Халява. 90-е: весело и страшно (СИ) - Держапольский Виталий Владимирович "Держ". Страница 22

— Баба Таня, — подсказал я. — Знаю, довелось пообщаться. Железная старуха! У такой не забалуешь!

— Ох, и наплачемся мы с ней, — сказал Васек, — если она нам в преподы попадется.

— А ведь и попадется, — кивнул Алеха, — ну просто по закону подлости.

— А так и будет, — согласился с ними я. — Говорил, что она у механиков физику ведет.

— Вот дерьмо! — ругнулся, но не злобно, Чепурченко.

— Не парьтесь, пацаны! Выкрутимся! — поспешил я их успокоить. — Баба Таня, хоть и принципиальная, но вполне вменяемая. Тут еще и других преподов со своими приколами хватает. Особенно по начерталке…

Минут пятнадцать мы усиленно перетирали слухи о будущей учебе. Пацаны усиленно поглощали пиво, а я, на всякий пожарный, воздержался. Хоть стаканчик и не торкнул особо, а вот уже второй-третий могли опять пробудить моего затаившегося диверсанта.

— Ты это, Серега, если поздно приедешь, — сообщил Алеха, пожжешь кастелянши в общаге не застать. Придется спать без постельного…

— А где её найти? — Время своего возращения я точно не планировал, но и спать на голом матрасе, не самого приятного вида, мне точно не улыбалось.

— На первом, — ответил Чича, — рядом с каморкой коменданта. Там всего две двери — так что точно не ошибешься.

— Момент! — Я вышел в коридор, спустился на первый этаж и без проблем получил постельное белье. — Пацаны, — произнес я, вернувшись обратно, — мне пора!

— Сегодня придешь? — спросил Васька.

— Хрен его знает? — пожал я плечами. — Если свою деваху дома не застану — вернусь…

— Ну-ка, ну-ка! — Заерзал на койке Алеха. — Колись! Че местную снял!

— Почему сразу снял? — Я весело усмехнулся. — Это у вас тут соседи, походу, снимают, а нас все чинно-благородно!

— А, это ты про этих трахарей-террористов? — Догадался о ком это я Мирон. — Они нам вчера заснуть так и не дали, уроды! Музыка орет, бабы визжат…

— А че не возбухнули? — поинтересовался я.

— Так третий курс, — философски заметил Чича. — Фигли нам на абитуре отношения портить? Натрахаются вволю и сами успокоятся!

— Ну, тоже позиция, — согласился я, не желая спорить с пацанами. Нам еще не один год вместе в общаге вялиться.

— Погоди, а ты откуда знаешь? — удивился Чича. — Ну, что они там… это…

— Так я комнату перепутал, когда сюда шел. А у них не заперто, — принялся я рассказывать о своих приключениях. — Вот я и залетел… А они там вдвоем одну пухлую телку шпилят во все щели! Вот такой, сука, расколбас!

— Прям… одну? Вдвоем? Одновременно? И че? Ничего тебе не сделали? — Чича сыпал вопросами, как заправский пулеметчик.

— Присоединиться хочешь? — ехидно поинтересовался я. — У нее там еще одна дырочка свободна, — вспомнил я предложение сисястой доярки.

— Да ну нах! — возмутился Чича, брезгливо передернув плечами. — Видал я тех телок! Страшные, как смерть! И откуда они их только выкапывают!

— Все такие страшные? — вновь не удержался я.

— Да вот зуб даю! Ни одной нормальной не увидел! — «побожился» Алеха.

— А еще тут город портовый, — добавил и Мирон. — Если не СПИД, так сифилис точно подхватишь от таких подстилок!

— Ну, или мандавошек на худой конец… — Это уже Алеха.

— А чего, были прецеденты? — подскочил на кровати Мирон.

Ага, как его проняло! Правильно, Мирон! Нехрен к нам в комнату всякую заразу тащить!

— Да ты охренел, братская чувырла? — Чича шутливо стукнул однокашника кулаком в плечо. — Не ловил я никаких мандавошек! К слову, просто, пришлось…

— Ладно, пацаны, будет и на вашей улице праздник! — Я рассмеялся. — А мне бежать пора!

— Ты это, Серый, если после одиннадцати заявишься — общагу закроют, — предупредил меня Мироненский. — Ты тогда нас свистни через окно. Там внизу на первом решетки, а сюда мы тебя легко затянем!

— Тут все так делают, — подтвердил Алеха.

