Сяо Тай и клан Феникса (СИ) - Хонихоев Виталий. Страница 19

… Вторая неделя как я подстроил свою болезнь и смерть. Крестьяне ведут себя как я и предсказывал — они воруют вещи, они обижают ее по поводу и без. А она — не умеет постоять за себя, никто не учил ее как это делать. Она просто стоит и беспомощно улыбается. Мне ни капельки ее не жалко, она всего лишь Объект, но эти крестьяне — поплатятся. Решено — убью их всех, сожгу всю деревню к демонам. Как только она пробудится…

… сегодня ночью ее изнасиловали. Дважды. Но ничего не случилось! Эта дурочка даже улыбалась с утра своему насильнику! Сквозь слезы, но улыбалась! Да что она за идиотка! Неужели я потерял столько времени зря⁈ Нет, нет… подождем. Люди такие твари, они не оставят ее в покое. Еще немного потерпеть и я смогу отомстить за свою мать, за свою сестру. Эту дурочку даже немного жаль, уж не перестарался ли я с «любовью и доверием к миру»?

… они приходили еще. Ублюдок кузнец привел дружков, и они «развлекались» с ней до утра. Ближе к утру ее Демоническая Ци сформировалась… в кошку. В кошку, мать ее! Как можно после такого людям верить и улыбаться? Ей в лицо плюют, а она называет их 'добрыми людьми! Добрые люди ей грудь сапогами истоптали и заставили грязь жрать, а она⁈ Котенка воскресила… у меня нет слов.

… у меня еще есть надежда. Я пообещал себе, что если все получится — то я помогу Джиао. Как только она вырастит в себе Жемчужину Демонической Ци — я извлеку ее и излечу саму Джиао. Я дам ей денег и отправлю жить в столицу. Убью всех, кто обижал ее… а это вся деревня. Все, даже самые маленькие дети — бросали в нее камни, подкидывали ей трупы котят и плевали в спину и лицо. Она продолжает жить и верить людям. Правда ее кошка выросла в здоровенную тварь, Духовного Зверя размером с тигра, это нечто ходит вокруг ее дома по ночам и оберегает ее. Кузнец и его приятели — перестали приходить, чувствуют неладное. Они стали приходить днем.

… староста продал Джиао в публичный дом! Этот сын собаки и свиньи — продал мою Джиао! Эти ублюдки пожалеют о том дне, когда они на свет появились! Все! Все до одного… заставлю землю жрать, поубиваю всех! Это я должен быть предать ее веру в человечество… но даже так — она все еще добрая и наивная. Как⁈ Как так можно⁈ Может я в чем-то и неправ, но я в состоянии сделать кое-что… да, если я сломаю печать Демонической Ци, то я не смогу собрать достаточно, но… какой в этом смысл, если я не могу жить так, как мне хочется? Мне пора, иначе повозка с покупателем Джиао успеет уехать. —

Запись обрывалась. Сяо Тай закрыла тетрадь и некоторое время смотрела в стену отсутствующим взглядом. Встала на ноги и осмотрелась. Бросила тетрадь в горящий очаг. Бумага быстро занялась огнем, листы начали скручиваться от жара.

— Два главных вопроса, — бормочет она себе под нос, испытывая жгучую горечь в груди: — кто виноват и что со всем этим делать? Чертовы идиоты… все кругом.

Она качает головой и бредет к выходу из пещеры, взяв в руки лопату. Негоже телам незахороненным лежать. Мда… тяжеловатый вышел денек…

Глава 10

Она решила похоронить Гвансона на берегу, в тихом и живописном месте. Возможно, где-то рядом было место еще получше, но она не смогла найти в себе силы искать его. Сложив его руки и вложив в них его меч — она еще раз взглянула ему в лицо. Как в этом мире прощаются с ушедшими?

— Я не так долго знала тебя, Гвансон Пак, — тихо произнесла она, глядя вниз: — но даже за такое короткое время я поняла, что ты был смелым. И еще ты был весельчаком, а это, пожалуй, самые главные качества для человека — быть смелым и обладать чувством юмора. Если бы ты был жив, ты бы не ворчал, не жаловался, а пошутил бы. И полез лапать меня за коленки. И… знаешь, я бы все отдала, чтобы услышать сейчас твою шутку. И даже разрешила бы себя полапать… хотя никогда не думала, что скажу такое. Что же… спи спокойно, славный мечник. Обещаю, что буду помнить тебя. Ты был продувной малый и я честно надеялась, что ты сможешь обмануть и смерть, но… видимо тебе там понравилось. Если ты переродишься в этом мире — найди меня. Ты все еще должен мне красные башмачки, а я… я должна тебе за этот раз, когда ты прикрыл меня, дурака кусок.

