Потерянная ночь (ЛП) - Кренц Джейн Энн. Страница 1

Джейн Касл (Джейн Энн Кренц)

Потерянная ночь

Глава 1

— Ты моя, — сказал вампир. — Скоро ты поймешь, что тебе суждено стать моей невестой. Что бы со мной ни случилось в этом месте, я сбегу и приду за тобой.

Голос Маркуса Ланкастера был богатым, убедительным и звучным, голос оперного певца или настоящего афериста. Он сопровождал эти слова хитрым шепотом, исполненным неотразимой энергии, трепетавшим от обещания. Я могу исполнить твои самые сокровенные желания.

Рэйчел Блейк ни мгновения не сомневалась, что он действительно хотел ее, но была уверена, что это не потому, что он в нее влюбился. Ланкастер был одним из монстров. Эти существа не имели способности любить. Однако они были склонны к навязчивости в своих желаниях и потому весьма опасны.

— Я знала, что это пустая трата времени. — Рэйчел взяла блокнот и ручку и поднялась. Серебряные подвески, прикрепленные к ее браслету, задрожали и слегка звякнули.

— Ты не сможешь убежать от меня, моя любовь, — сказал Ланкастер. Он поднял ухоженную руку и коснулся сережки в левом ухе. Небольшое украшение было сделано из черного металла и украшено камнем цвета дождя.

Жест был небрежным, сделанный невзначай, как будто Ланкастер не осознавал, что делает. Волосы на затылке Рэйчел зашевелились. От плохого предчувствия у нее по рукам побежали мурашки. Ладони похолодели.

У Ланкастера было еще одно украшение — скромное кольцо печатка, на котором было выгравировано изображение мифического зверя Старого Света — грифона.

Она отключила свои чувства, чтобы не видеть ауру Ланкастера, но следы его энергии были на столе и на всем остальном, к чему он прикасался в комнате. Она не могла вынести того, как он наблюдал за ней. Ей нужно уйти.

Направляясь к двери, она посмотрела на одностороннее окно, вделанное в стену, и немного повысила голос, чтобы убедиться, что скрытая аудитория слышит ее.

— На этом все, доктор Окфорд. Я закончила. Я ничем не могу помочь.

Не нужно было видеть лица доктора Иена Окфорда и других сотрудников клиники, наблюдавших за сеансом терапии, чтобы понять, что все они отреагировали шоком и возмущением. Бросить пациента так, как она только что сделала, было крайне непрофессионально. Но ее это больше не волновало. С нее было достаточно Окфорда и его команды, достаточно их исследований, достаточно попыток вписаться в мир клинической парапсихологии.

Женщина — по крайней мере, та, которая выросла в сообществе Гармонического Просвещения — могла вынести лишь определенное количество. Ее родители и преподаватели в Академии были правы. Она не создана для обычной / нормальной жизни.

Большинство людей не знали Ланкастера таким, какой он был. Высокий, светловолосый, голубоглазый и красивый, элегантный, он был прирожденным хищником, который легко вписывался в среду своей добычи. Но темной стороной ее таланта исцеления ауры была способность видеть монстров и видеть их такими, какие они есть.

Ланкастер заработал приличное финансовое состояние. Но несколько дней назад он шокировал своих коллег и клиентов, когда добровольно согласился лечиться в клинике Чепмена. Он утверждал, что страдает от тяжелой пара-травмы, вызванной смертью его жены несколько месяцев назад. Он жаловался на ночные кошмары и бред — именно эти симптомы требовались для участия в новой исследовательской программе доктора Окфорда в клинике.

Она открыла дверь, вышла в коридор и подала знак ожидающему санитару.

— Вы можете отвести мистера Ланкастера обратно в его комнату, Карл, — сказала она. — Мы закончили.

— Да, мэм.

Карл зашел в терапевтический кабинет.

— Пора идти, мистер Ланкастер, — сказал он успокаивающим, жизнерадостным тоном, которым разговаривал со всеми пациентами.

Ланкастер усмехнулся. — Мне кажется, я заставляю мисс Блейк нервничать, Карл.

