Не откажусь от нас (СИ) - Шаманская Асия. Страница 16

— Все ошибаются, — легко пожимает плечами, словно для неё это ничего не значит. — Ты — мои первые отношения. Откуда я точно могла знать? Всё в сравнении познаётся. Теперь я поняла, что между нами была подростковая страсть, но не любовь. Гормоны, все дела.

— Ты серьёзно? — истерически усмехаюсь я. — Мы будущее планировали, какие гормоны, Соня?

— Стас, я не люблю тебя и не вижу будущего с тобой. Прости, если ранила.

— То есть это точка?

— Да.

— Хорошо, пусть будет, как ты хочешь, — с психу я прыгаю в машину, срываясь с места на большой скорости. После этого месяц бухаю беспробудно, пока пацаны не дают мне пиздюлей. А потом улетаю в Штаты, чтобы забыть всё это, как страшный сон.

Только забыть не получается. Каждый день я вижу этот грёбаный дурацкий сон. Мои разбитые надежды и сердце. Это не только у девчонок бывает, у мужиков тоже. Мы веселились, двигались дальше, но что на мне, что на Горыче отложился этот отпечаток.

Заебавшись предельно от того, что где-то внутри болит то, что, казалось, уже давно сдохло, я засыпаю.

Глава 9. Соня

До дома Кати едем молча. Она не спрашивает, ничего не говорит, даже не дышит, мне кажется. Провожаю её до двери, и только здесь Кэти говорит:

— Сонь, спасибо, что заставила развеяться. Мне прям легче стало. И прости, что пришлось там присутствовать и теперь всё это, — машет рукой неопределённо.

— Катюш, ты ни при чём.

— Зачем он раз за разом делает тебе больно? — хмурит бровки Катя.

— Потому что ему самому больно.

Лучше бы он просто меня ненавидел, чем ему было плохо, но по его глазам я понимала, что за ненавистью скрывается обида, разочарование и боль.

Сообщаю Егору и всей его компании, что еду на студию. Мне нужно экологично выплеснуть всю эту боль. Губы до сих пор горят. Думаю, что Стас ещё раз убедился, какая я сука конченная, раз, будучи в отношениях с Серёжей, так яростно отвечала на его поцелуй. Я позволила себе эту слабость — забыться в его объятьях хотя бы на пару минут.

Но, как говорится, за минуты счастья платим месяцами боли, и в последнее время это моя любимая валюта.

Вхожу в студию, кидая парку и разуваясь. Пишу Логинову сообщение, чтобы не потерял меня. Открываю его демки, текста песен, которые нахожу. Сажусь за синтезатор с кружкой кофе. Не замечаю, как наступает утро, но одна за одной у меня рождаются строчки. Боль — хорошая муза для творчества, но плохая подруга по жизни.

В девять утра меня рубит сон, но я решаю поехать домой.

— Софа, ты где? — звонит почти трезвый Серёжа.

— Домой со студии еду, — сонно зеваю я.

— Ты че всю ночь не спала?

— Не-а, зато материала понаписала. Потом съездим, посмотрим.

— Ты мне скажи, ты совсем больная? Ты учишься, мы выступаем, ты ночами пишешь музыку, ты хочешь свалиться или что?

— Скажи спасибо, что я не провожу больше мероприятия, — смеюсь я. Когда карьера группы пошла в гору, Серёжа уболтал меня не заниматься этим. Деньги были неплохие, но я не особо любила эту работу.

— Ой, блять, спасибо. Приедешь, в ноги упаду.

— Падай, — говорю я, открывая входную дверь, и сбрасываю звонок.

— Нельзя так, Софа, — серьёзно говорит Серёжа. — Если сама не прекратишь…

— То что? — выгибаю бровь.

— То я обязательно придумаю, что с тобой сделать. Не возьму ни одного концерта больше, не буду писать музыку.

— И сделаешь хуже всем, — пожимаю плечами.

— София, — Логинов уже очень зол.

— Я услышала тебя. А теперь, будь добр, дай поспать.

Одно радует, засыпаю я без мыслей и переживаний.

Время летит со скоростью света, и вот уже близится новый год, который я хочу отмечать примерно никак. У группы куча выступлений в разных клубах и на площадках. Наш трек очень хорошо взорвал, поэтому нас приглашали. Творческий процесс тоже шёл хорошо, Серёжа добивал мой материал, мы работали днями и ночами. Я настолько уставала, и он это видел, что заделался в мои личные шофёры. Со Стасом мы пересекались только в университете. Я видела его цепкий взгляд на себе, но приняла решение полностью игнорировать.

