Таинственный цилиндр - Куин (Квин) Эллери. Страница 9

– Временами ты необыкновенно многословен, сын мой! – сказал инспектор в сердцах. – Флинт? Один из детективов подошел к инспектору.

– Вот что. Флинт, – сказал Квин, – нынче вечером у вас уже была веселенькая работенка, и я придумал для вас еще одну. Как думаете, можно ее взвалить на ваши плечи? Припоминаю, вы как-то на спортивном фестивале полиции приняли участие в соревнованиях штангистов.

– Верно, сэр, – ответил Флинт, широко улыбаясь. – Тяжести меня не пугают.

– Вот и чудесно, – продолжал инспектор, засунув руки в карманы брюк. – Вам предстоит сделать следующее: возьмите себе в помощь людей – бог мой, надо было брать с собой из управления всех, кто свободен – и тщательно обследуйте каждый квадратный метр в театре и вокруг него. Ищите билеты с оторванным контролем. Ясно? Когда закончите, все, что хотя бы отдаленно напоминает театральный билет или его обрывок, должно быть у меня. В первую очередь обыщите весь пол в зале, внимательно посмотрите в задней его части, на лестнице, в фойе, у выходов из театра – из коридоров в переулки, за кулисами, в мужском и дамском туалетах. Стоп, отставить. Позвоните в ближайший полицейский участок, пусть пришлют женщину-полицейского, в женском туалете она сделает это сама. Ясно? Флинт кивнул и удалился.

– Двинемся дальше. – Квин потер руки. – Мистер Панцер, не могли бы вы на минутку подойти ко мне? Очень любезно с вашей стороны, сэр. Боюсь, что сегодня вечером мы чересчур досаждаем вам, но тут уж ничего не поделаешь. Как я вижу, терпение у публики на пределе. Я был бы вам очень обязан, если бы вы вышли на сцену и попросили всех запастись терпением – ну и все такое прочее, что там еще можно сказать. Благодарю вас заранее!

Панцер поспешил к сцене по среднему выходу. Зрители хватали его за фалды фрака, пытаясь остановить. Детектив Хагстрем в нескольких шагах от инспектора делал ему знаки. Рядом с ним стоял невысокий паренек лет девятнадцати, который изо всех сил жевал резинку и явно нервничал, предвидя ожидающие его мучения. Он был одет в черную, расшитую золотом униформу, совершенно шикарную, но безвкусно дополненную манишкой со стоячим воротничком. На голове его красовалась шапочка, похожая на те, какие обычно носят посыльные в отелях.

– Это тот юноша, который сказал, что они в театре не продают эля с джином, – строго сказал Хагстрем, одновременно сжимая руку юноши, чтобы подбодрить его.

– Стало быть, не продаете, мальчик мой? – благожелательно спросил Квин. – Как же так? Почему же?

Юноша явно был перепуган до смерти. Глаза его так и бегали. Он то и дело, посматривал на Доила. Тот хлопнул его по плечу и сказал инспектору:

– Он немного робеет, но парень хороший. Я знаю его с детства. Вырос в моем районе. Отвечай же инспектору, Джесси…

– Ну, я не знаю, почему, сэр, – еле выдавил из себя парень, нервно переминаясь с, ноги на ногу. – Единственный напиток, который нам разрешается продавать в антрактах – это оранжад. У нас договор с фирмой… (и он назвал фамилию известного фабриканта, производившего прохладительные напитки). Он делает нам большую скидку, если мы торгуем только его продукцией. Так что…

– Понимаю, – кивнул инспектор. – Напитки продают только в антрактах?

– Да, сэр, – ответил парень, постепенно успокаиваясь. – Как только опустится занавес, открываются выходы из зала, а около них уже стоим мы с напарником. Заранее разворачиваем буфет и расставляем стаканы, в которые разливаем оранжад.

– Стало быть, вас двое?

– Нет, сэр, трое. Я забыл, в фойе торгует еще один парень.

– Хм… – Инспектор поглядел на него ласково. – Ну, мальчик мой, коли в Римском театре продают только оранжад, то как ты объяснишь мне появление здесь бутылки эля с джином?

Инспектор жестом фокусника достал откуда-то снизу, из-за спинок кресел темно-зеленую бутылку, обнаруженную в зале Хагстремом. Юноша побледнел и закусил губу. Глаза его снова беспокойно забегали, как будто он искал, куда бы ему спрятаться. В конце концов он засунул большой палец за воротник и закашлялся.

– Ну, в общем… – Он явно мялся, не решаясь сказать.

