Потерявший плачет - Куин (Квин) Эллери. Страница 18

– Не понимаю, – призналась Стефани. – С Клайвом ничего подобного не было. Говоря по правде, Джим, я побаиваюсь ехать к нему одна.

– Хочешь, чтобы я поехал с тобой? – спросил Морган. Внутри у него похолодело.

Она метнула на него быстрый взгляд.

– Съездить к Клайву и сходить с тобой на ланч – совсем не одно и то же, – сказал он, пытаясь изобразить на своем лице улыбку. – Ну что ж, давай заскочим к нему по пути.

Стефани с облегчением вздохнула.

– О, Джим! Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна!

Они остановились перехватить по сэндвичу у придорожного бара-закусочной на Форд-стрит по пути к Харбор-Фриуэй. В двадцать минут первого они выехали на Фриуэй, и несколько минут спустя уже сворачивали на Сансет-бульвар в Голливуде.

Многоквартирный дом на Палм-стрит был П-образной одноэтажной постройкой, оштукатуренной и окрашенной в бледно-зеленый цвет. «Ножки» буквы «П» были обращены в сторону улицы. Между ними размещалось крыльцо с козырьком. Каждая квартира имела отдельный вход. Бетонированные площадки у торцов здания служили стоянками для автомашин.

Морган заметил хэлперовский «бьюик» с откидным верхом, припаркованный к правой части дома. Глядя на машину, он почувствовал внутренний озноб. Правда, Стефани он ничего не сказал.

Квартира Хэлперта была третьей от угла в правой части «буквы П».

Морган позвонил, но дверь никто не открыл. Заглянуть в окна квартиры было невозможно, шторы внутри оставались задернутыми.

Морган подумал было о припаркованном «бьюике».

– Ладно, машину оставим на потом, – решил он. – Может, дверь не заперта?

Он дернул за ручку. И не без удивления убедился, что дверь и в самом деле была открыта.

Морган рывком отворил ее и осторожно вошел в просторную комнату. Над камином нависали полки, уставленные книгами в кожаных переплетах. Тяжелая мягкая мебель была отделана зеленой кожей. На краю стола красовалась подставка с доброй дюжиной курительных трубок. Стены украшали литографии на охотничьи темы. В противоположном конце комнаты был арочный вход, ведущий в столовую.

Стефани неуверенно вошла вслед за Морганом и прикрыла за собой входную дверь. Морган медленно двинулся в столовую.

Вступив под арку, он тут же остановился. На ковре под ногами он тут же заметил темно-коричневое пятно. Одновременно его поразило и то, что люстра в столовой, несмотря на середину дня, была включена.

Морган прошел в столовую через арку.

И там, на полу, возле обеденного стола, он сразу же увидел Клайва Хэлперта.

Хэлперт лежал на спине. Рубашка на груди была запачкана кровью. Ноги в лодыжках стянуты тканой тесьмой, запястья рук тоже туго связаны. Он был в рубашке и брюках, туфли аккуратно стояли возле босых ног, носки засунуты в туфли. В широко открытых глазах застыли боль и удивление.

На обеденном столе лежала открытая коробка хозяйственных спичек. Кожа на ступнях ног была обгоревшей до мяса.

Не мудрено, что голос Хэлперта по телефону показался Аните необычным, подумал Морган, еле сдерживая приступ тошноты. Ясно, что говорил он изменившимся голосом вовсе не потому, что снимал в этот момент брюки, а потому, что ко лбу его было приставлено дуло револьвера.

– О, Боже!

Он совсем забыл о Стефани. Обернувшись, он увидел, что она пристально смотрит на труп, вцепившись обеими руками в спинку стула. Морган нервно глотнул, взял ее за руку и повернул к себе. Он подвел девушка к дивану в гостиной, откуда нельзя было увидеть лежащее на полу тело. Лицо Стефани стало серым, как у мертвеца. Она буквально повалилась на диван и, уставившись безжизненным взглядом на Моргана, беззвучно шевелила губами, силясь что-то произнести.

– Побудь здесь, – велел ей Морган и вернулся в столовую комнату.

– Хорошо, – с трудом прошептала она, сидя на краю дивана и обхватив руками колени.

Морган опустился на колени возле убитого. Трогать его нельзя, подумал он. Это обязательное условие для следствия. Не вызывало никаких сомнений, что Клайва убили из-за тех же денег, из-за того, что он ввязался в эту историю. Рубашка была пробита как раз напротив сердца, – на ткани крошечное отверстие с темной каемкой и несколькими тоненькими подтеками уже застывшей крови.

