Кровь в пыли (ЛП) - Шэн Л. Дж.. Страница 8

— Я посмотрю, что я могу сделать, — удивляет он меня. Я коротко киваю. Шампунь и тампоны — это роскошь, без которой я могу жить. Мяч от стресса, однако. . .Я никогда не выходила из дома без него. С тех пор, как психиатр, к которому я обратилась после испытания с ребенком, сказал мне, что я должна попытаться использовать его, чтобы выпустить часть своего гнева. Это то, что держит меня относительно в здравом уме. Это то, что также делает меня наркоторговцем, а не наркоманкой.

— Спасибо.

Он ведет меня обратно в мой подвал, где снова завязывает мне глаза. Мои руки снова связаны. Они хотят, чтобы я дезориентировалась, и на то есть веская причина. Годфри сказал им, что я не та, кем кажусь. Но кем бы я ни была, я не хочу сейчас оставаться наедине с собой. Моими мыслями, моим разумом, работающим сверхурочно, пытаясь предугадать следующий шаг Кэмдена и Годфри.

— Пожалуйста, не уходи. — Я делаю резкий вдох. Как бы мне не хотелось это признавать, тревога в моем тоне вызвана не только моим планом заставить его полюбить меня, чтобы завоевать его доверие, но и тем, что я искренне ненавижу идею провести следующие несколько часов в одиночестве.

Он не отвечает, и я слышу, как за ним закрывается и запирается дверь.

Я бьюсь головой о стену, позволяя слезам вырваться наружу. Я уже через многое прошла, но мне просто нужно пережить еще одно. Я смогу справиться с этими парнями.

Это всего лишь Стоктон. Я уже так близко к дому.

Дом.

У меня его нет, но есть место, которое я могу назвать своим. Это называется местью, и я буду искать ее, найду и пропитаюсь ею.

НЕЙТ

— Упс. Кто-то забыл вытереть окна.

Я стою на коленях, протираю нетронутую деревянную плитку. Глядя на женщину, которая заговорила со мной, я бросаю мокрую тряпку, которую держу, рядом с экзотическим растением, которое, как она однажды сказала мне, было привезено из Сингапура, и поднимаюсь на ноги.

— Да, мэм. — Мое согласие имеет больше власти, чем ее приказ. Она это знает. Более того — ей это чертовски нравится.

— Или. . . — Миссис Хэтэуэй упирается локтями в рояль в своей гостиной, его клавиши все еще нетронуты, к ним никогда не прикасались. Она наклоняется вперед, предлагая мне прекрасный вид на ее пластиковые сиськи, когда она поднимает одну ногу в воздух и извивается из стороны в сторону в своем белом мини-платье.

Все, о чем я могу думать, это то, что она оставляет следы, которые мне потом придется стирать. — Ты можешь подняться наверх и помочь мне собраться в Тахо.

Игнорируя ее предложение, я прохожу мимо нее и направляюсь к сараю снаружи, где она хранит мои чистящие средства, в том числе швабру. Я до сих пор вижу ее лицо краем глаза. Она окрашена дорогой косметикой и неудовольствием — и то, и другое непривлекательно, на мой вкус, — и к тому времени, когда я возвращаюсь в фойе, миссис Хэтэуэй уже глубоко погрузилась в свой план Б. Она сидит на своем сером кожаном диване в крошечном черном бикини.

— Мне взять этот или леопардовый? — Она машет принтованным бикини, зажатым между ее розовыми ногтями.

— Мэм, из меня вышел бы самый худший стилист. Я до сих пор ношу ту же пару Дикки, что и в шестнадцать лет. — Сжав в кулаке швабру, я иду прямо к ее окнам от пола до потолка, болтая за проволоку ведра, которое держу в руках. Я работаю здесь с тех пор, как меня выписали из Сан-Димаса, занимаюсь домашним хозяйством и немного занимаюсь ландшафтным дизайном, когда Эдди, садовник миссис Х., уезжает из города. Годфри устроил меня на работу с минимальной зарплатой. И хотя он находится в Блэкхоке, примерно в часе езды от Стоктона, я не могу упустить такую возможность. Преступник, на счету которого непредумышленное убийство? Мне чертовски повезло иметь любую работу, особенно когда офицер по условно-досрочному освобождению следит за каждым моим шагом.

И мне нужны деньги.

Плохо.

