Кодекс Крови. Книга VI (СИ) - Борзых М.. Страница 37

Но музыка… Музыка была невероятной. Она была живой, словно витала между танцующими, сплетались с голосами, поющими и задающими ритм.

Что-то глубоко во мне откликалось, раскрывалось навстречу этому чуду. Я тонул в моменте. Восторг захлестывал с головой. Не помню, как, но я оказался в кругу. Со мной рядом танцевала Кирана в объятиях Ксандра, моя же ладонь крепко сжимала ладонь Тэймэй. Щеки её раскраснелись, глаза горели огнём, она раскинула руки в стороны и создала над поляной невероятный по красоте и мощности фейерверк. Ночное небо расцвело разноцветными вспышками. Казалось, звёзды разом ринулись на землю, чтобы слиться с нами в танце. В этот самый момент мы были счастливы. В этот самый момент я впервые почувствовал себя дома.

Глава 19

В Санкт-Петербург мы отправились утром, успев даже отдохнуть часа три-четыре. Тэймэй я оставил под присмотром эргов и обелиска, обозначив, что она носит моего сына. Сам же с Кираной, Ксандром, Нарвой и Райо поспешил в северную жемчужину империи, город на воде.

Остановиться решили в особняке Гаврилы Петровича Виноградова. Как ни крути, но для меня это место стало ближе и роднее, чем пока ещё законсервированный особняк Комариных. Арсений неизменно встречал нас на входе:

— Ваше сиятельство, покои готовы. Баронесса ожидает вас в кабинете с Его Императорским Высочеством Андреем Петровичем.

Вот тебе и прибыли с корабля на бал.

Остальную часть доклада Арсений добавил по кровной связи:

— По личности для господина Гончих, сейчас улаживаем некоторые сложности, но в целом достигли понимания с османами. Будет Искандером Кёпеклери, родом из Трапезунда. Там же будет иметь небольшой надел земли в предгорьях. Род знаменит охотой и военной службой. По местному аристократическому рангу соответствует нашему барону.

— Вы там хоть никого не убили? — меня поразила скорость, с которой Арсений улаживал дела.

— Напротив, господина Гончих добровольно приняли в род, необходимо лишь будет съездить познакомиться с названным отцом. Ну и поставить на место некоторых разжиревших и зарвавшихся напрочь отпрысков.

Я поблагодарил верного кровника и, подхватив на буксир сестру с Ксандром, отправился в кабинет.

Принцу хватило пары минут, чтобы сделать соответствующие выводы:

— Лихо вы, и суток не прошло, а проклятье уже сняли.

Я сдержанно поблагодарил принца за похвалу и решил представить Ксандра:

— Не знаю, представляли ли вас по форме, но, думаю, стоит устранить сие досадное недоразумение. Ваше Императорское Высочество, позвольте представить вам Искандера Кёпеклери, отпрыска знатного рода из Трапезунда и защитника княгини Виноградовой. В нашей империи Искандер предпочитает использовать местный вариант своего имени Александр Гончих или просто Ксандр.

Выражение лиц у всех присутствующих было весьма живописным. Ксандр вздёрнул одну бровь, Кирана часто-часто заморгала, переваривая новую информацию, Агафья улыбалась во весь рот и показывала мне большой палец за спиной у принца, а сам принц был спокойнее всех остальных.

— Ксандр, позвольте представить вам Его Императорское Высочество Андрея Петровича Кречета, в рамках разбирательства с датской короной выполняющего роль жениха княгини Виноградовой.

Неловкую паузу прервал принц.

— Благодарю вас, Михаил Юрьевич. У нас с Ксандром схожая ситуация, наши инкогнито не выдержали никакой критики. Зная вашего деда, барона Комарина, удивляюсь, как у вас в телохранителях ещё и отпрыски Гепардеви не ходят, инкогнито.

Меня только что искусно поддели, но вот, в чём был смысл издёвки, мне ещё предстояло узнать. Теперь пришёл мой черёд пытаться удержать лицо, в то время как Агафья по кровной связи выдала мне скромную справку:

— Кёпеклери — одна из первых ветвей бастардов Куртов, султанов Османской империи, сосланная в Трапезунд. К ним в горы до сих пор никто не суётся, чтобы затребовать принести присягу новым султанам. Технически, они — независимое княжество на данный момент. Ты как нашего эрга умудрился в такой род пристроить?

