Замуж в наказание (СИ) - Акулова Мария. Страница 88

Засыпаю с этим чувством и просыпаюсь с ним же.

Первые дни я, как сумасшедшая, читала новости. Делала себе все хуже и хуже. Уничтожала. Ненавидела себя. Рыдала.

Потом Наум позвонил и сказал, что Бекир на свободе. Это подарило облегчение, но ненадолго.

Я спросила: а Айдар?

Он усмехнулся и сказал: все по плану, красавица. Не переживай. Радуйся за брата.

В тот же день случилось кое-что еще. Меня приплюснуло к земле чередой новостей. Поток слез вдруг прекратился. Я как-то через щелку увидела свет. Нашла причину жить. И причину меня простить.

Мой старый телефон остался в доме Айдара. Как и вещи. Я уехала с рюкзаком, новым номером и документами.

Каждый день ко мне приходит хмурый мужчина и приносит продукты и вещи по списку. Наум говорит, что это программа защиты свидетелей, но я понимаю, что, как и с распиской, это всего лишь бесящий прокурорский юмор.

Шутки, над которыми полноценно посмеяться могут только они. Жесткие люди, готовые брать на себя ответственность.

Мне никто не запрещал выходить, не ограничивал в передвижении и даже не намекал на необходимость прекратить все контакты.

Но я поняла, что так будет лучше.

Мне не интересен новый город. В нем я сходила только в аптеку и к врачу, а еще часто и много гуляю в парке, чтобы уставать.

Я изучила его вдоль и поперек. Познакомилась с утками в местном пруду и парой живущих здесь собак.

Животные меня не пугают, а вот от людей я шарахаюсь.

Хочу двух вещей: навсегда забыть тот день, когда в наш дом пришли с обыском, и чтобы Айдар меня простил. Чтобы понял, что так всем будет лучше.

К черту схемы. Они будут всегда, Наум прав, а мы можем закончиться в любую секунду. А сейчас это пугает до невозможности. Видимо, всему виной обострившиеся инстинкты.

Сажусь на лавку возле пруда. Смотрю на уток. Мне кажется, они меня уже узнают. С разных концов водоема движутся ближе.

Сейчас я вас покормлю… Сейчас…

В сумке целый батон. Я отдам его полностью. Их кормить мне проще, чем себя. Да и я опять хочу верить, что мое добро к другим вернется к нам с Айдаром.

Сегодня я волнуюсь сильнее обычного. Наум обещал позвонить с хорошими новостями. Я жду.

Я не просила его объяснить Айдару, почему так поступила. Я сама до сих пор не сформулировала в голове речь до конца. Мне страшно, что в ответ на «потому что я очень тебя люблю» он посмеется.

Но это так и есть.

Я понятия не имею, думают ли обо мне родные. Что они думают – тоже не знаю. Находясь далеко от них, не тоскую, не скучаю. Мне важно было только, чтобы Бекир остался жив и здоров. Дальше… Я отрекаюсь от своей семьи. Но я не переживу, если от своей семьи отречется Айдар.

Надежда на одно: Айдар всегда оставляет пространство для компромиссов. Люди на то и люди, чтобы ошибаться. Если я ошиблась – пусть он даст мне шанс.

Телефон звонит. Я тут же беру.

– Алло, – сердце ускоряется, я медленно вдыхаю через нос. Нельзя. Нужно учиться жить размеренно.

– Салам, красавица. Как дела?

– Как Айдар? У него все хорошо? – Я сознательно игнорирую вопрос Наума. Ему не важно, как мои дела. Я интересовала и продолжаю его интересовать исключительно как кнопка, с помощью которой можно нажать на Айдара. Он нажал. Я дала.

– Я бы даже сказал отлично, Айлин. У всех. Всё. Отлично.

Вопрос: «он злится на меня?» застревает в горле. Конечно, злится, Айка.

– Его еще не отпустили?

