Цивилизатор в СССР 1980 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич. Страница 23

— Ты с Шокиным погоди… — снова не согласился Брежнев, понявший, куда клонит главный чекист страны — … успеется ещё. Сам же на «политическом решении» настаиваешь, так? Вот будет оно, тогда и насчёт Шокина решим, больше там плюсов или минусов от его привлечения. А насчёт ответственных за перенос сознания Вяткина что думаешь?

Андропов развёл руками.

— Гадание на кофейной гуще. Я тут полистал научную литературу, фантастику кое-какую. Серьёзного, на мой взгляд, ничего нет, даже в теоретическом плане. Вяткин сам заявляет, что в третьем десятилетии 21 века, которым его память обрывается, не было никаких путешествий во времени, никаких «переносов сознания» никто не совершал. Притянуть за уши, как он выразился, можно только кое-какие теории, связанные с множественностью Вселенных и так называемыми разными «ветками времени»… или как-то похоже там он выразился… что самые светлые умы теорийки двигали, но не более того. Предполагает — что разве что-то подобное случилось, но он больше десятка фраз из научно-популярных изданий сам по теме сказать не может.

— Ладно, ясно, что ничего тут не понятно. Ты то с ним говорил больше, чем я. Он то сам что считает, где из практических дел, не из идеологического, куда ему нос свой совать нечего, он может, с опыта будущего подсказать?

— Ну кое-что я из него выдавил. В технологиях, говорит, самая большая потеря СССР — микроэлектроника, массовое производство микросхем сверхбольшой плотности мы упустили. А все чудеса технические в будущие десятилетия с ней связаны. Он название упоминал, я не запомнил, станков специальных для производства таких микросхем, с миллиардами транзисторов внутри… своих таких станков практически не было, с трудом из-за границы доставали и понемногу.

— А сейчас сколько делают? — сразу же поинтересовался Брежнев.

— Максимум 10–20 тысяч внутри микросхемы, по его словам. Проверять надо. Тут, насчёт микроэлектроники, пока по заявлениям его только и говорю. А наша главная ошибка в этом году, выходит — ввод войск в Афганистан. Он упоминал, что из всех афганских лидеров там Наджибулла оказался самым достойным, но Ельцин его предал. И когда тамошние фанатики пришли к власти, Наджибуллу жестоко убили…

— … Вот что, Юра — пойду я тебе навстречу. Обсудим на малом. Ты, я, Устинов, Громыко, Суслов… может Романова позвать? — неожиданно для Андропова предложил Генсек — … он, в отличие от нас, не чахлый… — с не совсем понятным Председателю ожесточением заметил Брежнев. Слышал, что «малой» бормотал насчёт Григория Васильевича? Что помнит, что в начале 21 века тот ещё жив был и нигде не замарался! А Мишка, едва сам к власти пришёл, задвинул того.

Брежнев, вроде бы без особой причины вспомнивший про Романова, снова переключился:

— Вот что ещё — тут дело какое… главное — не навредить! Афганистан, «кладбище империй», ах, чтоб его, молокососа, словечками какими нас всех обругал! Где это видано, чтобы СССР с империей сравнивать?

Генсек невесело засмеялся.

— Будем двигаться осторожно? И сравнивать каждый шаг? — подхватил настрой Брежнева Андропов.

— Только так, Юра. Только так. «Свидетель» твой, конечно, на многие мозоли успел за день наступить, но решать и отвечать — нам… А ты, что задумал… готовь списочки. Пороть горячку не будем, но на карандашик всех возьмём, тряси «Свидетеля», пусть по каждому отчитывается, всё, что помнит. Заодно и проверишь, не привирает ли где. Соберём на днях малое, и примем «политическое»… что нам со всем этим делать.

Глава 11

Верхи не могут, низы не хотят. Ver. 2.0

Глава 11 — Верхи не могут, низы не хотят. Ver. 2.0

2 июня 1979. Кремль. Под крышей Сената. «Объект Высота». «Ореховая комната». Брежнев Л. И.

— Под мою ответственность… товарищ Генеральный секретарь.