Она замолкает и бросает вниз собранные ей на поляне цветы. Берется за лопату. С помощью укрепления Ци своих мыщц — довольно быстро забрасывает могилу землей, нарочно не смотря вниз, чтобы не видеть, как комья грунта засыпают лицо мечника Гвансона. Ставит в изголовье камень и раскаленной точкой Ци выжигает на нем имя. И подпись «Славный Мечник». Все.

С прямой спиной она идет к пещере и затаскивает туда за ногу тело отца Джиао, выносит из пещеры сундук и не глядя — шарахает по скале ногой, выбросив достаточно Ци, чтобы обрушить скальный козырек. Если в этом мире есть ад, то сегодня он пополнился еще одним постоянным обитателем. Хотя… кто она такая, чтобы судить. Судя по записям, даже этот сумасшедший, одержимый местью Мо Сюаньюй — в конце концов проникся чувствами к собственной дочери. Господи, да что не так с этими Фениксами, думает она, чертовы дарвинисты. Они не понимают, что выражение «выживает сильнейший» — это неправильно понятая истина. Выживает не сильнейший, а наиболее приспособленный, когда вы дрючите своих детей, воспитывая в них силу, вы не получите сильных. Вы получите тех, кто умеет притворяться сильным! Потому что сильные как раз не дадут из них веревки вить, а сами будут устанавливать правила, идиоты вы такие. Вы подменяете условия внешнего мира некими стандартами и выдуманными испытаниями внутри своего клана, а кто выигрывает в конце концов? Ведь самое главное качество, которое магистры Клана хотят воспитать в наследниках — это именно внутренняя сила, умение настоять на своем, прогнуть вселенную под себя, а не сгибаться под внешними факторами. И вот как раз тут они все и попадают пальцем в небо по самый локоть. Они подвергают своих наследников испытаниям, тут все верно, нужны испытания, да. Но… кто судит, прошли их дети испытания или нет? Они сами. И как результат выигрывает не тот, кто спорит со старшими, а тот — кто соглашается. И с каждым следующим поколением слава Клана и его сила — пропадает. Клан Лазурных Фениксов пытается этому противостоять, прикладывает все усилия, относится к собственным детям совершенно бесчеловечно, лишь бы сохранить наследие предков, но… у них не получится. В результате их искусственного отбора самых безжалостных и сильных, побеждают самые подлые и беспринципные.

Она берет сундук под мышку и подпрыгивает в воздух, активируя лезвия Ци на подошвах своих босых ступней. Закладывает вираж и несется обратно, в разрушенную и заброшенную деревню.

Взметая серый пепел и сажу во все стороны — она опускается перед одиноким, покосившимся домиком на краю бывшей деревни. Не замечая грязно-серой земли под ногами — идет к двери. Открывает ее. Внутри ничего не изменилось. Все так же сидят два скелета за доской в сянци. За кухонным столом сидит девица Джиао с потерянным лицом. Перед ней на доске лежит давно пропавшая рыба и кусок заплесневелого сыра.

— Госпожа вернулась! — встает на ноги и кланяется она: — а я тут… готовлю.

— Знаешь, Джиао, я вот на тебя смотрела и поражалась, как человек в таком возрасте делать толком ничего не умеет и социальными навыками никакими не обладает. Но если тебя специально вот так выращивали, то ничего удивительного. — вздыхает Сяо Тай и ставит сундучок у дверей: — собирайся давай. Сперва в «Персиковый Сад» заедем, в порядок тебя приведем и мою сестру заберем. А уже потом разберемся, что с тобой делать.

— Что со мной делать? Но…

— В Летний Лагерь тебе нельзя, с твоей способностью всему говорить «да» и улыбаться, ты у меня там все время беременной ходить будешь. Там таких как этот Гвансон почти под две тысячи бойцов и все не дураки выпить да под юбку залезть. Так что пока со мной побудешь. Пока социальные навыки не подтянешь. Будем тебя учить.