Таинственный цилиндр - Куин (Квин) Эллери. Страница 5

Быстро шагая по ковру, инспектор Квин был весьма далек от желания произвести какое-то особенное впечатление на любопытных, которые так и пожирали его глазами. Тем не менее простота и достоинство, с какими он держался, возымели эффект, а еще больший – спокойная и приветливая улыбка – она была настолько неожиданной в данной ситуации, что по залу прошел легкий ропот, волною катившийся впереди инспектора Квина.

При его появлении заметно изменилось и поведение подчиненных. Доил потихоньку стушевался и отступил в угол, к выходам из зала с левой стороны. Сержант-детектив Велье, который только что склонялся к трупу, цинично и холодно окидывал взором толпу и совершенно не обращал внимания на грозящую разразиться массовую истерику, сразу же слегка расслабился – так, как будто был счастлив уступить место в самом центре сцены, в свете всех прожекторов и отойти на второй план. Полицейские в форме, которые охраняли выходы из зала, с подчеркнутым старанием отдали честь. Публика, буквально минуту назад полная возмущения, ропщущая и возбужденная, вдруг, сама не ведая почему, с облегчением опустилась в свои кресла.

Инспектор Квин подошел к Велье и подал ему руку. – Честное слово, мне жаль, Томас, мальчик мой. Я слышал, ты уже совсем собрался домой, когда все это стряслось, – сказал он негромко, повернулся и наградил отеческой улыбкой Доила. Затем с некоторым состраданием поглядел на человека, лежавшего на полу.

– Томас, все выходы охраняются? – спросил он.

Белье кивнул.

Квин с интересом оглядел весь зал – много времени ему на это не потребовалось. Затем тихо задал Велье какой-то вопрос, в ответ на который тот опять кивнул. После этого инспектор поманил к себе Доила.

– Доил, где те люди, которые сидели вот на этих местах?

Он указал на три кресла рядом с креслом покойного и на четыре пустых кресла прямо перед ним.

Полицейский, кажется, растерялся.

– Я тут никого не видел, инспектор…

Квин постоял несколько секунд, затем отослал Доила; и негромко сказал Велье:

– И все это в переполненном зале. Не стоит об этом забывать.

Велье недоуменно поднял брови.

– Я еще просто не вник в это дело по-настоящему, – дружелюбно продолжал инспектор. – Все, что я вижу пока – один мертвец и толпа потных людей, которые шумят изо всех сил. Распорядитесь, пусть Хессе и Пиготт наведут порядок.

Велье передал приказ двум мужчинам в штатском, которые появились в театре вместе с инспектором. Те проложили себе дорогу в конец зала, раздвинув толпу в стороны. За детективами в штатском следовали полицейские. Актерам тоже пришлось отступить назад. В середине зала меж рядами протянули толстый шнур и в образовавшееся между ними пространство препроводили примерно пятьдесят мужчин и женщин. Люди инспектора встали рядом и велели каждому из зрителей предъявить билет, а затем пройти на место, в нем указанное. Спустя пять минут никто из публики уже не стоял на ногах. Актеров попросили временно оставаться за шнуром.

Инспектор Квин опустил руку в карман пальто, осторожно Извлек оттуда коричневую украшенную резьбой табакерку и с явным наслаждением понюхал табаку.

– Вот так-то лучше, Томас, – сказал он довольно. – Ты же знаешь, как меня раздражает этот шум… У тебя есть хоть малейшее представление, кто этот бедняга на Полу?

Велье покачал головой.

– Я за него еще не брался, инспектор, – сказал он. – Я тут появился всего на несколько минут раньше вас. Кто-то из участка на 47-й улице позвонил мне и сообщил о том, что Доил просит помощи. Кажется, Доил тут взял все дело в свои руки. Лейтенант сильно его нахваливал.

– Ах, вот как, – сказал инспектор. – Доил! Подойдите, Доил!

Полицейский подошел и отдал честь.

– – Что здесь… – сказал невысокий седовласый человек, удобно располагаясь в кресле, – что здесь конкретно произошло, Доил?

