Преданный (ЛП) - Солсбери Дж. Б.. Страница 44

— Хорошо. Есть кое-что, о чем я тоже хотела с тобой поговорить.

— Да? — Я надеюсь, что это ее окончательный ответ по поводу отношений. И чертовски надеюсь, что ее окончательный ответ будет «да». — Тогда я попрошу Карину забрать тебя в семь.

— Вообще-то, будет лучше, если я просто заскочу к тебе в семь.

Волнение в моей груди немного спадает.

— Все в порядке?

— Да, просто думаю, что так будет лучше.

Лучше? Для кого? Что, блядь, это значит?

— Мне нужно идти. Увидимся вечером.

— Лиллиан… — Линия обрывается.

От беспокойства у меня сводит живот. Она не была похожа на женщину, которой не терпится начать что-то со мной. Лиллиан говорила как женщина, готовая сдаться. Женщина, готовящаяся к побегу.

Я не могу позволить ей сделать это. По крайней мере, не попытавшись ее остановить.

— Мистер Норт? — Бекки замешкалась в дверях с блокнотом в руках. — Мистер Хейс пришел раньше и попросил, чтобы вы немедленно пришли к нему в офис. Он сказал, что это срочно.

Это объясняет сообщение, которое Хейс отправил час назад: «Как только приедешь, сразу же отправляйся ко мне в офис. Не останавливайся, чтобы выпить кофе или пописать. Немедленно».

Я бросаю вещи на свой стол, проверяю наличие важных сообщений и электронной почты и, наконец, убедившись, что нет пожаров, которые мне нужно тушить, направляюсь в кабинет Хейса.

Стол мисс Ньютон пуст. Я знаю, что Хейс специально так делает, чтобы она не услышала то, что он собирается сказать. Не очень хороший знак.

Дверь закрыта, и я не стучусь, прежде чем открыть ее. Внутри нахожу Хейса за столом с Мейером О'Кифом, адвокатом чертовски богатых людей.

— Я не помешал?

— Ты долго, — говорит Хейс.

— Мистер Норт. — Адвокат встает и пожимает мне руку.

— Мейер. Ты знаешь меня с двенадцати лет. Думаю, мы можем прекратить это дерьмо про мистера Норта. — Мое слегка задиристое отношение привлекает внимание моего близнеца, и он изучает меня любопытным взглядом.

Мейер натянуто улыбается.

— Хадсон. Ненавижу приносить плохие новости. — Он кивает мне, чтобы я занял место рядом с ним.

Мои нервы на пределе, мысли заняты Лиллиан, и моему сердцу не нравится это перетягивание каната за внимание.

— В чем дело? — Ближе к делу, чтобы я мог вернуться к тому, чтобы сосредоточиться на том, как завоевать Лиллиан.

Мейер тасует какие-то бумаги.

— Похоже, у нас конфликт…

— О чем ты, блядь, думал, вырубая Трэвиса Эверфилда? — рявкает Хейс.

— И поэтому ты здесь? — Я уже знаю ответ. Эверфилд, гребаная киска.

Адвокат извиняюще улыбается и протягивает мне конверт.

— На тебя подали в суд за нападение… среди прочего.

Я бросаю конверт на стол Хейса.

— Я бы сказал, что ему нужны деньги, но он богаче Бога, так чего же он хочет, чтобы я мог отдать ему это и умыть руки от этого мудака?

— Идиот, — ворчит Хейс. — Ему не нужны деньги. Он хочет публично унизить тебя и облить грязью имя Нортов.

— Передай Эверфилду, что если он будет продолжать этот судебный процесс, то проиграет. — Я наклоняюсь вперед и встречаюсь с Мейером взглядом. — Я выдам его секреты прессе. — Сжимаю челюсть, в груди бурлит гнев. — Я расскажу о его сексуальных домогательствах к эскортницам всем, у кого есть чертовы уши, Мейер. Прежде всего, «Таймс», затем «Пост» и, конечно, полиции Нью-Йорка. Пресса будет просто в восторге, разваливая империю Эверфилда.

У Мейера хватает здравого смысла выглядеть пристыженным. Что-то подсказывает мне, что хороший адвокат уже был вовлечен в юридические неприятности, связанные с сексуальным насилием, со своей дерьмовой клиентурой.

— Ты можешь это доказать? — спрашивает Хейс.

— Не могу. — Я поворачиваюсь лицом к своему близнецу. — Но его жертвы могут.

