Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 4. (СИ) - Радов Константин М.. Страница 10

И в высшем кругу отношение было сходным: ну, разве что, генералитет у ворот не топтался. Единодушное чувство висело в воздухе - густое, как табашный дым в матросском трактире, - что не мешало бы графу и поделиться. Отказ обидел бы все общество разом, чего всемерно избегать надлежит не токмо сановникам, но даже и монархам.

С другой стороны - почему не поделиться, ежели за хорошие деньги? Еще недавно десять номиналов за акции Тайболы казались немыслимой ценой; теперь и двенадцать легко давали, по шести тысяч за пятисотрублевую бумагу. Имея долю в заводе свыше восьмидесяти процентов, я мог изрядную часть уступить без боязни. Железоторговую компанию, которой мы с Демидовым владели напополам, тоже предложил Акинфию частично продать, оставив себе по четверти: если не в одни руки, то не опасно. Пока партнер думал, начал разыгрывать свой главный козырь: индийский.

Отвизитировал высокопревосходительных столичных шулеров, оценил расклад. Как и следовало ожидать, Голицыны окончательно уступили ключевые позиции Долгоруким. Все государственные назначения и отличия ведались в семейном кругу новых властителей. Только иностранные дела, мало для них интересные, удержал за собою Остерман. Ну, и последней ипостасью сей троицы - не Живоначальной, зато начальствующей - умел сделаться герцог Лирийский. Сей незаконный потомок низложенного английского короля, сын французского маршала и посол испанский приобрел почти такое же влияние, как за два года до него - граф Рабутин. Саксонский министр Лефорт поведал, что герцог, вице-канцлер и фаворит имеют обыкновение прогуливаться вместе и ведут продолжительные беседы, о содержании коих можно только догадываться. Развратный невежественный юнец, холодный интриган-проходимец и заведомый агент чуждых сил - вот люди, ставшие у руля державы!

Впрочем, утверждать, что они действительно правят Россией, я бы не осмелился. В сем государстве все делается Божьей волей (или, гораздо чаще, попущением). Правители тешили честолюбие, решали свои приватные дела, делили грошовый бюджет, - а страна шла себе неторопливо наезженною колеей, как старая кляча, которой все равно, бодр ее возница или спит пьяный. Коли спит, даже и лучше: значит, за кнут не хватается.

И пес бы с ними, да только серьезная заморская торговля без государственной защиты немыслима. Один раз дерзость и точный расчет позволили сорвать банк; больше мои соперники так не осрамятся. Будет ли сия волчья стая равнодушно взирать, как чужаки похищают ее добычу?!

Главнейших персон долгоруковской фамилии на Москве не было: в составе целой армии охотников, с шестьюстами собаками, они сопровождали юного государя. Победные реляции о тысячах затравленных зайцев приходили с подмосковных полей. Тайный Совет, разом лишившийся кворума, не заседал. Один Остерман, с его подагрой и геморроем, предпочел канцелярские будни истреблению ушастых зверьков. Он прямо-таки светился притворной любезностью:

- Вас можно поздравить с успехом, дорогой граф? Рад, искренне рад! Рассказывают о миллионе, принесенном одним-единственным кораблем... Ужели правда?!

- Преувеличивают, барон. Хотя, если на рубли перевести... Только ведь большие деньги - большие заботы. Они пробуждают зависть и вражду: ей-Богу, я понимаю отшельников, кои раздавали богатства нищим и уходили душу спасать в пустыни.

- Но вы-то, надеюсь, не лишите нас своего общества? Позавидуют многие, это да; а враждовать не с чего.

- Речь о Европе. Здесь, в Москве, я готов принять в компаньоны всякого, кто имеет свободные деньги; сие угасит ажиотаж и обратит завистников на мою сторону. Однако над иноземными соперниками не властен. От учреждения Российской Императорской Ост-Индской компании с англичанами родимец приключится! Да и прочие рады не будут, не исключая моих фламандских друзей. Без совета с вами, дражайший Андрей Иванович, подобное дело начинать не смею. Хотя прожект хартии сочиняю в праздное время.

Очередная любезность застряла у вице-канцлера поперек горла. Побледнел он, будто ощутил внезапный приступ подагры. Или геморроя, Бог знает.

