Чаша небес - Нивен Ларри. Страница 38

Остальные члены экспедиции занимались кто чем – искали съедобные растения и выбирали пищу из предложенной, строили укрытие, классифицировали Птиценарод по разновидностям. Птицы тоже выполняли какую-то работу, перекрикиваясь поверх голов землян и посверкивая ослепительными радужными перьями. Иногда они общались и на гогочущем языке, который Мемор охарактеризовала пренебрежительным клекотом: незначимый.

Бет явилась понаблюдать за Тананарив и переменить повязку на сломанной руке.

– В кустарнике пахнет жареным мясом, – сказала Бет, – странно…

Они стали наблюдать. Крысоподобный зверь величиной с собаку, с крупной удлиненной башкой, пробежал мимо, не удостоив людей своим вниманием. Бет подумала, что здешние животные вообще не боятся людей – неудивительно, они ведь никогда их не видели. Крысопес принюхался к запаху мяса, застыл как зачарованный, и в этот момент кустарник выстрелил в зверька похожими на маленькие копья семенами. Крысопес взвизгнул, отскочил и удрал.

– Чистая победа растений, – прокомментировала Бет. – Бьюсь об заклад, крыса будет носить в себе эти семена, пока не умрет.

– Пока молодая поросль не поднимется из трупа, – сказала Тананарив. – А что, умно.

С трубным клекотом явилась Мемор. Девушки с трудом принудили себя не съёжиться в ее тени.

Птица заговорила, Тананарив перевела:

– Как и у вас, у меня есть мясные зубы.

– Мм, – отозвалась Бет, – нам это льстит.

– Мы постараемся отыскать пригодную для вас пищу, – сказала Мемор (Тананарив снова перевела).

Тананарив поблагодарила. Гора плоти и колышущихся перьев косо поклонилась, низведя к земле руки и голову. Затем Мемор повела девушек на прогулку в неприятно низкой гравитации, активно жестикулируя головой и руками, разъясняя все увиденное. Тананарив слушала и совершенствовала знание языка.

Миновали колонию растений, проявлявшую несомненные признаки общественной жизни. Потребности и сигналы тревоги выражались струйками пыльцы. Тананарив в задумчивости покусала губу и решилась спросить:

– Как вы… управляетесь со всем этим… с этим мирокораблем?

Мемор остановилась, оглядела людей большими грустными глазами.

Потом ответила долгими раскатами, которые Тананарив затруднилась перевести с ходу. Голос ее вздымался и опадал, пока она силилась придать значение услышанному.

– Быстрые учатся, медленные запоминают. Быстрые и малые инструктируют больших и медленных. Несут перемены. Большие и медленные требуют… черт, назовем это ограничениями и постоянством. Быстрые привлекают внимание, медленные наделены властью. Устойчивая система требует дважды… обоих классов, хотела я сказать. Великий завет един: Устойчивость. Стабильность.

Голос Мемор напоминал громыхание камней, наваленных в бочку. Очень крупных камней, может быть валунов. В очень большую бочку.

– Какого возраста ваш… мир? – спросила Бет.

Тананарив перевела, выслушала ответ и пожала плечами.

– У нас нет мер времени, аналогичных вашим. Он стар. – И добавила: – У меня такое ощущение, что Мемор не хочет говорить.

– А оно… она… чем она сейчас занята?

Тананарив подняла глаза на Мемор, которая, склонив голову набок, впала в уже замеченное ранее землянами подобие транса.

– Не знаю. Она утверждает, что совещается с другой частью своего разума. Я не уверена, что правильно поняла смысл этой фразы.

Мемор, по-прежнему в глубокой задумчивости, побрела прочь. Бет с улыбкой села в конусовидный гамак, сплетенный из гладких, телесных на ощупь растений.

– Я просто диву даюсь, как быстро ты научилась. И остальные, думаю, тоже.

Она окинула Бет быстрым взором. Тананарив было известно, что ее медовый миссисипский выговор непривычен большинству членов экипажа. Будешь так вякать, и люди сразу с твоего IQ двадцать пунктов мысленно скинут, поучала ее мать. Но девушке нравились мягкая игра ударений, округленные согласные, растянутые гласные.

