Дикое правосудие - Боннэр Хиллари. Страница 44

Председатель суда нахмурилась. Внезапно Джо вспомнила ее имя — леди Давиния Слейтер. Ее хорошо знали в западных регионах Англии. Впервые Джо встретилась с ней, когда работала в местной газете: леди Слейтер неутомимо вела затяжную кампанию против строительства водохранилища на территории столь любимого ею Дартмура. Сейчас леди Слейтер, энергичная сухощавая женщина с горящими глазами, выглядела как никогда хорошо, хотя ей было далеко за шестьдесят. Она всегда отличалась независимыми взглядами, всегда держалась своих строгих принципов и правил ведения дел. Джо знала, что редко кому удавалось повлиять на леди Слейтер. Оставалось только надеяться, что она примет решение не в пользу О’Доннелла, потому что изменить решение председателя суда практически невозможно.

Леди Слейтер бросила озадаченный взгляд в сторону секретаря суда, и он тут же подошел к ней. Судьи провинциальных городских судов недостаточно квалифицированны и склонны во многом полагаться на своих секретарей, роль которых, как считала Джо, от этого становилась непропорционально важной. Эти трое, похоже, не отличались от большинства их коллег.

Близко наклонившись ко всем трем судьям, секретарь тихо заговорил, но в относительно небольшом зале с низким потолком Джоанна вполне отчетливо разобрала часть фразы: «…эпизод старого дела». Она внутренне застонала.

Найджел Наффилд, однако, тут же отреагировал:

— Я должен привлечь внимание вашей чести к статье четыре седьмого протокола Европейской конвенции о правах человека, которая допускает повторное рассмотрение дела «в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела». Очевидно, что это положение позволяет пренебречь принципом уголовного права «не дважды за одно» при открывшихся обстоятельствах, которые, как я докажу, приложимы к выдвинутому обвинению. И ввиду британского Акта о правах человека, который, как ваша честь, разумеется, знает, вступил в силу второго октября…

Возможно, леди Слейтер и не знала всех нюансов Акта, но уж точно была знакома с уловками адвокатов. Она тут же поняла, куда клонит Найджел Наффилд.

— Вы утверждаете, что процитированная вами статья — закон на территории Соединенного Королевства? — резко прервала она выступление Наффилда.

— Нет, ваша честь. Ее еще предстоит ратифицировать. Но я хотел бы привлечь внимание вашей чести к британскому Акту о правах человека: «Действия органов власти не должны нарушать какое-либо из прав, закрепленных в Европейской конвенции о защите прав и свобод человека».

Джо испугалась, что речь Наффилда скорее озадачила судей, чем произвела на них впечатление.

Наффилд, похоже решивший добить их своей широкой эрудицией, почти без паузы продолжил:

— Я должен также привлечь внимание вашей чести к разделу два упомянутого Акта: «Всякий суд или трибунал, рассматривающий вопрос, который поднят в связи с каким-либо из прав, закрепленных в Европейской конвенции о защите прав и свобод человека, должен принимать во внимание любой приговор, решение, декларацию или рекомендацию Европейского суда по правам человека…»

Леди Слейтер снова прервала его, наклонившись вперед и неодобрительно поджав тонкие губы.

— Вы сказали «европейского», мистер Наффилд? — спросила она.

— Э-э, да, ваша честь, но…

— Если не ошибаюсь, вы только что говорили нам, — или нет? — что статья четыре Европейской конвенции о правах человека, на которую вы ссылаетесь, по сути, не является законом на территории Соединенного Королевства?

— Гм, не совсем так, ваша честь, и в упомянутом Акте ясно говорится, что положения Европейской конвенции следует принимать во внимание, независимо от того, являются они или нет законом на территории Соединенного Королевства…

— Но не в моем суде, мистер Наффилд. Я председательствую в одном из английских городских судов, и до тех пор, пока меня не обяжут равняться на европейские законы, могу вас заверить, я не намерена принимать их во внимание.

«Боже, да она же ярая противница европеизации Великобритании», — подумала Джоанна. Только этого не хватало. А она, разумеется, и не могла быть другой. Вряд ли женщина, не позволившая, чтобы на ее территории появилось водохранилище, которое действительно необходимо, станет прислушиваться к требованиям Страсбурга.