Старый партийный товарищ смотрит прямо в глаза. Лишь тень вины и убеждённость в собственной правоте видны в них.

— … Значит, начальник ГРУ уже знает? Пусть и в общих чертах? Спешишь Юра, ох, спешишь.

На самом деле здесь другое, по старой привычке Генсек сглаживает острые углы — понятно уже, что Андропов до конца не верил в готовность его, Брежнева, идти на решительные меры и готовил запасной вариант… готов, значит, был пойти во все тяжкие. Страшные времена подступают, похоже. А им обоим к земле готовиться надо уже.

— Так… — веско сказал Брежнев — ты больше самодеятельностью не занимайся, Юр. Готовишь по известным фигурантам, наработки есть? В том числе и по тому, который в Канаде?

Опытным партийцам некоторые обрывочные фразы далёкого от сих дел жителя будущего сказали больше, чем тот полагал сам.

— Так точно, товарищ Генеральный! — прояснилось лицо Андропова. Последняя фраза Генсека его явно вдохновила.

Политическое решение на «малом» Политбюро, как были уверены они оба — в том или ином виде будет принято. Они с Юрой, хоть и не сразу, согласовали своё мнение, остальные будут вынуждены, под давлением сведений, согласиться с их точкой зрения. Политическое будет принято. Вдвоём он переубедят всех сомневающихся. Это хорошо. Значит, обратного пути нет. Хоть какая то определенность…

Тогда же. Там же. Андропов Ю. В.

— … Неделю с ним работала вся спецгруппа. По его запискам подробности вытягивали. Многое полезное добавили по 80-м. Вот тут… — Андропов протянул папку Генсеку систематизированное на данный момент. Классифицировано. То, в чём он точно уверен. То, что сам относит к «вроде бы так было». И то, что «слышал что-то, но боится соврать…» К сожалению — 5, максимум 6 часов в день — предел, чтобы с ним работать. Физически то он — ребёнок. Устаёт очень сильно. Внимание рассеивается, сосредотачивается с трудом, засыпает на ходу.

Брежнев покачал головой.

— Может, ему питание усиленное какое прописать, витаминчиков, чтобы пободрее был?

Председатель Комитета покачал головой.

— Он сам же и отверг, когда кто-то из группы ему что-то подобное предложил. Говорит — … начнёте со схемы с ноотропилом-пирацетамом якобы «для моей же пользы», закончите чем-то «тяжёлым». Хотите, чтобы я загнулся через пару лет? Вы же обычного ребёнка с улицы пичкать без нужды не будете? А тут какая нужда? Смерти моей хотите, да? Как в ГДР атлетов сейчас химией пичкают? — В штыки воспринял, в общем…

— А ГДР то тут причём? — удивился Брежнев.

— Вяткин заявил, что читал, о том, что «химией» многие спортсмены втихаря балуются для лучших результатов, особенно мирового уровня, а тренеры и врачи спортивные потворствуют этому. А там дело на широкую ногу поставлено. Дальше, мол, в будущем, ещё хуже будет… оставили мы пока эту идею, раз такая агрессия у него. Ещё не хватало, чтобы он нас подозревал в чём попало.

— Как сотрудники восприняли, с кем работать будут? Долго в «сознание из будущего» не верили? Или молча — приказ есть приказ? Или вообще — выполнять, не рассуждать? Предложения, может, новые со всей этой ситуацией прозвучали? Ну, как объясняют они произошедшее? Гипотезы новые… не то что нашими стариковскими головами мы с тобой, Юра, надумали?

Очевидно, невероятность ситуации, подробности, доложенные на днях по материалам следствия по всем троим предателям и детальность «предсказаний на 80-е», на заголовки тематики которых не удержался и на ходу посмотрел Брежнев в переданной ему папке, крепко повлияла на Генсека и он вполне был готов послушать самые невероятные гипотезы.

Ещё, как понял Андропов — что на уровне каких-то глубинных мыслей в Лёне по прежнему теплилась надежда — «может, всё же удастся объяснить феномен „Свидетеля“ без признания истинности мрака и безысходности того, что уже случилось „где-то когда-то“ со страной?».