АркАДьев: Графами не рождаются (СИ) - Волков Тим. Страница 6

— Звонили уже, — после паузы ответил глава рода.

— Кто?

— Дед Пихто! — проворчал отец. Потом все же уточнил: — Из Черного Отдела звонили. Интересовались, где ты. А я думаешь, знаю, где ты? Ты мне не докладываешь! Совсем в последнее время распоясался…

Отец поднялся, подошел к бутылкам. Взял одну наугад и плеснул себе в стакан. Я хотел попросить, чтобы налили и мне, но благоразумно промолчал. Глава рода залпом выпил, крякнул в кулак.

— Значит так, — не поворачиваясь ко мне, произнес он свой вердикт. — Подставлять весь род ради тебя я не собираюсь. Сам натворил — сам отвечай. С адвокатами помогу, но думаю, вряд ли они тебя спасут. Ты — младший из рода. И я вынужден буду пожертвовать тобой для спасения семьи. Ты уж извини, что так получается. Не я в этом во всем виноват, хоть и гадостно на душе от происходящего. Должен все понять.

Да чего уж тут непонятного. И в моём мире на съедение гончим отдают младших демонов, чтобы оторваться от погони. Тут тоже далеко не ушли. Спасибо, папаша, удружил! Только вот я так просто сдаваться не собираюсь.

Татьяна Голенищева, моя внезапная спасительница, сказала, что мы встретимся завтра утром в школе. Я бы послал эту школу куда подальше, но понял, что сейчас нахожусь не в том положении, чтобы творить еще больший бардак. Попустительство и отсутствие должного контроля над ситуацией привело меня в прошлой жизни к тому, что я внезапно оказался привязанным к жертвенному камню, а вокруг полыхал огонь. Тут тоже ситуация быстро накаляется. И поэтому нужно сыграть эту партию очень внимательно. Права на ошибку нет.

После разговора с отцом я отправился в свою комнату. Там меня уже ждала служанка, красивая молодая особа в обтягивающем фартуке. Она услужливо пояснила, что школьная одежда приготовлена и висит в шкафу.

Я скептически глянул на синие брюки и скучно-белую рубашку.

— Это что?

— Ваша одежда, господин.

— В этом нужно ходить в школу?

— Верно, господин.

Я хотел как следует отругать служанку, но вот это ее «господин», используемое после каждой фразы, потешило мое самолюбие, и я ответил:

— Хорошо, можешь идти.

И шлепнул служанку по бедру. Девушка ойкнула и быстро убежала из комнаты.

Я сел на кровать и задумался. Итак, что мне известно?

Во-первых, у каждого рода есть некий предельный уровень владения магии. У нашего рода, — рода Аркадьевых, — он третий. И, видимо, это не самый высокий показатель. Непонятно, какой потолок. Десятый уровень? Пятнадцатый? Сотый? В любом случае, я могу, как показал бой с инквизитором, выдать больше того, что может мой род. И тут нужно быть аккуратным. Иначе возникнут вопросы. А они мне не нужны.

Во-вторых, в нынешней своей роли я ничего не стою. Младший из рода, которым вот так просто пожертвовали, чтобы не подставлять под удар сам род. Ну что ж, выбор отца понятен, и я сделал бы точно то же самое, окажись на его месте. Только я не на его месте. И потому с таким положением дел мириться не буду.

В-третьих, нужно идти в школу.

Я сморщился. Князь Тьмы, Великий Архонт Мрака, Непобедимый Астарус — и вдруг должен сидеть за школьной партой! Какой позор!

Впрочем, из этого тоже можно извлечь выгоду. Если в школе учатся те, кто владеет магией, то у них можно довольно много чего разузнать. В том числе и об этом мире, из которого я хочу сбежать.

А еще о Древе. Возможно, именно оно поможет мне выбраться отсюда.

Минут через двадцать служанка вновь пришла и сообщила, что все собираются внизу — для ужина. Отказаться от него нельзя. Присутствие всех членов семьи обязательно. Ожидалось какое-то праздничное мероприятие. Неужели мои проводы в инквизиторские казематы?

Я тяжело вздохнул и двинул вниз.

Пока спускался, успел просмотреть фамильные фотографии, висящие на стенах. Там же узнал и именах всех, любезно подписанные к каждому портрету.