– И даже я. Кто мог предположить, что в языке инопланетян вообще будут выделяться отдельные фразы? Линейная структурная конфигурация?

– А ведь они даже не млекопитающие, – пробормотала Бет. – Ну, я так думаю.

– Наверное, – сказала Тананарив, хмурясь, – но мы не можем знать наверняка. Трудно сейчас даже предполагать. У Мемор легко учиться: показываешь и получаешь ответ. Наверное, дело не в химии и прочих тонкостях. Существуют глубинные, видонезависимые структуры языка. И это касается не только словаря и синтаксиса, но и семантики. О боги! [24]

– Тебе же это удалось, – только и сказала Бет.

Тананарив передернула плечами.

– Мемор сказала, что ей помогали «искусные интеллекты». Я так понимаю, она все время подключена к компьютеру.

– Мы этого не умеем, – сказала Бет. – Наверное, только так и получается управлять столь грандиозной структурой.

– Но разве могли бы даже самые одаренные наши программисты взломать древнеегипетский код, манипулируя только символами и числами, не будь у них Розеттского камня? Сомневаюсь.

– Возможно, они встречались с другими инопланетянами и кое-что узнали от них о том, как говорят в Галактике.

Ага, отрезвляющая мысль, нечего сказать, подумала Тананарив.

– В любом случае это означает, что мы имеем дело с существами неслыханной мощи, – заключила Бет.

– Да у них даже зримые ресурсы просто колоссальны! Может, оттого Мемор и удается обучать меня настолько эффективно. Она очень гибко мыслит. Почти во всех земных языках порядок слов в предложении SOV – субъект-объект-глагол, или же SVO – субъект-глагол-объект. Мемор утверждает, что в ее языке присутствуют обе схемы плюс OVS – объект-глагол-субъект, и ей несложно было к нам приспособиться.

Бет вдруг села.

– Что-то там происходит.

В листве пронеслись, издавая встревоженные крики, мелкие животные. Следом пролетело какое-то насекомое вроде овода, с наборами крыльев, расставленных перпендикулярно друг другу. Длиннолапая прыгучая крыса проскакала мимо девушек, оттолкнувшись от головы Бет, и исчезла. Бет дернулась, но ухитрилась смолчать.

Затем послышалась могучая басовая нота. Совсем рядом затряслись толстые белые нити. По ним бежало что-то огромное, посылая далеко впереди себя низкочастотные звуковые колебания.

– Пригнись и спрячься, – шепнула Тананарив.

Глубокая нота стала громче, а может, все остальное погрузилось в мертвенную тишину. Девушка смотрела вдаль по паутине белых прядей, пронизывавших листву, как вентиляционная сеть. Каждую сотню метров или около того сеть сочленялась с толстыми упругими ветвями.

Издалека явилась огромная волосатая тварь. Туловище ее было сферическим, ярко-красного цвета. У жуткого создания имелось шесть длинных конечностей, мельтешивших с текучей грацией. Оно приближалось стремительно – так мог бы передвигаться рекордсмен-пловец. Длинными тонкими ногами тварь цеплялась за белые нити и отталкивалась от них, набирая момент импульса за счет скольжения. Все происходило совершенно беззвучно. Тананарив прикинула, что существо не меньше десяти метров в обхвате. Настоящий летающий дом.

Они с Бет укрылись в густой листве поодаль, но Тананарив смотрела в щелку, как гигантское создание отталкивается и подлетает, отталкивается и подлетает… проносится мимо быстрыми, почти неощутимыми движениями конечностей. От него потянуло слабым ветерком с кислым острым запахом. Следом пронесся другой монстр. Выглядел он точно так же, но несколько уступал первому размерами. Зато двигался еще быстрее: ногами тварь перебирала с такой скоростью, что все ниже туловища расплывалось. Второй обогнул первого по широкой дуге охватом, пожалуй, в километр. Снова налетела волна острого запаха.

– Что это было? – прошептала Бет.

– Паук, сотворенный любителем ар-деко. [25]

– Я-то думала, Мемор в здешней биосфере главный хищник.

– Я тоже. Но ведь и на Земле водятся медведи и акулы.

– Что нам делать?