Маша и Медведь 3 (СИ) - Войлошников Владимир. Страница 56

Дверь распахнулась без стука, и в кабинет вошёл русский царь. Барон Винсент был настолько поражён, что не удержал лицо. Возможно, если бы он в этот момент отвлёкся на столь же поражённое лицо русского министра иностранных дел, ему бы стало немного легче, но барон растерялся так сильно, что потрясённо воскликнул:

— Ваше величество, вы же должны быть в Даляне!

— Вам не кажется, барон, что не ваше дело указывать русскому императору, где и когда он должен находиться в данный момент? — Александр III сел, и только тут оба — и министр, и посол — опомнились и вскочили со своих мест. — Сидите-сидите, господа, — тяжело сказал император, — разговаривать будем.

Вот этот разговор с предыдущим было не сравнить! Император раскатал посла в тонкий блин. Страшнее всего было, когда он подчеркнул:

— Вы можете начать собирать против нас коалицию. Вякать, что Российская Империя не имеет права на столь ультимативное оружие. Вы даже можете привести к Бриарею весь свой флот. И с ним станет то же, что с вашим блестящим линкором.

— Но мировое сообщество…

— Не существует. Оставьте сказки для папуасов. Нет в мире ничего, кроме ситуативных союзов. Да, вы можете привлечь Германию и её химическое оружие — самое страшное из того, чем вы хотели бы обладать! Запугать дойчей. Убедить их в неминуемой опасности. Засыпать остров ядом по колено. Знаете, что будет потом? — глаза императора сделались опасно чёрными. — Бриарей снимет с себя заражённую землю и уложит ровным слове вокруг Букингемского дворца. Или по всему Лондону. Или почистится на ваших полях, а потом запрёт собой устье Темзы. Как вам такая перспектива? Впрочем, есть ещё вариант: отправить его гулять по Англии, пока от неё не останется только воспоминание… Не злите меня. Берите мир, пока вам его предлагают.

ОБЕЩАННЫЕ СЮРПРИЗЫ

Маша

В Императорском дворце нас ждали. Мы немного потомились перед закрытыми дверями малого парадного зала, пока внутри длинно и торжественно нас всех объявляли.

— И что, так всё время будет? — спросила я Диму. Ужас же.

— Нет, что ты, только в знаковые моменты. Кстати! Забыл вам сказать! — он обратился уже ко всем. — Я довёл до отца, что с магической академией начались махинации.

— Думаешь, разберётся? — усомнилась я.

— Сегодня же! И ещё он просил тебя команды «Следопыта» и «Царицына» на Бриарей отправить и выпустить корабли.

— Запрут их Англичане в порту, как пить дать, — скептически высказался Александр.

— А если под прикрытием Бриарея? — Лёня прищурился, прикидывая. — По северному морскому пути. Правда, сейчас из-за морозов навигация там приостановлена, но Бриарею-то всё равно! Можно даже суда не выпускать заранее, чтоб не обмерзали. А в Мурманске спустить на воду.

— Или вообще в Петербурге! — у Добрыни аж глаза разгорелись. — Торжественно! При большом скоплении народа!

— Да, это выстрелит как показательная акция, — согласились все, и тут нас окончательно пригласили.

Хорошо, меня за руку вели, а то ведь я как тот дед из сказки, который «ни ступить, ни молвить не умеет». Куда вставать? Что говорить? Мать моя магия… Государыня сидела в окружении приличной свиты придворных, а по правую от неё руку стояла целая вереница слуг с серебряными подносами и какими-то бумагами на них.

Что — столько сюрпризов?

— Матушка! — сразу начал Дмитрий. — Позвольте представить вам мою невесту!

Господи Боже, что началось. Какие-то речи! Множественные поздравления. Внезапно столпившиеся вокруг нас девушки в большом количестве, называющие меня почему-то «сестрица». Всё пёстро вокруг и так шумно, у меня аж голова закружилась. Нас внезапно усадили, что-то начали дарить…Потом как-то всё внезапно закончилось, и государыня объявила, что помолвка — это прекрасно, и мы ещё продолжим, но и о других делах забывать не надо.

