Мечты о свободе (ЛП) - Сент-Клэр Келли. Страница 47

Раздаётся очередной приказ, и вся армия как будто вздрагивает. Я чувствую, как вибрация проходит и через меня — дрожь предчувствия.

— Заряжай! — крик поднимается вверх.

Не знаю, откуда он доносится, но я тоже кричу. Одиннадцать сотен Брум, двести Ире и три Солати бросаются в беспорядочный бросок по самому первобытному зову: выжить. В этом нет чести, какими бы ни были наши намерения. Это то, что есть. Мы хотим жить. И ради этого мы готовы убивать.

По обе стороны от меня — мои друзья, и я бегу, преодолевая оставшееся расстояние за несколько минут. Чёрные стены дворца надвигаются на меня, и я вспоминаю, сколько раз я бездумно преодолевала их. Стены вдвое выше Лавины. За стеной — луг, обширный двор, а затем и сам мрачный и элегантный дворец.

Но есть одно отличие: путь нам преграждают тяжёлые ворота. От своей матери я не ожидала меньшего.

Ире не смогут вылететь ещё час. Слишком густой дым. Это единственный отрицательный момент в ночной атаке. Когда я подхожу к стене, я слышу звуки армии внутри: крики, вопли.

— Укрытие! — раздаётся приказ.

Щиты Осколка и Оландона прикрывают меня с двух сторон, и я вздрагиваю от пяти громких ударов, когда стрелы вонзаются в дерево.

— Свободно, — я узнаю голос Малира.

В ответ раздаётся залп наших стрел, и на той стороне слышна бешеная возня. Брумы впервые в истории применили в бою стрельбу из лука.

Я ухмыляюсь Джовану, как маньяк, под кайфом от поединка. Он ухмыляется в ответ, так же безумно.

Наши воины приставляют деревянные лестницы к стенам. Я наблюдаю, как лучники уничтожают пытающихся взобраться людей, словно те насекомые. С этим я могу помочь.

— Мне нужен лук и стрелы, — кричу я Оландону через шум.

Риан передаёт их.

— Оставайтесь здесь, — призываю я.

Наших людей убивают, когда они пытаются подняться по лестницам. Если я смогу прервать эту бойню на достаточное время, чтобы наши лучники оказались на нужных им позициях, тогда мы сможем одержать верх.

— Убедитесь, что наши лучники готовы к подъёму.

Это стоит риска.

Никто не ожидает, что я выйду из-под прикрытия щитов и направлюсь к стене. Может быть, потому, что мало кто из них сделал бы то, что собираюсь сделать я. Несомненно, моим друзьям уже следовало бы знать меня получше.

Я бросаюсь к ближайшей лестнице. Она находится слева от стены, у которой мы расположились, в стороне от самого сильного натиска. Я перепрыгиваю через растущую кучу тел Брум у основания лестницы. Один человек неуверенно цепляется за верхушку, а четверо пытаются удержать лестницу на месте, сопротивляясь натиску Солати с другой стороны.

С дворцовых башен летят стрелы. Они нацелены на верхушки лестниц.

За спиной раздаются крики — специально для меня, как я понимаю.

Я поднимаюсь по лестнице, отталкивая стоящего наверху человека. Не нужно, чтобы он тоже погиб. Но я не забираюсь на самый верх стены. Вместо этого я цепляюсь пальцами за стену из Каура и начинаю мерно по ней перемещаться, пока не оказываюсь на полпути между двумя лестницами.

Следующий шаг должен быть быстрым. Я оглядываюсь: колчан полон. Сколько лучников в дворцовых башнях? Если я смогу достать одного или двух, то новым Солати потребуется лишь мгновение, чтобы занять свою позицию.

Всё, что нам нужно, это десять секунд, чтобы закрепить своё преимущество.

Я делаю глубокий вдох.

Подтянувшись, я тут же двигаюсь вправо, к воротам. Я жалею, что не успела завязать мантию, когда она начинает развиваться вокруг моих ног. Останавливаться уже некогда.

Не останавливаясь, я отцепляю лук, уклоняясь от выстрелов через случайные промежутки времени. Когда в мою голову устремляется копьё, я припадаю к стене. В следующую секунду я принимаю исходную позицию и замечаю первого лучника. Направив стрелу, я на мгновение задерживаюсь взглядом на окне башни, прежде чем выстрелить.

У меня нет возможности проверить, попала ли стрела в цель. Я слишком занята движением. Слева от меня раздаётся свист стрелы, и я вовремя откидываю голову назад.

