Чёрный фимиам (СИ) - "Леха". Страница 24

Она обвела рукой комнату:

– Я тебя спрятать, я тебя иметь…

– Ты меня?

– Да. Я тебя! Теперь ты хотеть второй раз. Талгат, – она протянула антрацитовую ладонь.

– Хозяин? – догадался, наконец, Сингур.

Девушка слегка поникла и кивнула:

– Я рабыня. Меня отпускать в город, но это стоить денег. Хозяин не пустить просто так, он не любить терять деньги. Ушла в город – принести деньги, как вернуться. Пока не принести, не пустят.

Сингур подумал, что не пустят – это весьма безобидная угроза. Скорее всего, ещё и поколотят, если слишком долго будет отсутствовать или мало принесёт.

Он свесился с кровати, нашёл на полу кошель с деньгами. Конечно, талгат она просила из вредности. Никто не ждал от неё таких денег. И хозяину она их все уж точно не отдаст…

– Вот, держи, – он высыпал ей в ладонь горсть небольших серебряных монет. – Здесь как раз талгат. Отдай хозяину столько, сколько сочтёшь нужным, Путь В Небо.

Она сверкнула белоснежными зубами:

– Теонга.

– Что? – не понял собеседник.

– Путь В Небо – это Теонга. А меня звать Тихая Вода. Нелани. Хоть со второй раз запомнить, фимиамщик ты белый.

– Я не фимиамщик. Запомню.

Он снова опрокинулся на кровать. В доме было тихо и прохладно. Безопасно.

– Что это за место? – спросил Сингур.

– Дом страсть, – ответила девушка. – Богатый мужчина купить дом, чтобы иметь женщины, но так, чтобы никто об этом не знать. Сейчас мужчина нет Миль-Канас, он уплыл в Вирге. Вернется не скоро. Живи. Тут тебя не искать те, от кого ты бежать. Я прийти, когда взойти луна, принести еда и вода. Ты отдыхать.

Она встала, чтобы начать одеваться, но Сингур поймал тонкую руку и снова потянул Нелани к себе. Она засмеялась:

– Не устал?

– Нет. Хочу в небо.

* * *

Когда чужак сбежал, Стиг очень надеялся, что Аурика вернётся в храм в покои дев, а он сможет отправиться помогать братьям в поисках. Это было бы разумно со стороны многоликой, особенно если учесть, какой переполох начался после боя. Гульяна с Ларобом чуть не устроили вторую схватку тут же, только уже с личным участием.

Гульяна орал, что бой нечестный, обвинял Лароба в сговоре, тогда как тот неприкрыто насмехался над своим соперником, говорил, что проигрывать надо уметь, и советовал сохранять достоинство перед лицом неудачи. Гульяна от этих ядовитых слов стал зеленее лягушки в прихрамовом пруду и едва не захлебнулся бессильной яростью. Он покинул площадь стремительно в окружении своих людей, четверо из которых несли на носилках едва дышащего Железного Лба.

Стиг отдал приказ братьям собраться на площади: он решил отрядить двоих мечников в сопровождающие Аурике, а остальных разделить на группы и отправить прочёсывать город. Но тут кто-то мягко взял его за локоть.

Юная жена, вместо того чтобы поступать разумно, как от неё требовалось, сказала ласково:

– Пойдём прогуляемся, любовь моя.

И потянула избранника в сторону от площади – туда, где городской холм огибала широкая подпорная стена, поднимающаяся по спирали к Храму. Единственное место, где не было лестниц, но где не дозволялось ходить никому из горожан.

– Госпожа моя, – терпеливо заговорил Стиг. – Вам лучше…

– Мне лучше, чтобы ты был рядом, – твёрдо сказала она, но потом смягчилась и добавила: – Сегодня вам его не найти. Так зачем тебе тратить силы впустую? Идём. Там красиво и видно море. Ты слишком часто тревожишься и постоянно куда-то спешишь, а иногда нужно просто остановиться.

– Аурика, этого человека надо поймать: таков приказ господина, – терпеливо объяснил Стиг.

– Приказ господина – поймать. А ты не поймаешь. Не сегодня. Значит, суета бессмысленна.

Ему снова не осталось ничего иного, как подчиниться.

