Связанные (ЛП) - Шэн Л. Дж.. Страница 21

И что волнует мои эмоции, так это то, что я действительно похожа на свою бабушку. Я, видимо, тоже обожаю плохих парней. Единственная разница в том, что я почти уверена, что в моей истории не будет долгой и счастливой жизни. Я борюсь с желанием вытереть сопли рукавом.

Бабушка награждает меня самой широкой улыбкой, какую только может изобразить анатомически. 

— Вот, промокни глаза, пока подводка не оказалась у тебя во рту. — Она протягивает мне салфетку. — А теперь расскажи мне все о нем.

Забавно, как я могу сказать бабушке то, что не могу представить, чтобы произнести перед собственной матерью. Моя мама — самый материнский человек, который не выходит из дома без свитера. Мама осуждала, потом беспокоилась, потом пыталась убедить меня открыть счет на JDate.

Но все же я напрягаюсь, когда говорю бабушке, что ходила на свидание с парнем, который борется за жизнь в клетке и считает приемлемым разрисовывать дверцы своей машины пламенем и черепами, даже если тебе уже не шестнадцать. И что, несмотря на наше неудачное первое свидание, мы снова встретимся сегодня вечером. Но я не хочу с ним встречаться. Только, иногда, я вроде как хочу.

— Я думаю, он тебе нравится. — Бабушка Марти наклоняется вперед и обвиняюще тычет мне в ребра наманикюренным ногтем.

Я грызу ногти.

—  Может быть, да.

— Тогда иди и возьми его.

— О, нет. Я не могу. Не сейчас. У меня есть задание…

— Многозадачность. Ты женщина. Мы хороши в этом.

— И у него репутация кота…

— Он сейчас холост, не так ли? И он ясно дал понять, что интересуется тобой.

— Но…

— Никаких «но». Твои мать и отец со временем придут к этой идее. Их другая дочь красуется на обложках журналов, на ней только стринги и две ракушки, чтобы скрыть свою скромность. — Бабушка усмехается. — Они также привыкнут к твоему парню. Кроме того, ты всегда была маленькой бунтаркой. Ты должна подпитывать репутацию. Как и я. — Она шевелит бровями.

Дай Бог здоровья бабушке. Она действительно умеет расставить все полки в моей захламленной голове.

Мой телефон вибрирует в кармане, как только я начинаю успокаиваться.

Это сообщение от Тая.

 Я на улице. Хочешь, я поднимусь и очарую твои старые бабушкины эластичные трусики? Или ты спустишься?

Я улыбаюсь и показываю бабушке Марти его сообщение. Она гудит:

— Старые, да? Я съем твоего мальчика заживо и задушу его моими трусиками Элизабет Пассин, если он посмеет прийти сюда.

Дьявольская искра заставляет меня напечатать ее угрозу и нажать отправить. Я смотрю, как темнеет экран моего сотового, и после двухминутного отсутствия ответа поворачиваюсь к бабушке.

— Возможно, я зашла слишком далеко. Это всего лишь наше второе свидание. Слишком рано для встречи с бабушкой.

— Если он такой крутой, как утверждает, то последнее, чего он боится, это восьмидесятидвухлетнюю старушку со слабым тазовым дном.

Твердый стук в дверь заставляет нас обоих повернуться в сторону входа.

Боже мой!

— Открывайте, Марти Розенблюм. — Тон Тая забавляет, и я не могу отделаться от ощущения, будто кто-то щекочет мой живот тысячей крошечных перышек.

Бабушка соскальзывает со стула, удивленно приподняв брови, и с улыбкой открывает дверь. — Именно то, что я заказывала.

Ее улыбка становится шире, когда она видит парня, стоящего у ее порога. Она тянется для рукопожатия, но Тай берет ее руку и с ухмылкой целует ее тыльную сторону, не прерывая их зрительного контакта. Он входит в комнату совершенно непринужденно, как будто они знают друг друга веками. На нем узкие - узкие джинсы в паре с черной футболкой, его татуировки выставлены на всеобщее обозрение.

Он выглядит самым красивым парнем, которого я когда-либо видела. Что-то в этом стиле делает его болезненно неотразимым.

— Что вы, дамы, пьете? — Он вдыхает фруктовый аромат, наклоняется ко мне и прижимается губами к моему уху. — Барби, — шепчет он.

Я растворяюсь в своем кресле. Подождите, я серьезно привыкаю к этому дурацкому прозвищу?