Вот! Второй. Проёмы — окна, как их называют Брумы, — это квадратные отверстия в чёрной стене дворца, предназначенные для вентиляции и освещения помещений. В каждой комнате есть такое окно. А теперь они используются как обзорные точки, с которых нас обстреливают.

Я беру новую стрелу. Когда я стреляю, мимо моей ноги пролетает кинжал. Мимо. Я беру ещё одну стрелу и выпускаю её.

Теперь я нахожусь прямо над воротами. Рискую оглянуться на вторую башню. Из проёма больше не вылетают стрелы.

Несколько наших бойцов удачно взбираются на стену.

— Отправьте ещё наверх, — кричу я через плечо.

Сомневаюсь, что кто-нибудь слышит.

В дерево чуть ниже моей ноги вонзается стрела, и я инстинктивно стреляю. На этот раз я вижу результат. Солати падает с башни, разбиваясь насмерть о булыжники в тридцати метрах внизу. Поморщившись, я впервые смотрю на армию своей матери, стоящую внизу.

Её военные одеты в прекрасную униформу: кожаные ремни перекрещиваются на их белых туниках с длинными рукавами. Свободные брюки заправлены в сапоги со шнуровкой до колен, а торсы опоясывают широкие ремни. Предплечья защищают кожаные наручи. У каждого воина по два кинжала, меч и копьё. Они выглядят опасными и хорошо обученными — я знаю, что так оно и есть.

Многие из них смотрят на меня, и я на мгновение задумываюсь, почему, прежде чем ставлю себя на их место.

Я в мантии. Они знают, кто я. Они догадались, что я — Татума. Не знаю, видят ли они мои глаза, но они видят, что я не искалечена, не уродлива, и они видят, что я могу сражаться.

Мне совершенно наплевать, что они видят.

Я осматриваю тёмные башни в поисках новых лучников. Двигаться по стене теперь сложнее. Многие из наших лучников находятся здесь и позаботились о других башнях. Я приближаюсь к лестнице, намереваясь спуститься вниз. Но тут моё внимание привлекает движение в одном из окон. Я сосредотачиваюсь на этом проёме, и у меня в горле поднимается желчь.

Моя мать. Отсюда не видно её лица, но я узнаю цвет волос. И мужчину, стоящего рядом с ней: Кассия.

Это всё, что требуется, чтобы потерять концентрацию. Нужно слезть со стены. Мчусь к ближайшей лестнице и соскальзываю с её внешнего края. Я сделала то, что намеревалась. Это маленькая победа.

Бросив лук и стрелы Риану, я направляюсь в сторону Джована.

Я ожидаю, что он разозлится.

— Хорошая работа, — ворчит он, поднимая свой щит, чтобы защитить меня.

Я вскидываю бровь. Он поднимает свою в ответ.

Приближается Малир.

— Мой Король, Ире сообщили, что готовы вылетать.

— Действуйте, — отрывисто отвечает Джован. — Скажи им очистить ворота. И приготовьте таран.

Малир отходит в сторону и повторяет приказ трём мужчинам, а затем бежит к Ире, находящимся позади войска. Я слежу за его передвижением, пока он не добегает до Хамиша. Адокс вместе с ранеными ждёт в стороне, вне досягаемости стрел.

Я осматриваю землю: мы уже потеряли, по меньшей мере, сотню человек под стрелами.

— Готова взять стену?

— Стену? — спрашиваю я. — Да.

Что касается находящихся по ту сторону стены, то не очень. Я не представляю, как отреагирую, и что буду делать, когда встречусь с матерью и дядей лицом к лицу.

При выходе из Каурового леса возникла ещё одна проблема: Ире не с чего было стартовать. За последний час они соединили кучу лестниц в более высокую платформу. Это позволит им подняться достаточно высоко, чтобы взлететь. Это лучшее, что мы смогли сделать.

Я смотрю, как первые люди оказываются в небе. Пожалуйста, пусть они выживут. Как только армия матери увидит их, все стрелы направятся в их сторону.

За спиной раздаются одобрительные возгласы.

Мы с Джованом оглядываемся в момент, когда таран несут через середину нашей армии. Я кричу вместе с остальными, а Джован опускает щит, ударяя по нему мечом.

Его люди энергично подхватывают дробь, бьют оружием по щитам. Звук ужасает. Он говорит Солати, что мы идём за ними. Я надеюсь, что мои мать и дядя дрожат, не в силах сдержать самоуверенные выражения лиц перед двором. Надеюсь, они чувствуют, как нити страха разворачиваются в попытке задушить их.