Второй сын (СИ) - Пивко Александр. Страница 6

Минут пятнадцать потратив на поиски, юноша разглядывал лучший, что был в ряду. Деревянная основа из какой-то особо крепкой породы треугольной формы, все три угла окованы железом. Увесистый, довольно крепкий еще… На нем с наружной стороны даже остатки расцветки в форме флага королевства остались! Правда, красный фон уже поистерся, и кое-где проглядывала древесина, а желтый круг в центре скорее угадывался, чем был четко различим… но все же этот щит оказался самым лучшим из доступных. Юноша еще раз внимательно оглядел изнанку щита — обтянута добротной кожей, пара коротких ремней, чтобы фиксироваться в бою на руке, и один длинный — для переноски за спиной.

— Вот этот беру!

— Бери-бери… хрен ты еще что-то тут получишь… — едва слышно себе под нос пробормотал кладовщик, возвращая жетон.

Эрвин сделал вид, что ничего не услышал, повесив щит себе за спину. Но «зарубку» в памяти сделал — без своего десятника сюда больше не приходить. А то и правда пошлет… С другой стороны — настроение приподняла удачная попытка использования эмоций. Вернувшиеся воспоминания подсказывали, что у него и раньше так получалось, но совсем изредка, под влиянием сильнейших эмоций. И никогда — осознанно, до этого раза. А что изменилось за последнее время? Неплохо получил по голове?

— Да нет, глупость какая… — пробормотал себе под нос юноша, продолжая двигаться в сторону казармы. По пути обдумывая перспективы овладения странным даром.

… - О! Эрвин вернул себе свой треугольник! — первым подметил обновку Индж, пытавшийся жонглировать тремя небольшими камушками. Они постоянно валились прямо на лежанку, откуда одноглазый воин подбирал их, и снова пытался повторить трюк. Не сказать, что у него совсем ничего не выходило… но на каждые три-четыре удачных движения обязательно приходилось одно неудачное, ронявшее камни вниз.

Юноша прислонил щит к изголовью своей лежанки, и улегся на нее, делая вид, что решил немного отдохнуть после тренировки. А сам, прикрыв глаза, едва заметно выглядывал из-под ресниц на Инджа. И попытался «послать» в него раздражение. Что может быть естественнее, чем раздражение от собственных неудач? Особенно для вечно недовольного всем человека?!

Камни упали на лежанку. Пара секунд — второй раз. Потом третий… четвертый…

— Вот гадство! Да что такое! Только что получалось! — в сердцах воскликнул Индж, и отложил их в сторону. А Эрвина накрыла волна слабости. Стало понятно — за все нужно платить. И его странная способность, если он ее использовал, чтобы заставить кого-то испытать нужные ему эмоции, забирала силы. Оставалось лишь понемногу, не перенапрягаясь, экспериментировать. Зависит ли трата сил от расстояния? От силы чувств, испытываемых объектом? Можно ли их тренировать, чтобы больше выполнять таких манипуляций? Действуют ли они на зверей? Если да — то можно ли их научиться, например, парализовать страхом? Это было бы шикарно! Даже секунда-другая остановки в бою равнозначна смерти…

Непонятные силы, позволявшие ощущать и манипулировать эмоциями, быстро восстанавливались. Так что оставшееся до обеда время Эрвин посвятил попыткам влияния на окружающих. Так, чтобы было незаметно. Единственное, кого он не трогал в своих экспериментах — это людей, лежавших или сидевших на своих лежанках с закрытыми глазами, и с мелким зажатым предметом в кулаке. Эти люди пытались стать культиваторами…

Первая трудность, с которой столкнулся юноша — для того, чтобы вызвать у кого-то эмоции, ему самому нужно было ее испытать, хоть и совсем немного. Возможно, со временем этот недостаток уйдет… А потом, пользуясь этим настроем, уже можно было попытаться вызвать ее же у другого. Еще оказалось, что количество затрачиваемых сил зависит от испытываемых прямо сейчас человеком эмоций. Например, чувство страха искренне радовавшемуся солдату внушить быстро не вышло. Пришлось сначала внушать равнодушие, а уж потом — негативную эмоцию. В общем, первые несколько часов Эрвин посвятил незаметным экспериментам над окружающими. После чего у него самого разболелась голова, из чего можно было сделать вывод — все-таки перенапрягся.