Егор подбивал к Кате клинья. Отправлял цветы, подарки, звал куда-то. Берд постепенно сдавала позиции, но ещё держалась. Думаю, Егору осталось не так долго, чтобы добить её.

— Как новый год будем отмечать? — спрашивает Серёга, сидя на диване в студии, пока я без сил лежу у него на коленях.

— Если доживём, то я из дома не выйду, — полусонно сообщаю.

— Егор звал.

— Поезжай. Я точно пас. У меня каждая такая тусовка заканчивается чуть ли ни нервным срывом.

— А ты как? Одна что ли? Да и потом, у них же вопросы возникнут.

— Ссылайся на меня. А я ничего не скажу, — смеюсь я.

— А ты как хочешь?

— Мы с Кэти, наверное, в деревню уедем, — пожимаю плечами я. — Бабушка её не против. Её давно подруга зовёт в гости. А меня бабуля с дедулей тоже рады будут видеть.

— Может тоже в деревню дёрнуть? — задумчиво говорит Логинов.

— Как хочешь. Я не обижусь в любом случае, но к Егору не поеду. Да и Катя не хочет. Ну, то есть хочет, но ситуация запущенная.

— У вас вообще всё запущенно, — бурчит Серёжка, когда я засыпаю.

Семестр заканчиваю на отлично. Концерты отгремели, премьеры выпущены. Через два дня новый год, и мы с Логиновым собирали вещи. Бабушка Кэти уже уехала, поэтому сегодня выдвигались и мы. Егор обрывал все провода с просьбой приехать к нему, но я осталась непреклонна, собственно, как и Катя. Серёже он тоже устроил допрос, в котором Логинов объяснил, что в деревне мы и познакомились, и живут там наши бабушки и дедушки. Уверена, Стас сделал выводы, сколько и когда я ему изменяла. Хотя, зачем я вообще об этом думаю? Перед отъездом рядом с домом ловит Егор.

— Соня, будь на связи, пожалуйста.

— Да там не особо ловит, — пожимаю плечами. — Но по возможности, конечно, буду.

— Зачем вообще вы это придумали? Отмечали бы с нами.

— Егор, у меня все дни, когда мы отмечали с вами, заканчиваются невротическим расстройством. Да и устала я от всего этого. Хочу тишины.

Горячёв тяжело вздыхает, понимая меня.

— Серёга, башкой отвечаешь за обеих, — серьёзно говорит Егор.

— Да что ты говоришь? Спасибо, хоть сказал. Всё, давай, брателло, мы поехали.

И Серёжа увозит нас с Катей подальше от городской суеты. В дороге предлагаю ему поменяться, чтобы он отдохнул, но Логинов упрямо отказывается. Многие думали, глядя на Серёжку, что он раздолбай. В какой-то мере это было именно так, но в нужные моменты он был ответственным. Я была в нём уверена на сто процентов и всегда могла положиться.

В деревне заезжаем сначала к Сережиным бабушке с дедушкой, потом к моим, решая отмечать новый год вместе. Мама со своими родителями не особо поддерживала связь, а после того, как они выгнали меня из дома, они сами перестали с ней общаться. Серёжина мама общалась со своими родителями, но самым главным для неё в жизни был прекрасный муж-тиран. Так что наши родственники сдружились, и мы были одной большой семьёй.

Егор за первый день позвонил мне около десяти раз, шесть из которых ничего не было слышно.

Мы хорошо проводим время, бесимся, играем в снежки и катаемся с горки. Вечера проводим с бабулями и дедулями. Отменный отпуск выходит. Про родителей даже разговор не заводим.

Как бы мы с Серёжей не пытались уйти от работы, периодически писали песни. Наши старички нам даже помогали. Они послушали наше творчество и сказали, что это услада для их ушей.

— Дорогие, мы так рады, что вы у нас такие талантливые и сильные, несмотря на все жизненные обстоятельства.

И меня пробивает на слезу, а потом поздно ночью я пишу песню, которую посвящаю им — нашим бабушкам и дедушкам. Мы уже давно не делили их. Они были наши, ведь мы, на самом деле, ощущали себя с Серёжей братом и сестрой. Иногда в жизни случается так, что чужие люди становятся роднее кровных родственников. Показываю Серёже наброски, и ему тоже нравится.