Предложение джентльмена - Куин Джулия. Страница 66

— Сначала я ненавидела тебя за то, что он поселил тебя в моем доме. Ни одна нормальная женщина не согласилась бы приютить в своем доме ублюдка своего мужа.

Софи промолчала.

— Но потом… потом…

К огромному удивлению Софи, Араминта бессильно прислонилась к стене, словно воспоминания отняли у нее все силы.

— Но потом твое присутствие было мне живым укором. Какая-то сучка родила ему ребенка, а я, его законная жена, не смогла этого сделать.

Софи решила не вставать на защиту матери, понимая, что все равно ничего этим не добьется.

— Я не просто ненавидела тебя, — прошептала Араминта. — Мне был ненавистен весь твой облик.

Софи это нисколько не удивило.

— Ненавистен твой голос, твои глаза, так похожие на его глаза. Мне ненавистно было то, что ты живешь в моем доме.

— Но это был и мой дом, — тихо возразила Софи.

— Да, — ответила Араминта. — Я знаю. И мне это тоже было ненавистно.

Софи резко обернулась и взглянула Араминте прямо в глаза.

— Зачем вы пришли? — спросила она. — Неужели вам мало того, что вы сделали? Ведь вы добились, что меня отправят в Австралию.

Араминта пожала плечами:

— Я никак не смогла удержаться, чтобы не прийти. Так приятно видеть тебя за решеткой. Мне теперь придется мыться целых три часа, чтобы избавиться от вони, но это того стоит.

— В таком случае прошу меня простить, но я сяду в уголок и сделаю вид, что читаю книгу, — выпалила Софи. — Мне в отличие от вас не доставляет удовольствия вас лицезреть!

Она прошествовала в угол камеры и уселась на шаткую трехногую табуретку — единственный предмет мебели, — стараясь держаться с достоинством. Араминта ее победила, что верно, то верно, однако не смогла сломить ее дух, и Софи намеревалась дать ей это понять.

Она сидела, скрестив руки на груди, спиной к двери, ожидая услышать удаляющиеся шаги. Не раздались. Араминта по-прежнему стояла возле камеры.

Наконец, когда прошло уже минут десять, Софи не выдержала и, вскочив, крикнула:

— Почему вы не уходите?

— Я думаю, — ответила Араминта, склонив голову набок. Софи хотела спросить о чем, но почему-то побоялась.

— Интересно, как там живут, в Австралии? — задумчиво проговорила Араминта. — Я там, естественно, никогда не была, да и никто из моих знакомых, людей культурных и цивилизованных, тоже. Но я слышала, там страшная жара. А у тебя такая светлая кожа. Вряд ли она вынесет жаркое солнце. Думаю, что…

Но что Араминта думала, так и осталось тайной — надо сказать, к счастью, поскольку, произнеси она еще одно слово, и Софи не выдержала бы, бросилась бы на нее и попыталась придушить голыми руками. Из-за дверей донесся какой-то шум.

— Какого черта?! — вскричала Араминта и, попятившись, заглянула за угол.

В этот момент Софи услышала голос, такой знакомый и родной.

— Бенедикт… — прошептала она.

— Что ты сказала? — спросила Араминта, но Софи ее уже не слушала. Вскочив, она бросилась к решетке и прижалась к ней лицом.

— А я вам говорю, пропустите нас! — бушевал Бенедикт.

— Бенедикт! — крикнула Софи.

Она уже забыла, что не хотела, чтобы именно Бриджертоны увидели ее в такой ужасной обстановке. Забыла, что считала, будто у нее с Бенедиктом не может быть будущего. Сейчас она могла думать только об одном: он пришел за ней, он здесь! Если бы Софи могла вышибить головой решетку, она бы это сделала.

Послышался громкий звук удара, потом глухой стук, как будто тело свалилось на пол, быстрые шаги, и наконец…

— Бенедикт!

— Софи! Господи! Как ты? — Просунув сквозь прутья решетки руки, Бенедикт обхватил Софи за щеки. Губы его нашли ее губы, однако поцелуй получился не страстным, а полным ужаса, смешанного с облегчением.

— Мистер Бриджертон? — взвизгнула Араминта.

Каким-то образом Софи удалось оторвать взгляд от Бенедикта и взглянуть Араминте в лицо: оно выражало крайнее изумление. Охваченная радостным возбуждением, Софи совершенно забыла, что Араминта понятия не имеет о тех узах, которые связывают ее, Софи, с семейством Бриджертон.