Несколько следующих дней прошли одинаково — тренировки, где Эрвин осваивал всплывавшие откуда-то из глубин сознания приемы обращения с мечом, и отдых. Отдых у других, но не у юноши. У Эрвина наступала следующая тренировка — в попытках внушить какие-то чувства окружающим. Проще всего было внушать негативные эмоции — гнев, раздражение, страх, грусть… Особенно, если ее присутствие в человеке и так ощущается, и нужно лишь «раздуть пламя». Со светлыми эмоциями почему-то было сложнее… Но в любом случае, каждая такая тренировка заканчивалась одинаково — легкой головной болью. Правда, постепенно время приступов становилось все меньше. Это значило, что Эрвин на верном пути, и такую странную способность действительно можно было тренировать. И, разумеется, юноша молчал об этом. Даже дома, в его семье, никто не знал о том, что он может чуять эмоции других людей. А уж тут, он и подавно не собирался никому рассказывать. Люди ничуть не менее опасны, чем дикие звери — это Эрвин точно знал…

… Очередная тренировка для их полусотни в этот раз оказалась во второй половине дня. Во время пробежки юноша, как обычно, больше смотрел на других, чем по сторонам. Удобнее всего было держаться примерно в середине строя, чтобы и не расходовать слишком много сил на бег, и в то же время не оказаться в числе «невезучей пятерки». Однако даже это не помешало ему разглядеть приличных размеров разношерстный отряд, который спускался со стены по веревочной лестнице. В сторону леса и зверей. В том, что они спускались именно так, ничего странного не было — насколько успел узнать Эрвин, ворот или какой-нибудь каменной лестницы наружу не существовало. Разведчики всегда спускались именно так.

Что было необычно, так это то, что неизвестный отряд были людьми снаружи, а не обитатели крепости — внешний вид выдавал их. Новенькое обмундирование, качественное оружие, по небольшому арбалету почти у каждого, в дополнение к основному оружию. Но главное — это взгляды и ощущение презрения, которое испытывали эти люди, глядя на солдат. Рядом, присматривая за ними, находился незнакомый Эрвину десятник.

А еще дальше несколько солдат собирали деревянную конструкцию, которая одним краем свешивалась за стену. Судя по деревянному вороту, и нескольким роликам на нависающей части, это был механизм для поднятия чего-то тяжелого наверх. Или спуска. Странно было, почему они собирали ее только сейчас? Неужели раньше она не нужна была? Впрочем, это точно не касалось Эрвина. Так что юноша смотрел на все это, не сбавляя бег. А потом была обыкновенная тренировка, ничуть не отличающаяся от предыдущих. Никаких спарингов, кстати, подготовка рядовых воинов в крепости не предусматривала. Людей натаскивали на десяток простейших ударов, которые бесчисленное количество раз повторяли на ежедневных тренировках.

… Мужчина богатырского телосложения презрительно скривился, сидя на своей лежанке:

— Сейчас попрут, дармоеды…

Слышать такое от обычно равнодушного Аджита было странно. Но это был ответ на вопрос Эрвина о необычном отряде, спускавшемся за стену.

— Это точно! — поддержал сослуживца Велтен. Любой разговор, если он происходил недалеко, не мог обойтись без болтливого копейщика. — Эти засранцы ждут, пока крепость отобьет очередной штурм, а потом еще недельку. В это время наши разведчики убьют несколько шальных высокоранговых зверей, чудом оставшихся от прошлой волны. И только потом спускаются вниз, на охоту и сбор ценностей. А при первых же признаках новой волны сбегут, сверкая пятками.

— При этом мы — рискуем своими жизнями, защищая всех. А они лишь зарабатывают деньги, почти безопасно. Нет никакой справедливости… — пробурчал Индж, снова возясь с камушками. Почему-то в последнее время ему в голову засела мысль о том, что нужно научиться жонглировать. Три камушка в воздухе он уже уверенно держал, и теперь пытался добавить четвертый.

— Так чьи это все-таки отряды? — решил выяснить до конца Эрвин.