Инспектор поставил бутылку на пол и оперся на спинку кресла, скрестив руки на груди.

– Как тебя зовут? – осведомился он.

Цвет лица юноши резко изменился: только что он был бледным как мел, а теперь на глазах пожелтел. Он опасливо поглядывал на Хагстрема, который демонстративно достал блокнот и с грозным видом приготовился записывать.

Юноша облизнул пересохшие губы.

– Линч. Джесс Линч, – сказал он хрипло.

– И где же ты разворачиваешь свой буфет в антрактах, Линч? – сурово спросил инспектор.

– Я… Вот здесь, как раз здесь, в левом коридоре, сэр, – пролепетал юноша.

– Ага! – нахмурился инспектор. – И сегодня вечером ты тоже продавал в левом коридоре напитки, Линч?

– Ну, в общем, да, сэр.

– Ив таком случае ты можешь нам сказать что-нибудь об этой бутылке эля с джином?

Парень боязливо огляделся по сторонам, увидел далеко на сцене коренастую фигуру Луи Панцера, который как раз собирался сказать речь зрителям, наклонился к инспектору и прошептал:

– Да, сэр, мне знакома эта бутылка. Я не хотел об этом говорить, потому что мистер Панцер очень строг к тем, кто нарушает его инструкции. Он мигом вышвырнет меня, если узнает, что я сделал. Вы ведь не расскажете ему, сэр?

Инспектор, улыбаясь, ответил:

– Смелее, смелее, выкладывай, мой мальчик. Облегчи душу признанием. – Он откинулся на спинку кресла и сделал знак Хагстрему отойти.

– Все было так, сэр, – горячо принялся рассказывать Джесс Линч. – Я развернул свой буфет в коридоре, против выхода из зала, – эдак, примерно, за пять минут до конца первого акта, как, собственно, нам и положено. Когда билетерша открыла после первого акта дверь, я начал , громко предлагать выходящим зрителям напитки, – мы все так делаем. Многие люди у меня покупали, и мне некогда было смотреть по сторонам. Прошло некоторое время, толпа поредела, и я смог перевести дух. Тут ко мне подошел мужчина и сказал: «Я хотел бы бутылочку эля с джином, парень». Я поднял на него глаза. Такой расфуфыренный тип во фраке, уже слегка навеселе, судя по походке. Улыбался неизвестно чему и, казалось, был совершенно счастлив. Я еще подумал про себя: «Ясно, теперь тебе еще и эля с джином!». Тут он хлопнул себя по карманам брюк и игриво подмигнул. Ну, и…

– Минуточку, мальчик мой, – перебил его Квин, – тебе уже когда-нибудь доводилось видеть мертвых?

– Нет, сэр. Но мне кажется, что я выдержу это зрелище, – волнуясь, сказал юноша.

– Вот и прекрасно! Посмотри – это тот самый человек, который просил у тебя эль с джином?

Инспектор взял юношу под руку, подвел к телу и заставил склониться над ним. Джесс Линч оглядел труп с каким-то благоговением, а потом энергично закивал.

– Да, сэр, это тот господин.

– Ты совершенно уверен в этом, Джесс? Юноша кивнул еще раз.

– Вот что я хочу знать: он был так же одет, когда заговорил с тобой?

– Да, сэр.

– Может быть, все-таки чего-то не хватает, Джесс? Эллери, который стоял неподалеку в темной нише, даже шагнул вперед.

Юноша недоуменно поглядел на инспектора, потом на труп, потом опять на Квина-старшего. Он молчал целую минуту, а оба Квина не спускали глаз с его губ. Затем лицо его просветлело и он воскликнул:

– Ну, разумеется! Конечно, сэр! У него была еще шляпа, такой блестящий цилиндр, когда он разговаривал со мной.

Инспектор Квин не скрывал своей радости.

– Продолжай,. Джесс… О, доктор Праути! Наконец-то вы до нас добрались! Что вас так задержало?

К ним подошел долговязый худой мужчина с черной сумкой в руках. Он курил устрашающих размеров сигару, совершенно игнорируя запреты пожарных, и вообще производил впечатление человека страшно занятого и делового.

– Скажете тоже, инспектор, – ответил он, ставя сумку на пол и пожимая руки Эллери и инспектору Квину. – Задержало… Вы же знаете, что я недавно переехал, и телефон мне еще не поставили. Пришлось отправлять посыльного. Сегодня у меня был тяжелый день. Я рано лег. Но я собрался быстро, как только мог. Где жертва?