Объединяй и властвуй. Том I (СИ) - Пислегин Алексей. Страница 13

С другой — если он разумный и не агрессивный, зачем его вообще убивать? Есть черта, перейти за которую я не готов. Просто…

Змея? Блин, мне сложно воспринимать его разумным существом. Нужно разобраться во всей этой фигне, очень уж всё подозрительно.

И ещё немного тупо.

«Меня заперли, предали мои же Жрицы. Спутались со Скверной, — голос в моей голове задрожал, в нём появились неприятные визгливые нотки. — Какая ирония, смертный. Кровавые Жрицы не признали меня из-за Скверны — а теперь сами используют её, чтобы избавиться от меня. Может быть, они тоже уже сошли с ума. Здесь все рано или поздно сходят с ума, смертный».

М-да, дикие сильфы, дикие наги… Одичали все — это однозначно.

«Они должны были приносить мне жертвы. МНЕ, смертный, — продолжил змей, повышая тон. Да, он не говорил по-настоящему — вряд ли со змеиной гортанью можно нормально разговаривать, — но в голову речь передавалась живой. Возможно, даже слишком: в голосе Великого появились обвиняющие нотки. — Но я прозябал. Я столько прозябал тут — один. Не приносили жертвы. Не шли спариваться. Эти никчёмные наги, эти Жрицы…»

— Постой, наги? Они одичали, это точно, — волновало, правда, другое. Он сказал «спариваться»? Вот эта огромная херобора — и наги? Они же совсем крошечные рядом с ним. Ещё и антропоморфные. Это всё офигительно неправильно. — Ни одной Жрицы я в подземелье не видел, только диких.

«Ты не знаешь, о чём говоришь, — отозвался змей. — Они были тут, все эти столетия. Вырастили меня, да. Тогда — оберегали. Я был болен, слаб, Скверна коснулась и меня. Ты последний нефилим, смертный, а я последний из кладки. Но Жрицы бросили меня — а теперь предали, переметнулись к злейшему нашему врагу. К убийце моего отца, прежнего Великого — к этому кровавому безумцу, к Орилебу-Истребителю».

Ну вот, а у короля-то ещё прозвища есть, однако.

— Почему Орилеб убил твоего отца? — спросил я. Да, ещё один вопрос на грани. По голосу хорошо слышно, что гигант нестабилен, у него и у самого фляга, похоже, посвистывает, но нельзя не спросить. Это мой шанс узнать больше о происходящем.

Но, в моей голове раздался лишь смех — тонкий, истеричный.

«Смертный захотел ответов, ха! Если хочешь ответов — я дам их тебе, но только после нашей победы. Ты откроешь проход, мы сметём Вестника и вернём моих Жриц — и тогда я расскажу тебе. Ты ведь и сам хочешь спешить, тебе нельзя ждать долго. Слуга безумца отнял кое-что у тебя, и принёс к алтарю для жертвоприношений. Успеешь ли ты вернуть своё, смертный? И не только своё — мои Жрицы помогали Вестнику, они уходили в горы — и возвращались с добычей. С перепуганным сладким мясом из другого мира».

Я почувствовал, как моё лицо каменеет. Да, ещё один ублюдок шантажирует меня близкими мне людьми — но конкретно этот ублюдок даже частично прав.

— С чего бы мне тебе доверять?

«С того, что я до сих пор не отнял твою маленькую жизнь, смертный. С того, что я не знаю на вкус твою кровь».

— Обнадёживает, — хмыкнул я. — Так какой план? Врываемся и всех ломаем? В целом — звучит в моём стиле.

«Да-а-а, — протянул змей довольно. — Но сначала ты откроешь проход».

— Нет, — спокойно отозвался я. — Мы должны выяснить ещё два вопроса.

«Ты мне дерзишь?»

— Я выясняю условия нашего партнёрства, Великий, — поправил я. От «Великого» самого малость покоробило — но ничего, сделаю монстряке приятно. Нефиг ему напрягаться лишний раз. «П» — переговоры. — И, во-первых, меня интересует, о каких жертвах ты говоришь. Кто должен был достаться тебе — но отошёл Орилебу?

На самом деле, я на девяносто процентов был уверен, что знаю ответ на свой вопрос. Просто, лучше выяснить точно, закрыть все непонятки.

«Разумные, смертный, — насмешливо ответил змей. — Безмозглые твари годятся в жертву только мелким духам и слабым демонам. Мне нужны Герои — других разумных на Небесном Острове всё равно почти не осталось. Вестник подойдет идеально, смертный. Он принесёт мне много сил. В жертву его принесёшь ты».