- Александр Иванович... Может, вам лучше остаться при старой системе торговли? Какие бы заманчивые виды ни открывались, они не стоят ссоры с морскими державами.

- Поздно! Рожденного младенца обратно во чрево не засунешь.

- Если вы о компании - так она еще не родилась.

- Но схватки уже начались. Русские люди узрели мой успех - и возжаждали легких денег. Слышите топот? Это будущие вкладчики. Они, как стадо диких слонов, затопчут любого, кто преградит им путь к вожделенному богатству. Меня, если не оправдаю надежд. Вас, коли сочтут помехой. Многие важные персоны составили себе изрядные состояния - а лежащие без дела сокровища вызывают неутолимый зуд. Лучше поссориться с иностранной державой, чем сами знаете, с кем.

Барон поморщился: пожалуй, намек был слишком прямолинеен. Господствующая фамилия вполне оправдывала свое прозвание. Даже с лихвой. Руки у них оказались не просто длинные, но и загребущие. Естественно, Долгоруковы пожелают выгодно вложить наворованные богатства, и впрямую противиться их алчности опасно. Хитрейший и осторожнейший Андрей Иванович такого делать точно не станет.

А что станет?

Однако на лицо собеседника уже вернулась непроницаемо-благожелательная улыбка. С видом простодушного любопытства он возобновил беседу:

- Скажите, любезный граф, собираетесь ли вы завести торговлю с Великим Моголом и другими индийскими царствами? Или намерены ограничиться Китаем?

- Вы предостерегали от ссоры с хозяевами морей: извольте видеть, меня тоже сие заботит. Китай силен и самостоятелен; никакая европейская держава не вправе препятствовать мореплаванию в его водах. Да и возможности не имеет. В Индии иначе. Власть падишаха ослабла; вассалы бунтуют. На побережье тесно от европейских кораблей, купцов и факторий. У англичан, голландцев и французов позиции сильные. Все они точат зубы друг на друга - хотя не нападают, до случая. Португальцы держат несколько пунктов, но никому не мешают, понеже торговли значительной не ведут. Датчане владеют Транкебаром; их не принимают всерьез.

- Разве? Зачем же тогда державы хлопочут об их устранении? Не далее, как нынешней весной, в апреле месяце, Англия с Голландией заставили короля Фредерика ликвидировать Датскую Ост-Индскую компанию.

- Ну, к этому времени она была просто ширмой для голландского купца ван Асперна, и к тому же обанкротилась. Иначе король не уступил бы так легко. В будущем стоит подумать о покупке датских владений в Индии - но нужен благоприятный момент. Разумею войну между европейцами: тогда каждая из сторон остережется нам вредить и умножать враждебные силы; теперь же соединятся и выкинут вон.

- Если до сего предполагаемого момента вы не намерены посылать корабли в Индию - зачем именовать компанию по этой стране? Только разжигать ненужное беспокойство.

- What's in a name? That which we call a rose by any other name would smell as sweet! Китайская, Восточная, Азиатская... Или даже Южных Морей, как у британцев! Вооружаться против наших плаваний в Кантон никому из европейцев резона нет: еще и потому, что Российская империя с Китаем граничит и ведет караванную торговлю. Полагаю, одно другому не во вред - хотя морской путь быстрее и дешевле.

- А вы обсуждали сие с графом Рагузинским?

- Ну как же! Саву Лукича я почтил визитом в числе первых. Жаль старика: китайское посольство дорого ему обошлось. Пока путешествовал, дети умерли; жена молодая сбежала; ну, да венецианки верностью не славятся - у них иные достоинства... Сам из Сибири больной приехал. Шестидесяти лет пускаться в такие дали - большую смелость надо иметь.

- И как он смотрит на ваш прожект?

- С пониманием. Понеже меховая торговля в кризис пришла, нужда в перемене системы очевидна. Конечно, некая доля ревности присутствует... Знаете, барон, мы ведь с ним почти земляки - но никогда тесно не дружили. Скорей, глядели друг на друга, как на соперников. Однако граф - умный человек и опытный негоциант. Он понимает, насколько Китай велик. Пекин и Кантон - это север и юг державы, примерно как у нас Петербург и Азов. Совершенно отдельные области в торговом смысле.