– Все, что я могу сказать, – начал Доил, – это то, что за несколько минут до конца второго акта вот этот человек… – он указал на Пьюзака, который с невыразимо жалобным видом стоял в углу, – ..вот этот человек подбежал ко мне сзади – к тому месту, откуда я смотрел спектакль, и сказал: «Офицер, убили человека!.. Убили!» Он чуть не плакал, прямо как ребенок, я даже подумал, что он пьян. Но быстро подошел сюда. Было темно, на сцене кричали и палили вовсю. Я увидел этого парня на полу. Я не стал его трогать, только пощупал пульс – там уж никакого пульса не было. Чтобы знать наверняка, что с ним закончено, я спросил, нет ли в зале врача, и отозвался некий доктор Статтгард.

Инспектор Куш внимательно слушал, сдвинув, словно попугай, голову набок.

– Отлично, – сказал ой. – Отлично, Дойл. Я допрошу доктора Статтгарда позже. Что случилось потом?

– Потом, – продолжал полицейский, – потом я оная билетершу, которая стояла в проходе, в кабинет директора театра Пандора. Луи Панцер – вон там, прямо впереди. Он – директор.

Квин поглядел на Панцера, который в нескольких метрах от них, в задней части зала разговаривал с Нельсоном, и кивнул.

– Значит, это – Панцер. Хорошо,.. Хорошо… Эллери! Ты получил мое сообщение?

Он рванулся вперед, отодвинул Панцера, скромно посторонился, и хлопнул по плечу высокого молодого человека, который незаметно вошел через главный вход и теперь не спеша оглядывал зад. Старший взял младшего под руку.

– Я доставил тебе беспокойство, сын мой? Какой книжный магазин ты сегодня вечером обследовал? Нет, в самом деле, Эллери, я рад, что ты здесь!

Он полез в карман, снова достал табакерку я взял понюшку табаку – настолько изрядную, что даже чихнул.

– Собственно говоря, – ответил Эллери, не переставая озираться, – я не могу вернуть тебе комплимент. Ты в самом деле вытащил меня сюда из настоящего книжного рая. Я даже уговорил хозяина продать мне бесценное первоиздание Фальконе – попросил отложить его, потому что у меня с собой не было нужней суммы, и собрался в управление – занять у тебя. Позвонил туда – и вот я здесь. Первоиздание Фальконе! Ну ладно. Оно от меня никуда не денется, думаю.

Инспектор тихо усмехнулся.

– Вот если бы речь шла о старинной табакерке, меня бы это, может, и заинтересовало. Пойдем-ка. Похоже на то, что мы нынче вечером будем заняты еще кое-чем.

Он взял сана под руку, я они на нравились к небольшой труппе людей слева от них Эллери Квин был почти на голову выше отца. У него были широкие плечи и размашистая походка. Одет он был в темно-серый костюм, а в руках держал легкую тросточку. Очки без оправы, красовавшиеся у него на носу, казалось не очень соответствовали его атлетическому виду. Но лоботомные черты лица и ясные глаза выдавали в нем скорее человека духа, чем человека деда.

Они присоединились к собравшимся вокруг тела. Велье уважительно приветствовал Эллери. Тот перегнулся через сшивку сиденья, добросовестно оглядел трость и отошел.

– Итак, продолжайте. Доил, – живо сказал инспектор. – Вы, стало быть, осмотрели труп, задержали человека, который его обнаружил, к пригласили директора театра… Что потом?

– По моему указанию Панцер немедленно запер все двери и установил наблюдение за тем, чтобы никто не входил, и не выходил, – ответил Дойд. – Публика довольно-таки рассердилась, но больше ничего особенного те случилось.

– Так-так, – сказал инспектор, шаря в кармане в поисках табакерки. – Вы в самом деле славно поработали. А теперь займемся вон тем господином.

Он указал рукой туда, где в углу стоял дрожащий маленький человек. Тот, заметив жест инспектора, шагнул неуверенно вперед и нервно облизнул губы. Потом беспомощно оглянулся до сторонам и замер в, молчании.

– Как вас зовут? – дружелюбно спросил инспектор.

– Пьюзак… Уильям Пьюзак, – сказал мужчина. – Я – бухгалтер. А как раз только…

– Давайте все по порядку, Пьюзак. Где вы сидели?

Пьюзак поспешил указать на шестое место от прохода, в последнем ряду. На пятом месте сидела и испуганно поглядывала на них девушка.

– Вижу, вижу, – кивнул инспектор. – Эта юная дама– с вами?