого сипаха неплохо. Во всяком случае стрелять он больше по нам не собирался. Ему ощутимо поплохело.

И почти тут же грянули огнем и дымом 344 мушкета разом, словно бы стрелял один человек. Ибо дистанция до турок уже сократилась до стандартных ста метров. 7 или 8 секунд галопа.

Я уже упоминал, что стрельба верхом — чертовски трудное дело. И очень неточное. Но мы, рассыпавшись, атаковали по внешнему полукружию, постепенно смыкая ряды. А турки сгрудились в центре мишени. Тут волей-неволей не в одного, так в другого пуля попадет.