– Нет. Рано. Но всё, как и обещал…

Киваю. Я не знаю, верю ли Науму. Я ничего не смогу сделать, если он обманет. Но я цепляюсь за то, что сделает, как обещал. Иначе… Страшно думать, что будет в противном случае.

– Но если хочешь, ты можешь ему позвонить…

Предложение ошарашивает. Замерев, смотрю на уток. Даже если бы хотела достать им хлеб – не смогла бы. Меня парализовало.

– Могу? В СИЗО?

Наум смеется. Ни о каких звонках Бекиру и речи не шло. А тут…

– В СИЗО, малыш. В СИЗО… Я же говорил – твой муж отдыхает с преференциями. Не кори себя. Ты ему отпуск устроила…

– Можно не говорить об этом?

Когда Наум заходит на эту дорожку (а он делает это часто), меня начинает тошнить.

– Конечно, можно. Номер скинуть?

– Да.

Я отвечаю прежде, чем успела испугаться. А потом жду.

На телефон прилетает сообщение. Нажимаю на номер дрожащими пальцами. Если не сделаю этого сейчас – скорее всего еще долго не рискну.

Поэтому набираю.

От ответа мужа меня разделяет четыре гудка.

Я слышу его голос и горло тут же сжимается.

– Алло. Кто? – Он звучит резко. Бесится. Наверное, приятные люди на этот номер не звонят. А я – приятный человек или самое дно?

– Это я… – Произношу сдавленно. Сразу же пугаюсь. Когда я впервые пыталась подойти к местным собакам, они жали к головам уши. Боялись. Вот и я так сейчас – очень боюсь.

В трубке тихо. Я дрожу всем телом. Кусаю губы.

– Зачем звонишь? – отмечаю, что голос Айдара смягчается, но это не повод расслабиться. Он не теплеет. Ни черта не теплеет.

Искренне мне хочется только плакать, но я понимаю, что права такого нет. Нужно объясниться.

– Прости меня, Айдар. Если сможешь…

– С флешкой ты провернула? – Он не хочет слушать. Перебивает сходу вопросом. Я сижу на лавке, но чувство такое, что земля уходит из-под ног.

Становится страшнее, чем в тот день. Догоняет осознание. Оно догоняет, а я пытаюсь оторваться.

– Ты меня поймешь, Айдар. Я уверена, ты меня поймешь…

– Флешка, Айлин.

– Они бы с Бекиром сделали что-то… Они не остановились бы… Они и с тобой что-то сделали бы… Ты же сам ко мне охрану приставить хотел! Ты же сам понимал, как всё это опасно! Я не сделала бы этого, если бы не понимала, что только так могу…

– Флешка, блять, Айлин. Твоя?

Грубость отрезвляет. Я заглатываю воздух почти что вместе с языком. Сердце колотится. В животе некомфортно. Подташнивает.

– Я пыталась вас спасти, Айдар. Обоих. Только я могла это сделать. Я не простила бы себя, если…

– Отвечай. Да или нет.

Снова захлебываюсь словами. Телефон отсчитывает секунды нашего молчания. Я зачем-то тяну.

Аллах, зачем?

Жмурюсь и выдыхаю:

– Да. Моя.

Снова тихо. Настолько, что когда одна из уток, уставшая ждать своего хлеба, крякает, я вздрагиваю.

Распахиваю глаза. Чувствую, что в новом мире.

– Ясно. – На языке крутится новое «прости меня», которое я уже не скажу. – Встретишься мне, Айлин,– уничтожу.

Закономерный исход выстреливает пушкой в грудную клетку.

Айдар скидывает, я опускаю руку с телефоном на колени. От понимаю, что сама в этом виновата, легче не становится.

Звонок сброшен, но мобильный снова вибрирует. Я опускаю взгляд, постепенно теряя фокус зрения.

Это приложение, которое я установила себе совсем недавно.

«Маленькая малинка живет у вас в животе. Срок беременности – восемь недель».