Там, на неведомых дорожках (СИ) - "СкальдЪ". Страница 9

Годрикова впадина оказалась небольшой деревушкой с несколькими улицами. Здесь вместе жили и маги и простые люди, которые, кстати, вместо памятника Поттерам видели памятник английским солдатам, погибшим во Вторую Мировую Войну.

Поселению насчитывалось несколько веков, и все здесь было однообразно и скучно. Похожие друг на друга дома, одинаковые улицы, однотипная коричнево-серая черепица на крышах, посеченные ветрами и дождями стены домов.

— Мрачное местечко. Здесь в основном одни «старперы» живут, — говорил Сириус, пока мы шли по улице. — Никогда не понимал Джеймса, с какого перепугу он забился в такую дыру? Здесь же от скуки подохнуть можно!

— У Дамблдора тут тоже есть дом?

— Да, только на другой улице. Не знаю как сейчас, но во время войны старик сюда лишь изредка заглядывал.

Я призадумался. Случайность или еще одно многозначительное совпадение, что дом Дамблдора находится совсем недалеко от того места, где убили чету Поттеров?

Улицы были пустыми. Лишь один раз повстречалась старая женщина, которая подозрительно поджала губы при виде чужаков и долго смотрела нам вслед.

Мы подошли к двухэтажному коттеджу, сложенному из дикого камня и окруженным забором. Строение было частично разрушено.

Сириус осторожно прикоснулся палочкой к ржавой металлической калитке. В тот же миг над ней начала проявляться деревянная доска с вырезанными на ней золотыми буквами:

«Здесь в ночь на 31 октября 1981 года были убиты Лили и Джеймс Поттеры. Их сын Гарри стал единственным волшебником в мире, пережившим Убивающее заклятие. Этот дом, невидимый для маглов, был оставлен в неприкосновенности как памятник Поттерам и в напоминание о злой силе, разбившей их семью».

Все свободное место на доске было исписано многочисленными посланиями, оставленными другими волшебниками: «Низкий поклон тебе, Гарри», «Мы с тобой, Гарри», «Маги никогда не забудут подвиг Поттеров»…

Я прочитал саму вывеску и многочисленные надписи и ничего особого не почувствовал — ни волнения, ни сильной скорби. Этот подвиг совершили чужие люди и совсем другой малыш. И отношения к этой славе я не имею. Но вот все остальное меня касается.

Решительно взявшись за калитку, я с трудом открыл её. Заскрипели не смазанные, заржавевшие петли, и мы прошли к крыльцу по дорожке, заросшей по колено травой.

Дом оказался старым и запущенным. Кругом пыль, мусор и следы когда-то произошедшей трагедии — разбитые напольные часы, поломанный стул, стол без ножек, шкаф, створка которого повисла на одной петле… Похоже, Поттеры не просто так продали свою жизнь, а авроры, после осмотра, решили оставить все без изменений, как своеобразный музей.

Вот только по пыли и общей разрухе было видно, что в последнее время посетители сюда заходят не очень часто.

— Этот дом также принадлежит тебе, — негромко произнес Сириус. Кажется, он чувствует себя не в своей тарелке и не знал, что сказать.

Да и что тут говорить? Иногда молчание лучше любого разговора. Я прошел на второй этаж, где осмотрел детскую комнату. Маленькая кроватка с ветхим одеялом словно намекала, что именно здесь и спал Поттер, когда все произошло. Стены были обклеены пожелтевшими обоями, а на столе лежали несколько детских книжек с картинками — скорее всего Лили читала сказки своему малышу. На окнах висели болотного цвета занавески. Солнечный лучик неожиданно просветил через пыльное стекло.

Глядя на место, где согласно официальным данным Воландеморт развоплотился, я невольно задумался…

Поттеры весьма не бедный род. Им принадлежит вместительный особняк с землей, дом в Годриковой впадине, у них есть капитал в Гринготтсе и они явно очень хорошо обеспечены. Со стороны Дамблдора было настоящим свинством так поступать с Гарри, лишая его всего и заталкивая в чулан под лестницей. Как-то плохо такое поведение укладывается в человеколюбивый образ светлого волшебника.

Так же немного настораживала та четкость описываемых деталей в рассказе о том, как погибли Поттеры, как выжил малыш Гарри и как развоплотился Воландеморт. Во всех учебниках эта история выглядела очень подробно, красочно и так, словно невидимый наблюдатель все это видел, запомнил, а потом пересказал.