Н-да, кто бы сомневался. Глаза сами собой пробежали по мощной чешуе, шрамированной рогатой башке и рогам. Чувствую, пробить ублюдка удастся только в уязвимых местах: пасть, глаза. Будет непросто, но у меня есть клёвое Валино пончо и смекалочка.

И выбросы маны, конечно. На него они подействуют, интересно, или всё будет впитано, как и мохнатым змеем?

Убивать ублюдка-то придётся однозначно. Просто — не сразу.

— Для меня будет честью убить Вестника во славу твою, Великий, — отозвался я пафосно. — Но, есть ещё и во-вторых. Я тебе нужен, чтобы открыть проход и принести жертву. Зачем мне ты? Я могу с Орилебовым подсосом справиться и сам.

В голове опять зазвучал смех.

«Он приносит жертвы прямо сейчас, смертный. Он делает сильнее своего господина — и становится сильнее сам. Тебе с ним не совладать одному. Пока ты торгуешься, очередь может дойти и до твоей самки».

Ошибка

Ярость на пределе

— Откуда об этом знаешь ты? — спросил я холодно. Свои настоящие эмоции я показывать не собирался. Главное, чтобы ублюдок не читал мысли.

«В Утопии для меня нет тайн. Я — Великий Змей, что бы не решили глупые Жрицы. Они ещё будут наказаны, мы сделаем это вместе. А когда я верну их — позволю и тебе спариваться с ними, смертный».

Я чуть не подавился воздухом. Вспомнились сисястые змеебабы, и мысль в голове промелькнула только одна: «Спасибо, я лучше подрочу».

— Я буду счастлив, Великий, — отозвался я, надеясь, что прозвучало не слишком саркастично. Хомяк внутри требовал, чтобы я дожимал змеюку, популярно объясняя ему, что в нашем тандеме он заинтересован больше, чем я, и требовал награду — только нахрена мне это? Змея я всё-равно убью. — Ты убедил меня. Куда нам дальше?

«Ты сделал верный выбор, смертный, — змей качнулся вперёд, опуская голову к полу, и приблизился к балкону. Я на миг решил, что он мне кланяется, но нет: Великий приглашал прокатиться. — давай же поспешим».

— Эй, Гера Сусанина — давай на борт, — кивнул я рыси. Она снова бросила на меня пристыженный взгляд — и, легко перемахнув в прыжке бортик балкона, заскочила на гигантскую рогатую голову.

Я покосился на енотов, вздохнул — и просто сгрёб их сам, зажав подмышками, как две сумки. Тануки крепко прифигел и повис в руке, не сопротивляясь. Мико — заворчал, и попытался меня тяпнуть. В итоге, правда, только без толку потрепал зубами пончо своей же хозяйки.

Тряхнув енота, чтобы не наглел, я запрыгнул на змеиную башку.

— Трогай, шеф! — не удержался я. В голове начало навязчиво крутиться: «Вообще-то я Великий Змей, а таксую так, для души».

«Не упади, смертный. Мне ещё нужна твоя жизнь», — раздалось в голове.

Ох уж мне это многообещающее «ещё»…

Рогатый поднял нас выше, выпрямляя шею — а потом как лифт начал опускаться в колодец. Смертельно опасный титанический лифт девяносто девятого левела, да.

Туман внизу был непроглядным, я и быстро потерял ориентацию в пространстве. Не видно было ни стен, ни пола — только монструозную башку подо мной и троицу духов. Енотов я опустил, взяв в руки глефу, призвал ещё несколько Светлячков, следующих за мной — но видимость лучше не стала.

Великому, правда, это не мешало.

Наконец, мы замерли, и впереди из тумана выглянула глянцевая чёрная пелена. Один в один — хтоническое нефтяное тело Зверобога.

«Вот он — барьер, поставленный Жрицами, — голос снова залез мне в голову. — Скверна. Я не могу коснуться её, я уже осквернён. Риск потерять разум слишком велик. Даже моя магия — и та пропитана Скверной, и она лишь усилит барьер. Освободи путь, смертный».

Я хмыкнул, один за другим призвал ещё пару десятков светляков, пытаясь оценить размеры чёрной дряни. Края так и не увидел, из тумана получилось отвоевать кусок пять на пять метров, не больше.

Ладно, что будем делать? Выброс маны? Таким я избавлялся от туши Зверобога.

Нет, паршивая идея. Впереди бой с Вестником, потом, скорее всего — с долбаным змеекайдзю. То, что такой здоровенный змей должен сдохнуть от собственного же веса, уже толком не трогало. Фэнтези и фэнтези, я принял правила игры.