И вот, пока братья безуспешно искали чужака, Стиг, старший меченосец храма, гулял с юной невестой по стене; смотрел на море, гладь которого искрилась так, что слепли глаза; смотрел на качающиеся у пристани корабли, ждавшие мига отплытия; смотрел на бескрайний горизонт, где вода и небо сливались воедино и словно растворялись друг в друге. Мыслями он был далеко, перебирал мерцающие нити, пытался отыскать среди них ту, единственную, полыхающую алым и багряным, но только путался в разноцветной канители мерцаний.

А его юная жена была весела и беззаботна, что-то щебетала, о чём-то спрашивала. Он отвечал, не задумываясь, коротко и неохотно, однако она не обижалась, смотрела на него снизу вверх, улыбалась, потом завела какой-то рассказ – он не слушал… Всё это время Стиг по нитям чувствовал сперва азарт, потом недоумение, а затем уже беспомощность, переполнившую братьев.

Постепенно день стал клониться к вечеру. Стена давно осталась позади, Аурика привела своего избранника в храмовые сады, а оттуда он проводил её к покоям дев, где с несказанным облегчением оставил, забыв поцеловать. Она не приказала иного, и он ушёл.

Когда же Стиг отворил высокие двери, ведущие из дворца прекраснейших, то оказался не на улице, а перед Безликим, в его покоях, из которых всегда открывался разный вид: то на порт, то на центральную городскую площадь, то на прихрамовый сад, то на аллею фонтанов… Сегодня это почему-то был розарий.

Мечник торопливо поклонился:

– Господин.

В покоях витал нежный аромат цветов, который ветер заносил в огромное полукруглое окно.

– Я не просто так призвал тебя раньше других. Говорил сегодня со старшими женами, – ровно сообщил Истр.

Стиг мысленно вздохнул, ожидая вполне справедливого нагоняя, но вместо этого услышал:

– Они не будут изводить тебя попрёками. И Аурику тоже не станут стыдить и наказывать. Её выбор принят. Ответственность за него тоже возлагается только на неё. Будем надеяться, она родит дочь.

Мечник снова поклонился, скрывая разочарование. Он-то рассчитывал, что юную прекраснейшую вразумят, после чего отправят искать жениха среди молодых воинов, а с него снимут утомительную обязанность окружать её любовью.

– Благодарю, господин, – только и ответил он.

– Тебе не придется терпеть её раздражительность, она будет весела и покладиста.

– Благодарю, господин, – снова поклонился Стиг, стараясь поглубже запрятать мысли о том, что ему не нравится решение повелителя.

– Не за что, – улыбнулся Безликий. – Я бы не хотел, чтобы из-за взбалмошной девчонки один из моих лучших мечников потерял душевное равновесие в такое важное время. Она уже говорила тебе что-то пророческое?

Стиг вспомнил свою первую беседу с юной женой, но решил, что сказанное тогда вряд ли имеет отношение к делу, поэтому ответил:

– Сегодня сказала, что мы не поймаем чужака и что мне надо найти старика, купившего двух лошадей вместо пяти.

– Что ж, согласно обычаю тебе следует к ней прислушиваться, – Безликий поднял взгляд вверх. – Завтра утром ступай в конюшенные ряды и поспрашивай об этом старике у торговцев. Заодно отдохнёшь от общества Аурики. Не благодари, я тоже мужчина. И у меня тоже есть жены.

Мечник кивнул с уважительным пониманием, а через мгновение у него закружилась голова, когда же миг слабости миновал, рядом со Стигом и Безликим оказался Риг – ещё один мечник.

– Итак, что вы узнали? – без всяких приветствий спросил Истр новоприбывшего.

Тот торопливо поклонился и ответил:

– Чужак приехал в город три дня назад с нищим балаганом вельдов. Дрался первый раз с Вепрем. Сегодня вышел на круг второй раз и убил Железного Лба.

– Убил? – удивился Безликий. – Убил на круге?

– Нет, господин. Железный Лоб умер около часа назад. Правила кругов не нарушены, – Риг понял, куда клонит собеседник, и уточнил: – Где был и что делал чужак всё это время – неясно. На первом бою его пособник-вельд сделал большую ставку. Мы побывали у ростовщика Кира Ашха, и тот сказал, что дал соплеменнику денег под залог крупного золотого перстня с прозрачным жёлтым камнем, внутри которого даже в тени словно горела солнечная искра.