Джо не видела лица Найджела Наффилда, но могла с уверенностью сказать, что он просто потерял дар речи. Таких, как Давиния Слейтер, вы не встретите в Олд-Бейли или в Королевском суде на Стрэнде. Официальный Лондон все больше и больше склоняется к Европе, как, впрочем, и должно быть. Но в Оукхэмптоне все по старинке. Вот это и оказалось непредвиденным фактором. Любая идея плоха, если ее родина — Европа. Этого Джо не учла, и, как она подозревала, Найджел Наффилд тоже. Давиния Слейтер — пережиток прошлого во всех отношениях, и Джоанна не понимала, почему такие судьи, как она, еще не перевелись. Очевидно, последние сохранились только в Оукхэмптоне.

Положение спас, хотя бы временно, секретарь суда. Он опять приблизился к судьям. И снова Джоанне удалось уловить обрывки фраз: «Возможно, следует принять во внимание», «Здесь следует быть осторожнее, чтобы не действовать противозаконно».

Глубокие морщины на лбу леди Слейтер стали еще заметнее. Однако, похоже, секретарю удалось убедить ее, что суд, в котором она председательствует, должен, по крайней мере, прислушиваться к европейскому закону. Даже если это и неприятно.

— Ладно, мистер Наффилд. Можете продолжать. Я полагаю, вы собираетесь заявить суду о наличии новых обстоятельств, достаточных, чтобы служить оправданием тем экстраординарным мерам, которые вы предлагаете?

В ответ Наффилд обратился к адвокатам О’Доннелла с просьбой, чтобы их подзащитный вышел на кафедру.

— Разумеется, — учтиво ответил Брайан Бернс, — мы все сегодня собрались здесь в интересах справедливости.

Наффилд проигнорировал его слова, так как Джимбо направился к скамье подсудимых.

— Мистер О’Доннелл, знаете ли вы, что собой представляет ДНК-анализ? — спросил он.

— Не совсем, сэр, я знаю только одно: я никогда ничего плохого этой девушке не делал.

— ДНК — это генетический код. Например, если ваша ДНК будет обнаружена в соответствующих биологических материалах, взятых от Анжелы Филлипс, это станет абсолютным доказательством, что вы, по крайней мере, имели с ней половой контакт.

Джо не совсем понимала, что делает Найджел. Очевидно, он шел по очень тонкому льду. С замиранием сердца она напомнила себе, что от Наффилда требовалось только одно, — это добиться, чтобы дело ушло в следующую инстанцию — в суд присяжных.

Как и следовало ожидать, Брайан Бернс тут же поднялся, чтобы выразить протест.

— Позволю себе напомнить уважаемому суду, что никакая попытка объявить о совпадении ДНК в разных образцах не является законной и допустимой в этом деле, так как в распоряжении экспертов нет образцов биологического материала для ДНК-анализа, взятых законным путем, — произнес он. — А таковыми могли бы считать только образцы биологического материала, специально взятые у моего подзащитного по предъявлении ему настоящего обвинения.

Леди Слейтер нахмурилась еще больше. Секретарь суда снова приблизился к кафедре судей, и началось еще одно совещание, но на этот раз говорили так тихо, что Джоанна не разобрала ни слова.

— Это и есть то самое заявленное новое доказательство, на которое вы ссылались ранее, мистер Наффилд, да? — наконец спросила председатель суда.

— Частично, ваша честь, — признал Наффилд.

— Но коллеги считают — и я с ними согласна, — что такие доказательства неприемлемы.

Наффилд расправил плечи и самым драматичным голосом — по-видимому, он полагал, что так произведет максимальное впечатление, — произнес:

— На этой стадии и в этом суде — да, ваша честь. Однако, если ваша честь примет решение передать дело в следующую судебную инстанцию, это позволит получить у ответчика приемлемые образцы для ДНК-анализа. У меня есть основания полагать, что такие образцы неумолимо свяжут его с Анжелой Филлипс. Это и есть то самое новое доказательство, на которое я ссылался.