Связанные (ЛП) - Шэн Л. Дж.. Страница 44

— Эта статья не о самом Экзо. Экзо — это всего лишь отправная точка. Статья о психологической разнице между соревнующимися спортсменами и остальным населением. Мы берем интервью у группы антропологов и спортивных психологов об этом явлении. Это интересно, как спортсмены будут полностью пренебрегать своим здоровьем ради спорта. Так сказать, продать душу дьяволу.

Можете повторить это еще раз. Я подавляю ворчание. Я предполагаю, что Кэм был бы на седьмом небе от счастья, узнав, что Джесси Клемент из XWL употреблял стероиды, а Тай Уайлдер из той же лиги ММА навязывал свое тело, чтобы получить бои. Но боюсь, что моя преданность прочно лежит на стороне этих двух бойцов. Я даже не знаю почему, но необходимость защищать их секреты гораздо сильнее, чем потребность произвести впечатление на моего нового босса

— И я предполагаю, что есть много примеров, — говорю я.

Кэм взволнованно кивает. Его голубые глаза блестят. 

— Препараты, повышающие работоспособность, — это лишь верхушка айсберга. Люди пойдут на многое, чтобы добраться до вершины, и я имею в виду взяточничество, шантаж и массу вещей, которые еще не решены. Спортсмены — это другая порода. Они не думают, как мы, они не действуют, как мы. Они приносят большие жертвы. Просто так оно и есть.

— Да, список можно продолжать бесконечно. — Я прижимаюсь губами к краю чашки. Кэм сейчас нажимает слишком много чувствительных кнопок.

— Так в чем же суть статьи?

— Что, может быть, пришло время дать спортсменам поблажку, потому что, ну, давайте признаем, они, похоже, устроены совсем по-другому. Смотри, это твой мозг. — Он открывает крышку своей кофейной чашки. — А это мозг спортсмена. — Он берет мою чашку и тоже открывает ее. Обе чашки почти пусты. Затем он начинает швыряться обертками от шоколадных батончиков и куском старой салфетки, которую засунул в карман.

— Видишь мозг спортсмена? Он загроможден такой дополнительной нагрузкой. Элитные спортсмены всегда высоко оценивают такие качества, как одержимость, аскетизм, способность фокусироваться на долгосрочных целях. Вместо этого они способны преодолевать боль, голод и даже общественное осуждение, чтобы достичь своей цели.

— Я не уверена, что согласна с тем, что спортсменам должно сойти с рук дерьмо только потому, что они ничего не могут с собой поделать.

Кэм спешит исправить мой вывод.

— Я не говорю, что они могут делать все, что захотят. Я просто говорю, что им труднее сопротивляться обману. Независимо от того, насколько они хороши и насколько велик риск, они чувствуют себя обязанными побеждать. Просто посмотри на Лэнса Армстронга…

— Значит, если кто-то сделал что-то не так, очень неправильно, скажем, для продвижения своей карьеры… — я задумчиво кусаю губу. — Но потом остановился, потому что счел это аморальным…

— Тогда я бы сказал, что они проявляют душевную силу, чтобы пойти на такой шаг. Они заслуживают второго шанса.

Я моргаю от удивления.

— Конечно, в своем виде спорта, — уточняет он.

Верно. Конечно.

Мы продолжаем этот разговор еще несколько минут, и хотя я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на реальном разговоре, у меня возникает очень странное чувство, что Кэм... ну, я бы не назвала это флиртом, ничего особенного, неуместного, но скажем так, он кажется слишком заинтересованным в том, чтобы узнать обо мне больше.

И что мне нравится.

И что я делаю.

И как я провожу свободное время.

К тому времени, когда мы возвращаемся в приемную и Кэм провожает меня к столу Вайолет, чтобы она могла проводить меня в отдел кадров, я уверена в двух вещах. Во-первых, если бы Кэмерон мог (чего, я думаю, он не мог, учитывая, что он будет моим боссом), он бы пригласил меня на свидание. Он тщательно осмотрел меня, когда мы прощались. Во-вторых, если бы Кэмерон пригласил меня на свидание, я бы отказалась, потому что, честно говоря, он может быть идеальным для меня. Черт, Шейн может быть идеальным для меня. Но парень, которого я хочу, совершенно несовершенен, и меня это полностью устраивает.