Он поднялся на ноги с неторопливой грацией, как будто все еще был одет в элегантный серебристо-серый костюм и белый галстук, в которых он пришел в клинику. — Стоит отдать ему должное, — подумала Рэйчел. Ланкастеру удалось сделать стандартные для всех пациентов мешковатые рубашку и брюки похожими на повседневную курортную одежду.

— Ты считаешь, она меня боится, Карл? — Ланкастер придал своим медоточивым словам правильную нотку сожаления. — Последнее, чего я хочу, это напугать ее.

— Нет, мистер Ланкастер, я уверен, что Рэйчел вас не боится, — сказал Карл. — У нее нет причин бояться вас, не так ли?

— Отличный вопрос, Карл. На него может ответить только Рэйчел.

Рэйчел проигнорировала их обоих. Крошечные камешки, вставленные в ее амулеты, начали светлеть. Это не хороший знак, потому что она не посылала энергию в кристаллы сознательно. Они реагировали на ее тревогу, что являлось убедительным признаком того, что ее нынешнее психическое состояние и контроль были какими угодно, только не гармонично настроенными.

— Вот оно, — подумала она. Ланкастер стал последней каплей. Она собиралась написать заявление об увольнении. В клинике хорошо зарабатывали, а работа создавала иллюзию того, что, несмотря на то, что все говорили дома, она сможет найти себе место в обычном мире. Но она не соглашалась иметь дело с такими монстрами, как Маркус Ланкастер. И он был не единственным, кто принимал участие в исследовании. Была очень веская причина, по которой пациентов в проекте Окфорда помещали в запертую палату.

Она была целительницей аур. Ей нужно было использовать свои таланты в позитивном ключе.

Согласно господствующим теориям парапсихологии, энерговысасывающие пси-вампиры были мифом; тварь из романов и фильмов ужасов. Но Рэйчел в свое время встречала некоторых и знала правду. Монстры были настоящими. Хорошей новостью было то, что большинство из них были относительно слабыми. Они становились мошенниками, лидерами культов и политиками. Они охотились на эмоционально уязвимых и доверчивых.

Никто не отрицал существования таких низкоуровневых человеческих хищников, но мало кто считал их вампирами или монстрами. Учебники по психологии, терапевты и клиницисты изобрели для их описания более политкорректные термины. В диагностических описаниях часто использовались фразы «расстройство личности» или «парасоциопат». Но ученые в Старом Свете знали правду, — подумала Рэйчел. Также, как и философы, основавшие движение Гармонического Просвещения и создавшие Принципы Гармонического Просвещения. Правильно называть Маркуса Ланкастера — ЗЛО / ЗЛОМ. Когда этот конкретный атрибут сочетался с каким-то паранормальным талантом, получался экстрасенсорный вампир.

Больше всего ее беспокоил вопрос, чем и почему она привлекла Ланкастера. Она знала, что не любовь и даже не простая страсть заставили его зациклиться на ней из всех сотрудников клиники. В Академии она узнала, что монстров завораживает перспектива контролировать других. По природе своих экстрасенсорных способностей и подготовки она обладала высокой степенью невосприимчивости к их талантам. Но она подозревала, что именно ее иммунитет и привлек внимание Ланкастера. Она была для него вызовом. Соблазнение и контроль над ней подтвердят его собственную силу.

Проблема крипов (Creep с английского — слизняк. Омерзительный, противный — такие ассоциации у людей вызывает этот организм. Означает жуткий, страшный, ужасающий.) заключалась в том, что они были неспособны достичь никакой внутренней гармонии. Они тратили свою жизнь, пытаясь заполнить мертвые зоны своего спектра. Ни одна финансовая схема никогда не будет достаточно прибыльной, ни один культ не будет достаточно большим, ни одна бизнес-империя не будет достаточно прибыльной, ни одна позиция на академической или политической лестнице не даст достаточно власти, чтобы удовлетворить вампира.

А для порочных монстров, которых тянуло к смерти и насилию, никакие пытки и убийства не могли утолить жажду крови.

— Но у монстров тоже есть мечты / желания, — подумала Рэйчел. Очевидно, Маркус Ланкастер пришел к выводу, что контроль над ней позволит осуществить некоторые из его собственных темных фантазий.