Меня никогда не беспокоила моя бедность. Ничего другого не знал. Там, откуда я родом, ты наследуешь бедность так же, как цвет глаз или рост. Ты не можешь избежать этого, но ты, безусловно, можешь игнорировать его.

Нет денег, нет гордости, нет проблем.

Материалистические вещи ничего не делают для меня. Я беглец, который убегает от реальности с хорошей книгой. Это первый раз в моей жизни, когда мне действительно нужны деньги, и они нужны мне, чтобы выжить.

Пришло время повернуться спиной и покинуть Стоктон, а также бдительное око Годфри. Экономия имеет решающее значение, поэтому я могу исчезнуть.

На данный момент у меня есть место. Я делю его с парнем по имени Ирвин и плачу Годфри копейки за аренду. Но в том-то и проблема — полагаться на добрую волю Годфри Арчера? Лучше перерезать себе глотку прямо здесь, блядь.

Миссис Х. все еще смотрит на мою задницу, ее глаза так полны желания, что она едва может держать их открытыми. Я чувствую боль между ее ног от желания. Богатые девушки любят плохих парней. Татуировки, отношение, опасность.

Безнадежность.

Они хотят трахнуть что-то темное и поврежденное, но обязательно с презервативом, не дай Бог, наша унылая действительность передастся им.

Миссис Хэтэуэй создала в голове фантазию и выбрала меня на главную роль. В этой фантазии я зверь, беру ее сзади, вхожу в сухую, сжимаю в кулаке ее волосы, шлепаю ее, пока она не покраснеет, заявляю, что она дикарка, и оставляю следы, подтверждающие ее серьезные оценки моей натуры. Я знаю это, потому что она не единственная богатая девушка, которая пыталась раздобыть немного с тех пор, как меня освободили.

Я могу быть уголовником, но она сексуальная домогательница высшего уровня.

Закончив протирать ее окна, я переодеваюсь из плавок, которые она заставляет меня надевать во время смены, в свою обычную одежду. Я стою в ее гостиной (Черт возьми, это гостиная? Понятия не имею, но она продолжает так ее называть, поэтому мне похуй), и она шлепает мне на ладонь деньги.

Это просто дополнительная плата, которую она мне платит за то, что я работаю только в одних плавках. Она также дает мне расчетный лист каждые две недели.

— Развлекайтесь в Тахо, — ворчу я, молясь, чтобы это не привело к еще более скучной светской беседе. Богатые люди просто обожают светские беседы. Для них время не роскошь.

— Спасибо, — говорит она, потягивая свои длинные конечности. У нее ноги восемнадцатилетней девушки из женского общества, прикрепленные к телу сорокашестилетней домохозяйки, которая борется с природой с помощью пластической хирургии и дерьмовых зеленых коктейлей.

— Ты когда-нибудь был в Тахо, Нейт? Это довольно зрелищно. Многое можно увидеть и испытать.

Вот и безмозглая болтовня. Я ломаю шею и щурюсь, не понимая, почему она задает вопрос с таким очевидным ответом. Как отпуск в Тахо вписывается в мою реальность? Затем она спросит меня, есть ли у меня место в Аспене.

— Мы можем пойти вместе как-нибудь, если хочешь. Стэн проведет лето в Нью-Йорке. Его компания открывает филиал на Восточном побережье.

Я удивленно поднимаю бровь, не оставляя места для переговоров.

— Увидимся на следующей неделе, миссис Х. Снова наслаждайтесь Тахо.

***

Я останавливаюсь на проезжей части, прежде чем вернуться домой. Это ритуал, который я соблюдаю неукоснительно, единственная часть дня, которую я не ненавижу полностью.

Стелла, моя потрепанная Тойота Такома (можно дать ей имя, если это твой единственный надежный компаньон в этом мире) красного цвета и сливается с цветом, но я все еще натягиваю толстовку на лицо на случай, если за мной следят. Арийское Братство всегда дышит мне в затылок. В поисках возмездия за преступление, которого я не совершал, никогда.

Спустя две недели после того, как я вышел, им почти удалось избавиться от меня, заблокировав мне выход из переулка, вооружившись бейсбольными битами. Я избил их и убежал.

Четыре месяца спустя машина, которую я купил, когда вышел из тюрьмы на небольшие деньги, оставленные мне матерью, была подожжена в центре Стоктона. Это была не просто финансовая катастрофа, неудобство и чёртово предупреждение — это также заставило власти и моего офицера по условно-досрочному освобождению заподозрить мои действия.