Бред, конечно, что Дамблдор прятался где-то под кроватью, когда все случилось, но все же интересно, откуда такая детализация трагедии?

Последнее, что мы сделали в тот день — это навестили местное кладбище, где под могильной плитой с выбитым на нем Знаком Трех Даров покоились останки Джеймса и Лили Поттер.

Снова вопросы — кто занимался организацией похорон, кто заказывал памятник и кто приказал выбить Знак Трех Даров?

Я постоял около могилы, затем поднял с земли ветку и трансформировал ее в цветок, вложив магию по максимуму, так, чтобы изменение сумело продержаться как можно дольше.

В глазах Сириуса застыла влага. А потом одинокая крупная слеза скатилась по его щеке…

Все же странно, что в каноне Гарри Поттер так и не вспомнил своих родителей, не побывал на месте их смерти или на кладбище и так и не додумался увидеть место, где проживали его бабка и дед. Он посетил Годрикову впадину, но попал туда не по родственным причинам, а разыскивая крестражи. Как по мне это характеризовало его весьма своеобразно и очень ярко.

Я, может, и сам пришел к мысли посетить эти места достаточно поздно, но в свое оправдание могу хоть сказать, что Джеймс и Лили Поттер мне не родители и никакого родства и нежных чувств я к ним не испытываю. А вот полное безразличие канонного Поттера выглядит, по меньшей мере, странно.

Домой, в Лондон, мы вернулись молча.

Жалко, что тем летом мне так и не удалось повидаться с Гермионой. Все начало июля действовал запрет на применение Чар, установленный Флитвиком. А потом родители Герми взяли отпуск, и они отправились в длительное путешествие — круиз на морском лайнере с заходом в несколько городов Средиземного моря.

Сова Грейнджер, серая неясыть по имени Клеопатра, которую мы с Драко подарили ей на первом курсе, частенько приносила нам всем письма. Гермиона писала про отпуск и свои впечатления. Похоже, она немного заскучала, и, несмотря на то, что круиз охватывал множество стран и портов, в глубине души желала вернуться домой.

Ну ладно, увидимся в Школе, ничего страшного.

Отметили мой день рождения. Это вновь происходило на Гриммо —12. Отсутствовали Гермиона и Флитвик, да и Невилл на этот раз выбрался без бабули, но зато у нас появились новые люди — Седрик Диггори с Чжоу Чанг и Ханна Аббот. Пуффендуйка немного стеснялась, так как сюда она попала вместе с Драко, и это можно было воспринимать, как то, что они начали официально встречаться.

Мне подарили кучу различных подарков, и мы прекрасно провели время. Жалко, что в мире магии обычная человеческая электроника, такая, как магнитофон, быстро приходит в негодность.

Но выход из положения нашелся. В одном из антикварных магазинчиков Лондона я купил граммофон, нашел и установил на него современный легкий тонарм* с качественной иглой — с этим делом специалисту пришлось повозиться, и он сумел немного улучшить качество звука, выдаваемого рупором, а также синхронизовал скорость вращения пластинки — у старых граммофонов она иная.

Граммофон был и так не дешевой покупкой, а уж с модернизацией он вообще стал весьма и весьма дорогой, и, пожалуй, статусной вещью. Сириус, проникшись идеей, вошел в долю и заплатил пятьдесят процентов от общей суммы.

А уж накупить грампластинок, так называемого «винила», это вообще не проблема.

Так что в тот день у нас была музыка — немного архаичная, с не очень качественным звуком, но какая-то трогательная.

В один из последних дней августа я вновь посетил Лавгудов. Меня встречала радостная Луна. Глаза ее буквально сияли.

— Гарри, ты не поверишь, я смогла увидеть маму!

— Так она жива?

— Ну конечно, — Луна посмотрела на меня как на непонятливого. — У меня наконец-то хватило сил, и мы встретились.

— И где ты ее увидела? — вообще, вся известная мне информация, касающиеся Пандоры, мамы Луны, какая-то странная. Что-то там было загадочное и непонятное. Там присутствовала тайна, но я, оберегая чувства девушки, особо не спрашивал, хотя мне почему-то казалось, что Пандора погибла во время магического опыта.