Сначала они его пытали, решил Морган. Затем приставили дуло револьвера к сердцу и нажали на курок.

Бедный Клайв! Бедный, бедный Клайв!

Но неужели никто в соседних квартирах не слышал выстрела? А крики? Ведь если человека пытают, он не может не кричать…

Должно быть, револьвер был с глушителем, предположил Джим. Возможно, рот Клайву зажали рукой или в него всунули кляп. А вынимали, когда жертва говорила то, что от нее хотели услышать.

Поднявшись с колен, Морган прошел в кухню и осмотрелся. В мойке остались грязные тарелки, но все остальное было в порядке.

Он направился в спальню. Кровать оказалась заправленной, и в комнате царил полный порядок. Заглянув в ванную комнату, Джим вернулся в гостиную.

Стефани с тем же серым лицом подняла на Моргана глаза.

– Что ты ищешь?

– Не знаю, – ответил он и почему-то подумал: неужели у него самого такое же посеревшее лицо, как у Стефани? Стефани глубоко вздохнула.

– Почему с Клайвом так поступили?

– Это я виноват, – ответил Морган каким-то металлическим голосом. – Или Анита.., нет, пожалуй, ее нельзя винить. Это моя вина. Нельзя мне было брать эти проклятые деньги…

Стефани посмотрела на него в замешательстве:

– Я тебя не понимаю.

– –Его убили люди Тони Дэгнона, – сказал Морган тем же голосом, – Анита втравила Клайва в это дело, даже не объяснив, ради чего. Они пытали его, чтобы узнать, где находятся деньги, а потом убили, расценив его молчание, как упорное нежелание говорить, хотя бедняга ни о чем не имел представления. А может, его убили и потому, что он видел их и запомнил их лица? Вообще-то, под пытками, он вполне мог рассказать им обо мне…

– Ради бога, Джим, о чем ты говоришь?! Только теперь он сообразил, что говорит не сам с собой, а со Стефани, открывая ей свои тайны. Он, того не желая, вовлек в это дело и Стефани. Ну, что ж, теперь обратного пути у него нет.

– В последнее время ты не раз спрашивала о том, что меня беспокоит, – глухо сказал Морган. – Я понимаю, что звучит это дико, но за мной охотится один из членов гангстерской банды Тони Дэгнона.

– Джим?!

– Этого типа зовут Эл-мешочник Шарп. Его фотография напечатана во вчерашней газете.

– Бедный ты мой, – прошептала Стефани, и к его удивлению, глаза ее наполнились слезами. – А почему же гангстеры охотятся за тобой, Джим?

– Ты наверное слышала по радио о Байроне Куилле? О заместителе окружного прокурора, который хотел за сто тысяч продать документы, уличающие банду Дэгнона?

Она кивнула.

– Я читала об этом в газете.

– Так вот, кассиром этой банды был Эл Шарп. Куиллу не удалось с ним встретиться, потому что по дороге к месту встречи такси, в котором он ехал, столкнулось с грузовиком. Но в условленном месте, в условленное время, Шарп по ошибке принял Куилла за меня. Он взял мою папку, в которой не было ничего, кроме черновиков с расчетами, и оставил взамен свою со ста тысячами долларов в пятидесятидолларовых банкнотах. А я обнаружил подмену только после того, как Шарп ушел.

Глаза Стефана округлились.

– Вместо того чтобы сразу же пойти в полицию, я взял деньги себе, – продолжал Морган. – Сейчас они лежат в моем личном сейфе в банке. Дэгнон поручил Элу Шарпу разыскать меня. Теперь ты знаешь, что означал телефонный звонок: кто-то спрашивал у тебя, работает ли в «Кристиан энд Хауард» чертежник, имя которого начинается с букв «Дж. М.». Помнишь?

– Да, – ответила она растерянно.

– Мои инициалы были вытиснены на папке, а бумаги в папке подтверждали, что я работаю чертежником. Поэтому Шарп нанял частного сыщика, и тот обзвонил все строительные фирмы в округе, отыскивая чертежника с этими инициалами. А потом Шарп сам обошел все квартиры, где жили чертежники, чьи имена и фамилии начинались с этих букв, чтобы посмотреть на этих людей.