Это был один из самых замечательных моментов ее жизни. Пусть кто-то назовет ее мелочной, злопамятной, ничтожной, но Софи было приятно осознавать, что Араминта, мнившая себя пупом земли, только что наблюдала, как Софи поцеловал один из самых завидных лондонских женихов.

Бенедикт нехотя отстранился, легонько провел руками по лицу Софи и отошел от камеры. Скрестив руки на груди, он вперился в Араминту взглядом, способным, казалось, прожечь ее насквозь.

— В чем вы ее обвиняете? — грозно спросил он.

Хотя Софи терпеть не могла Араминту, она понимала, что та далеко не глупа. А сейчас она убедилась в том, что мачеха еще и смелая особа. Вместо того чтобы затрястись от страха, она подбоченилась и выкрикнула:

— В воровстве!

И в этот момент из-за угла показалась леди Бриджертон.

— Не могу поверить, что Софи способна на воровство, — проговорила она, подходя к сыну, и, прищурившись, взглянула на Араминту. — А вы, леди Пенвуд, мне никогда не нравились.

Попятившись, Араминта прижала руку к груди и с оскорбленным видом произнесла:

— Речь сейчас не обо мне, а об этой девице, — она бросила испепеляющий взгляд на Софи, — у которой хватило наглости украсть мое обручальное кольцо!

— Не крала я вашего обручального кольца, и вы это прекрасно знаете! — воскликнула Софи. — Мне оно абсолютно ни к чему.

— И застежки с моих туфель! — не слушая, продолжала Араминта.

Софи удрученно замолчала.

— Ха! Вот видите! — Араминта обвела победоносным взглядом собравшихся. — Явное признание вины.

— Но ведь она ваша падчерица, — проговорил Бенедикт. — Как же вы могли поставить ее в такое положение, что она вынуждена была красть?!

Лицо Араминты исказилось от гнева и пошло красными пятнами.

— Не смейте называть ее моей падчерицей! — прошипела она. — Она мне никто! Никто!

— Прошу меня простить, — раздался спокойный голос леди Бриджертон, — но если она и в самом деле для вас никто, почему вы явились сюда, в эту зловонную тюрьму?

Ответить Араминта, по счастью для себя, не успела: прибыл судья, а за ним мрачный тюремный надзиратель, у которого под глазом расплывался огромный синяк.

Поскольку надзиратель, препроводив ее в камеру, воспользовался удобным случаем и похлопал по попке, понимая, что девушка абсолютно беззащитна, Софи не смогла сдержать сейчас злорадной улыбки.

— Что здесь происходит? — спросил судья.

— Эта женщина, — громко проговорил Бенедикт, — обвинила мою невесту в воровстве.

Невесту?!

Софи едва сдержалась, чтобы рот не раскрыть от изумления, и изо всех сил вцепилась в тюремную решетку, чувствуя, что, если отпустит руки, рухнет на пол.

— Невесту?! — ахнула Араминта. Судья выпрямился.

— А как ваша фамилия, сэр?

Скрестив руки на груди, Бенедикт назвал себя. Судья побледнел.

— Простите, виконт, случайно, вам не родственник?

— Он мой брат.

— А она… — запнувшись, он указал на Софи, — ваша невеста?

Софи подумала, что сейчас раздастся голос с небес и обвинит Бенедикта во лжи, но, к ее удивлению, ничего подобного не произошло. Леди Бриджертон кивнула в подтверждение слов сына.

— Вы не можете на ней жениться! — не выдержала Араминта.

Бенедикт повернулся к матери.

— Я должен просить разрешения леди Пенвуд?

— Насколько я знаю, нет, — ответила леди Бриджертон.

— Но она просто шлюха! — завопила Араминта. — Ее мать была шлюхой, а яблочко от яблони недалеко…

Бенедикт схватил ее за горло, не дав договорить.

— Еще одно слово — и я вас ударю, — предупредил он. Судья постучал Бенедикта по плечу.

— Простите, но вам лучше отпустить ее.

— Может быть, надеть на нее намордник?

На секунду задумавшись, судья покачал головой.

Бенедикт с видимой неохотой отпустил Араминту.

— Если вы на ней женитесь, — заявила та, потирая шею, — я расскажу всем, кто она такая: незаконнорожденная дочь графа, прижитая им от шлюхи.