— Сладкий алкогольный сидр. Хочешь немного? — Бабушка Марти машет перед ним почти пустой бутылкой.

— Нет, спасибо, — вежливо отказывается он. — Лучше воды. Нужна помощь, мэм?

Бабушка толкает меня локтем, осматривая его тело. 

— Рыцарство и татуировки. Он хранитель. Серьезно, Тайлер, что я могу тебе предложить?

— Воды, — повторяет он. — Я на диете.

Бабуля потрясенно смотрит на меня.

Я беспомощно пожимаю плечами. 

— Правдивая история.

Она поворачивается к нему. 

— Но ты не должен терять вес. Твое тело идеально! Твоя задница — самая симпатичная, которую я видела за двадцать лет, и, черт возьми, я видела несколько симпатичных задниц в своей жизни.

Я краснею и стараюсь не выглядеть совсем испуганной. Что, черт возьми, я думала? Моя бабушка — королева TMI. Этот разговор мог легко перерасти в мою одержимость носить подгузники на макушке, когда я была ребенком. Это плохо. На самом деле, забыть, что духовка все еще включена, плохо. Позволить парню встретиться с сумасшедшей бабушкой — катастрофа.

Я хотела смутить Тая и заставить его неудобно извиваться, пока он не умолит меня спуститься вниз. Вместо этого Тай примчался к ней в квартиру, и теперь они свободно говорят обо всем на свете. И я имею в виду все.

— Твои уши выглядят ужасно. Это из-за всех драк? Они как будто провалились внутрь. Очень непривлекательно. —Бабушка Марти морщит нос.

— Да, это сувенир с моей самой первой победы в XWL. Жуткая блокировка головы, но я справился. Уши бойца определенно снижают мои акции. Это сука, конечно. Мне постоянно приходится откачивать из них жидкость шприцем.

— Это отвратительно, Тайлер. — Это от моей бабушки, у которой на прикроватной тумбочке стоит зеленый двухголовый фаллоимитатор. Моя мама до сих пор думает, что это декоративный кактус.

— Это не для слабонервных, но и XWL тоже, — говорит он.

— Так когда ты будешь драться с этим парнем?

— 13 июня, в Вегасе. Выходные должны быть интересными.

Бабушка многозначительно смотрит на меня. 

— Да, будут, милый. Это выходные, когда я выхожу замуж за своего финансиста Саймона в Саусалито. Точно, свадьба! — Она бросается к буфету и возвращается с хрустящим кремовым конвертом. — Блер, мне нужно, чтобы ты передала это приглашение Киннеям.

— Конечно. Я сделаю это на этой неделе.

Отлично. Пожалуйста, только не упоминай имя Шейна. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не...

— И не забудь взять Шейна с собой на свадьбу. Твоя мать сказала, что застала вас двоих на днях. Я не знала, что вы все еще общаетесь. Я скучала по этому мальчику. — Она качает головой, ее улыбка вызывает ностальгию по тем временам, когда она видела, как мы играли во дворе моих родителей и вместе смотрели мультики в детстве.

Я поворачиваю голову к Таю. Раздутые ноздри, сжатые челюсти, руки сжаты в кулаки, на шее пульсирует вена.

Не счастлив.

По шкале от одного до нуждающейся в терапии, насколько это пиздец, что меня заводит то, что он так беспокоится о Шейне?

— Эй, Тай, давай закругляться. — Я встаю со своего места и дергаю его за рукав, чувствуя, как кровь гудит в моих венах, когда я касаюсь его руки.

— Это было мило. — Тай предлагает свою дьявольскую улыбку, но вспышка гнева в его глазах требует другого решения. Я беспокоюсь, что он снова испортит мое интервью с ним.

— Тайлер, давай. — Я снова дергаю его за рукав, как четырехлетний ребенок.

— Не понимаю, почему ты так рвешься уйти, — говорит бабушка. — Он не может ни есть, ни пить алкоголь, так что твое свидание будет, мягко говоря, сложным. — Она поворачивается к Таю. — Без обид.

— Не обижаюсь. — Он сверкает ямочками на щеках. — Я вижу, откуда у Блэр такая дерзость.

— Это точно не от ее матери.

Я сейчас стою в дверях, пыхтя. 

— Тай, я не шучу. Иди сюда.

Я больше не могу воспринимать их вместе. Они заставляют меня чувствовать себя ответственным взрослым в комнате. Меня!