— Жертвы? — выдыхает Хейс, а затем отшатывается в отвращении. — И ты уверен в этом?

— Ты реально не знал?

Его взгляд становится ледяным.

— Думаешь, что я добровольно буду находиться рядом с мужчиной, который поднимает руку на женщину? — Мускулы его челюсти пульсируют.

Я игнорирую Хейса и поворачиваюсь обратно к Мейеру.

— Пожалуйста, передай это сообщение своему клиенту. Полагаю, он захочет, чтобы его иск был немедленно отозван.

Старик торжественно кивает, собирает свои вещи и выходит из офиса, пробормотав:

— Я буду на связи.

Как только дверь закрывается, я поворачиваюсь к Хейсу, который выглядит злым, как черт, ожидая ответов на невысказанные вопросы.

Ему придется подождать.

Потому что у меня есть свой вопрос.

— Почему ты нанял Лиллиан?

Он хмыкает, моргает и пожимает плечами.

— Элли попросила в качестве одолжения.

— И ты делаешь все, что просит Элли? — Я наклоняю голову, размышляя об отношениях моего брата с его любимой эскортницей. Неужели это нечто большее, чем кажется?

Он откидывается на спинку кресла и поднимает подбородок.

— Почти. Элли — единственная причина, по которой я нанял Лиллиан, и единственная причина, по которой я не уволил ее раньше.

— Ты не видишь в Лиллиан никаких положительных качеств? В профессиональном плане.

Его взгляд становится острее.

— Нет.

Я скрещиваю руки на груди, чтобы не обхватить ими горло брата.

— Она другая. Мне не нравятся другие. Мне нравятся предсказуемые, надежные, заслуживающие доверия. После того, как она сорвала сделку с «Ит ох»…

— Она не срывала. — У меня болят зубы от силы сжимания челюсти.

— …я не мог с чистой совестью держать ее в штате.

— Хочешь сказать, что совершенно не знал, что Трэвис Эверфилд подверг ее сексуальному насилию?

Его щеки пылают, а лицо приобретает яростный багровый оттенок.

— Я бы убил его…

— И что Элли чувствовала некоторую ответственность за это, поэтому и попросила об услуге?

Выражение его лица смягчается — первый признак того, что он чувствует что-то еще, кроме презрения к Лиллиан. Или, возможно, впервые он чувствует презрение к самому себе.

— Я устроил этому мудаку сотрясение мозга. Он заслужил худшего. — Я тычу пальцем в конверт, который оставил Мейер. — Напомни этому избалованному маленькому уебку его место. Будь моим адвокатом и делай свою работу.

Захлопываю за собой дверь и возвращаюсь в свой офис, чувствуя вновь вспыхнувшую ярость за то, что Трэвис сделал с Лиллиан. По крайней мере, теперь я знаю, что мой брат не имеет к этому никакого отношения. Если бы он был причастен, я бы и ему надрал задницу.

Лиллиан

Когда появляюсь в жилом комплексе Хадсона, я опаздываю почти на тридцать минут. Как обычно, я потеряла счет времени и решила поехать на метро, а не на такси, чтобы сэкономить оставшиеся деньги. Я потратила весь день на поиск работы, пропустила собеседование, потому что забыла записать время, и провалила еще одно собеседование, придя не туда. Очевидно, что следование простым указаниям является обязательным условием для приема на работу.

Подавленная, обескураженная и деморализованная, я размышляю о вполне реальной возможности того, что мне нужно вернуться к приему лекарств от СДВГ¹⁴, несмотря на нежизнеспособные побочные эффекты. Я потеряю сон, аппетит, буду чувствовать себя нервной весь день, но, по крайней мере, у меня будет работа… уф. Я не могу победить.

Я пытаюсь поднять свое настроение, делаю безразличное лицо, когда вхожу в вестибюль дома Хадсона.

— Лиллиан, — говорит Хадсон, вставая с черного кресла с телефоном в руке.

Должно быть, я плохо скрываю свои чувства, потому что мужчина изучает меня так, словно ищет раны и сломанные кости.

Я ненавижу, как мое сердце реагирует на его появление, пульсируя в бешеном ритме с каждым его шагом ко мне. Ненавижу, как беспокойство в его взгляде согревает меня в таких глубоких местах, что никакое тепло не может к ним прикоснуться. И я ненавижу то, что мне хочется упасть ему на грудь, закрыть глаза и забыть, что есть мир за пределами нас двоих.

— Ты пришла, — мягко говорит он, делая шаг в мое пространство.