Мне что-то так страшно стало. Божечки, куда ж я голову сую? Какой-то ужас ужасный придворный, и как я со всем этим справлюсь-то? Но пока я ужасалась, картинка быстренько сменилась. Внезапно нам (девочкам) взялись вручать ордена — «Святой Анны» третьей степени, как мне потом сказала Маруся — это для гражданских. Это ещё за тот первый случай, когда с лисой воевали.

Потом на первый план вышли очень важные генералы, наших мужчин за проявленное мужество и решительность в условиях атаки многократно превосходящих сил противника поздравляли с присвоением внеочередных званий: мичманов произвели в лейтенанты, лейтенанта Голицына — в старшие лейтенанты, а есаула — в майоры.

Дальше все те же дяденьки-генералы вручали нам ордена Александра Невского — всем, кто в пикнике на Бриарее участвовал и решения по поводу английской эскадры принял.

— Этак скоро ходить тяжело станет, — пробормотала Анечка, и я была с ней согласна.

И на посошок — вот уж я удивилась так удивилась — министр Горчаков торжественно объявил о назначении единой даты венчания для Савелия с Анной и для Маруси с Леонидом… на послезавтра! Чтобы успеть до Масленицы, как мне потом объяснили. Девчонки, по-моему, оторопели тоже. Но самое поразительное было даже не в этом, а в том, что Маруся и Леонид получили торжественное уведомление о выделении их после венчания в отдельный род с дарованием им новой родовой фамилии «Петропавловские», в память погибшего крейсера.

К финалу этого мероприятия сообщили, что прибыл государь, и всю присутствующую толпу пригласили за торжественный стол — отмечать помолвку цесаревича и всё прочее. Однако я заметила, что Маруся с Лёней чем-то сильно озадачены. Спросить не представлялось возможности до самого отъезда в усадьбу, пока нас, троих девиц, не усадили на заднее сиденье большого представительного автомобиля.

— Мы опасаемся, что бабушке Голицыной не понравится такой поворот дела, — объяснила свою тревогу Маруся.

— Ах ты, точно! — Аня хлопнула себя по руке. — Вы ж, получается, из рода уходите!

— Вот именно…

БАБА ДУНЯ НЕДОВОЛЬНА

Авдотья Николаевна

Встреча носила исключительно закрытый характер. Чтобы понять, насколько исключительно — даже прислуга на неё не была допущена. Потому что уж кто-кто, а бабушка Голицына знала, что не стоит недооценивать влияние малых мира сего на политические расклады.

Давно были совершены все полагающиеся по этикету «приседания и подпрыгивания», как любил говаривать покойный муж, светлейший князь. Осталось главное.

— Ваше величество, похоже, кто-то решил, что Голицыны недостаточно лояльны трону.

— Я ждал от вас этой фразы, Авдотья Николаевна.

— А коли ждали, — княгиня сердито нахохлилась, — то могли бы и просчитать, что после объявления ваших намерений клан теперь имеет право настаивать на расторжении помолвки.

— Но не будет этого делать.

Император по обыкновению был до предела невозмутим. Светлейшая княгиня не стала суетиться. Если император так говорит — значит, ему это нужно. А раз нужно — предложит весомые компенсации. К тому же зелёным он вовсе не был…

— Великая княжна София с удовольствием примет приглашение на какое-либо из торжеств клана Голицыных. Желательно, проходящее в тёплой семейной атмосфере.

Вот так даже! Впрочем, девочке давно пора замуж. Светлейшая княгиня мысленно потёрла сухонькие ручки.

— Как ваше величество отнесётся к идее ангажировать Сонечку на несколько дней? В наше загородное имение. Масленичные гуляния, катания с гор, тройки с бубенцами, театр…

— Согласие получено. Жду от вас официального приглашения для Софии. Её психологический портрет вам известен. Надеюсь, Авдотья Николаевна, вы сможете обеспечить присутствие в имении тех из ваших внуков, которые смогли бы заинтересовать мою дочь.

— Всенепременно! Надеюсь, великая княжна будет с подружками?

Александр Владимирович позволил себе слегка усмехнуться:

— Четыре фрейлины и две подруги. Точный список вы получите через пятнадцать минут.

— Благодарю вас, ваше величество.

А что касается концессий на якутские государственные рудники, небрежением управляющих пришедшие в упадок, то мы о них в другой раз поговорим. Когда приданное Сонечки обсуждать станем…