Стол накрыли в каминном зале. За ним собрались уже все. Встретили меня весьма холодными взглядами. Отец, сидящий во главе стола, тоже посмотрел на меня с недовольством.

— Опаздываешь, — проворчал он, кивая головой и отдавая команду слугам начинать подачу.

И только сестренка, единственная из всего рода, встретила меня одобрительным приветствием:

— Привет, любимый братик!

Я хмуро пробурчал что-то в ответ и сел за стол.

Ужинали при параде. Сегодня же случай был особый — Петра, среднего сына рода Аркадьевых, приняли в адвокаты. Все поздравляли его, а сам виновник торжества, сверкая белоснежной улыбкой, хвалился:

— Адвокатская контора Гельцмана! Он в прошлом году вел дело аристократов Куприяновых против железной дороги. Успешно вел! И выиграл, разумеется. Вот шуму-то было! На всю Россию!

Я оглядел остальных присутствовавших. С отцом, господином Александром Ивановичем Аркадьевым, мне уже довелось встретиться. А вот других я видел впервые.

У отца было три сына и одна дочь. Старший — высокий с утонченными чертами лица Евгений Александрович. Лет ему было лет тридцать пять, он носил тонкие черные усы, а волосы зачесывал назад, на отцовский манер.

Средний — Петр Александрович, будущий адвокат конторы Генцельмана. Чуть косой на правый глаз, с большой щелью в передних зубах. Не ему ли меня от инквизиции защищать придётся? Хе-хе! Вряд ли.

И я, младший, Максим Александрович, которого ни во что тут не ставят. Паршивая овца, а теперь ещё и источник конкретных неприятностей.

Самая младшая из всех по возрасту — дочь Дарья. Единственная, кто хотя бы смотрел на меня не как на грязь из-под ногтей, подмигивала, строила рожи и всячески веселилась, за что время от времени получала замечания от отца.

Еще была мачеха. То, что это не наша мать, было понятно сразу. Девушка лет двадцати, с пышной грудью и такими же пышными губами годилась главе рода в дочки. Что стало с настоящей матерью, я не знал. Скорее всего, померла.

Мачеха сидела по левую руку от отца, руководила слугами и тщательно следила за протоколом, чтобы еду подавали согласно старшинству и важности — видимо, происходила она не из важного и могущественного рода, вот и тешила самолюбие. Соответственно, нам с Дарьей блюдо принесли в самом конце, когда все уже позвякивали вилками и ложками.

К ужину подавали томленного в сметане осетра с лисичками и зеленью. На закуску предлагали икру лососевую и щучью, паштет из гусиной печени с домашним взбитым маслом, маринованные в уксусе баклажаны с голубым сыром, чесночные гренки.

На второе вынесли говяжий окорок, запеченный в печи. Натертый травами и лимоном, печеный в не слишком горячей температуре всю ночь, подкопченный дымком из березовых поленьев окорок выглядел очень аппетитно.

С трудом сдерживая себя, я принялся к трапезе. Сначала умял осетра. Он просто таял во рту. Маслянистый, чуть сладковатый вкус, растекшийся по рецепторам, едва не заставил меня застонать от удовольствия.

— Мясо пересушено, — заметила мачеха, глядя на свою тарелку так, будто там был таракан.

— Вроде, вполне себе неплохое, — ответил отец, отправляя в рот добрый кусок печеной говядины.

— Пересушено! — с нажимом повторила девушка.

Слуга тут же подскочил к ней, поспешно заменил тарелку. Но вместо благодарности получил тычок в бок, из-за чего чуть не выронил тарелку. Ишь, сучка, власть какую в доме взяла. Не иначе, хорошо ублажает отца ночами.

Начали говорить о всяческих пустяках. Петр рассказывал про какие-то адвокатские дела его конторы, хвастался. Старший Евгений отвешивал едкие комментарии по этому поводу.

Потом отец поднялся фужер, сказал:

— Предлагаю тост! За нашего Петра.

— И за Максима! — едко добавил Петр.

— Помянем Максима, — хищно улыбнулась мачеха, поднимая фужер с шампанским.

— Мария, не надо так, — одернул ее отец.

— А разве я не права?

— Правы, Мария Николаевна, — кивнул старший, Евгений Александрович, злобно зыркнув на меня. — Максимка дров наломал. Род наш подставил. За что и должен ответить.