Я тихо выругался.

— Это не я, это Арсений по старым каналам деда как-то договорился.

Агафья расхохоталась.

— Вот же, старый волчара! Так по носу щёлкнуть всю свою стаю. Хорош!

Мне же пришлось мило отбрёхиваться, сохраняя лицо.

— Ваше Императорское Высочество, что вы, я просто забочусь о безопасности сестры, а Ксандр согласился нам помочь на правах старых дружеских взаимоотношений между нашими родами.

— Да уж представляю, какие это взаимоотношения, если волчонок спустился со своих гор ради виноградной лозы, — буркнул себе под нос принц и уже громче ответил, — что же, чем больше союзных родов поддержат претензии Кираны Юрьевны, тем лучше.

Встречу датской и русской короны проводили в Зимнем дворце. Словно для декларации воинственных намерений обеих сторон местом заседания выбрали Михайловский зал, названный в честь деда нынешнего императора. Наша делегация первой занимала предназначенные ей места.

Я с любопытством осматривал убранство зала, оформленного в бело-золотых тонах и украшенного многочисленными колоннами из баснословно дорогого каррарского мрамора. Невольно внимание привлекли сотни, а то и тысячи геральдических гербов, символизирующих все аристократические семьи, вошедшие в состав Российской империи. Герб Виноградовых виднелся почти рядом с огромной хрустальной люстрой, а вот герб Комариных пришлось поискать. Его было почти не видно за одной из колонн.

Мы расселись за массивным столом, который, казалось, мог вместить чуть ли не тысячу человек, но сегодня за ним восседало едва ли больше десятка. Двери с противоположной стороны зала отворились, и вошла датская делегация, на удивление представленная лишь двумя людьми. Не успели они занять свои места, как меня прожёг взгляд полный ненависти. Если бы эмоции могли убивать, то мы с Кираной уже встречались бы с предками.

Первыми обменялись приветствиями сидящие во главе стола друг напротив друга монархи, Пётр Алексеевич Кречет и Мадлен Блавален. За их спинами развевались родовые штандарты. По левую руку от датской королевы находился её кузен и глава Тайной канцелярии Кристиан Блавален, который и был советником и поверенным короны в этом непростом деле. Тот держался гораздо сдержаннее.

С русской стороны рядом с императором сидели его сын, Андрей Петрович, Кирана и я в качестве истцов, графиня Вулканова в качестве свидетеля и Искандер Кёпеклери в качестве защитника Кираны.

Пока шёл обмен церемониальными любезностями в рамках международного дипломатического протокола, я выпустил своих комарих, чтобы раздобыть кровь наших оппонентов и узнать, к каким сюрпризам стоит готовиться.

Сюрпризы начались практически сразу. Я не мог получить образцы крови, словно она и не текла внутри тел королевы и её кузена. Я закрыл глаза и выпустил силу наружу, пытаясь ощутить ток крови вокруг. Сперва послышались тихим ритмом удары сердец, затем им стали вторить, словно хоры солисту, круги кровообращений. Я поочередно отсекал своих, вычленяя мелодию крови датчан. Она была практически незаметна в общей симфонии, ощущалась не просто где-то вдалеке, а на грани осязания, будто Блавалены сидели не в паре метров от меня, а за пару километров, а то и дальше.

Так не должно было быть.

Едва приветствия были завершены, в зал поочерёдно внесли два белоснежных едва огранённых камня размером с человеческую голову.

— Это что? — пришёл обеспокоенный вопрос от Кираны.

— Скорее всего, артефакты, распознающие ложь, — прокомментировал я происходящее на автомате, полностью поглощённый внезапной задачкой с двумя неизвестными в виде датчан. Такой расклад меня категорически не устраивал.

Я принялся рыться в памяти, вспоминая, чем мы закрывали других людей от воздействия магии крови, и ответов было несколько: утолщение кожи мешало проникновению и забору крови, но моим комарихам оно не должно было мешать, также приходилось рассматривать в качестве варианта родовой дар, как у того же графа Майского, ведь недоступны были оба Блавалена.