Меня не устраивает то, что сделал Тай. Меня не устраивает то, как он со всем обращался — с нами, со своим секретом и своими прошлыми ошибками. Но да, я в порядке, зная, что его действия будут иметь некоторые последствия, и я готова взять на себя часть груза, часть бремени и даже часть боли, которая с этим связана.

Жаль, что после нашего последнего разговора я начинаю думать, что он может быть не согласен с такой договоренностью.

Я всегда опаздывала, и у меня есть ноющее чувство, что я могу опоздать снова.

Дерьмо.

ГЛАВА 18

У меня официально нет социальной жизни. Бабушку Марти увезли в месячный медовый месяц на Гавайях. Мама и папа ремонтируют части своего дома, в том числе комнаты, которые раньше принадлежали мне и Иззи. А Иззи занята поиском своей следующей престижной кампании и отрывается от "Страстей Элизабет", чтобы пять раз в неделю отрабатывать свою задницу в спортзале. По крайней мере, она не тренируется в The Grind.

Я провожу время, пытаясь восстановить свои отношения с Шейном. Отношения, которые в прямом и переносном смысле получили довольно серьезный удар.

Шейн начал стажировку в новом журнале о фанк-культуре, базирующемся в Сан-Франциско. Он называется Dazed и должен быть американской версией журнала Vice. Через неделю после его стажировки я сажусь на поезд в Сан-Франциско и встречаюсь с ним за обедом в хипстерском суши-ресторане в Русском холме. Когда я признаюсь официанту, у которого два рукава татуировок и кольцо в губе, что я вегетарианка, он даже не моргает.Более того, он протягивает мне сырое веганское меню ресторана и указывает на наиболее рекомендуемые блюда.

Боже, благослови Сан-Франциско.

Шейн сидит напротив меня, одетый в футболку с надписью «Телевидение лучше, чем книги» и хмурится. Его лицо давно зажило, и он снова стал выглядеть как обычно, но он не выглядит особенно счастливым. После того, как официант принял наши заказы, он тяжело вздохнул.

— Быть стажером — отстой, — говорит он, и я делаю глоток диетической колы и качаю головой.

— Надо с чего-то начинать, — указываю я. Нам с Шейном невероятно повезло, что мы попали на оплачиваемую стажировку. Он не должен дуться, особенно учитывая офигенный журнал, над которым он сейчас работает.

Но Шейн наклоняется вперед и понижает голос. 

— Хочешь услышать, чем я занимаюсь весь день? Я хожу на кофейные пробежки, расшифровываю скучные интервью и работаю официальным ведомым для ассистентов и секретарей этого гребаного места.

— А чего ты ожидал? Это модный журнал. Все хотят там работать. Тебе нужно пробиться к вершине. Я, с другой стороны... — Я указываю указательным пальцем на висок. — Я собираюсь работать в местном журнале, который никто не читает. Может быть, мне повезет, и я на самом деле пишу статьи, но недостаток в том, что их абсолютно никто не будет читать. Фу. — Я притворяюсь, что стреляю в себя.

Шейн вздрагивает.

— Будет лучше. — Он похлопывает меня по тыльной стороне ладони.

— Или хуже. — Я выдавливаю улыбку. — Так что у вас с Иззи? Я знаю, что она навещала тебя в Вегасе, но она не сказала мне, чем вы, ребята, занимались, и, зная вас, это не могло быть хорошо.

Шейн откидывается на спинку стула и искренне смеется.

— Почему бы и нет? Я расстался с Джеммой еще до того, как увидел ее, потому что знал, что она убьет меня, если узнает, что я встречаюсь с цыпочкой. За это никаких плюсов?

— Нет, если она потеряла девственность с тобой, а ты бросил ее… снова. Подожди, ты не можешь потерять девственность дважды, но ты все равно можешь снова пострадать.

Шейн трет лицо.

— Это не вся история, и она чертовски неверна, мисс будущая журналистка.

Я пожимаю плечами. 

— Ответь на мой вопрос. Ребята, вы как-то связаны? Ее внезапная скрытность меня пугает.

— Нет, — успокаивает он. — Честно говоря, причина, по которой она ничего тебе не говорит, в том, что ей нечего сказать. Она просто проверяла меня и устроила мне обслуживание номеров в Вегасе. А когда мы вернулись домой, она перестала отвечать на мои звонки. Снова.