— Пацаны, понял! — кивнул я. — Если опоздаю и негде будет кости бросить — обязательно свистну!

— И это, девок красивых, — произнес Чича, — местных, приводи… Ну… там, есть же у твоей девчонки подружки?

— Тоже через окно будешь затягивать? — подковырнул я его.

— А то! Я это легко, было б кого… — не остался он в долгу.

— Алеха, я тебя услышал! — Я рассмеялся. — Для таких крутых перцев обязательно пошукаю среди местных и красивых! Все, побежал! — Я сжал ладонь в кулак и осталютовал пацанам известным жестом «рот фронт».

— Давай, Серый! Не прощаемся! — Зеркально ответил мне вскинутым кулаком Чича. — Но пива тебе явно не останется…

— Пацаны, вы пейте на здоровье! Обо мне не беспокойтесь — если понадобиться еще возьмем… Увидимся! — И я вышел из комнаты в коридор.

Проходя мимо тридцать второй комнаты я помимо воли прислушался. Теперь в из бл. дхаты не доносилось ни звука. Похоже все: укатали Сивку крутые горки! Я усмехнулся и сбежал по лестнице на первый этаж, нащупывая в кармане мелочь: где-то здесь на стене я видел таксофон. Точно, вот и искомый аппарат! Не ошибся! Я сунул медяшку в монетоприемник и набрал служебный телефон Зябликова. Он ответил на первом длинном гудке:

— Майор Зябликов у аппарата!

— Степан Филиппович…

— Сережка, — тут же узнал меня мент, — случилось чего?

— Не-не-не, — поспешил я его успокоить, — все хорошо! Не волнуйтесь! Просто я все дела сделал и хотел заехать к вам, подарки посмотреть… Можно?

— Сережа, о чем разговор? — прогудел Степан Филиппович. — Давай, жду!

— Хорошо, скоро буду! — произнес я, а затем повесил трубку обратно на рычаг.

Ну что ж, посмотрим, на что же расщедрился мой «приятель»? О любопытства меня так и распирало.

[1]

«Химия» — разговорноеслово, существующее в публицистике и обыденной лексике; распространённоессередины1960-хгодов, название принудительных работ. Официальное название, согласноУК РСФСР — исправительные работы без лишения свободы. После этапирования заключенного в спецкомендатуру, он был обязан жить в специальном общежитиии и работать на определенном предприятии. На эти работы направлялись осужденные за незначительные преступления. Вначале1990-хгодов этот вид наказаний в большинстве стран бывшего СССР был отменён.

Глава 11

На мое счастье день был в самом разгаре, и до часа пик было еще далеко. Так что я доехал до «Второй речки» в относительно свободном автобусе. Правда, на этот раз стоя и изнывая от жары. Погода была просто чудесной, я просто был обязан сегодня залезть в море! И я это сделаю, вот только чутка разберусь с наследством, оставленным мне «пришельцем из будущего». Уж очень меня интриговало, чего он мне там подбросил от щедрот своих.

До отделения я дошел, вымокнув от пота, как гребаная мышь, и оставляя четкие следы от башмаков в податливом асфальте. Мое появление возле ментовки не осталось незамеченным — Зябликов курил у открытого настежь окна своего кабинета.

— Сережа, подожди меня у входа! — окликнул меня майор, когда наши взгляды пересеклись.

— Хорошо, Степан Филиппович! — отозвался я, останавливаясь в теньке под деревом, росшим возле крыльца в отделение.

Фух, с непривычки меня слегка раскумарило от жары и влажности, превратив в потного и неповоротливого слизняка. Такой бани у нас в деревне никогда не было. Тут без привычки тяжеловато приходится! Ну, ничего, это мелочи по сравнению с мировой революцией!

Выскочивший из отделения Зябликов, напротив, оказался бодр, подвижен и весел.

— Пошли! — Он махнул мне рукой и потопал куда-то за здание.

Я вздохнул, промокнул лоб полой и без того мокрой рубахи и вприпрыжку помчался за майором. Мы подошли к внутреннему дворику, перегороженному большими распашными металлическими воротами.

— Тут у нас гараж, — пояснил майор, — я твои эти… гидроциклы покуда здесь оставил. Потом разберешься, где их хранить. Я помогу…

Мы проскочили сквозь маленькую дверку и вошли в гараж. В котором кроме пары ментовских «козликов»[1] сине-желтой расцветки и одного «Зилка», оборудованного спецкузовом для перевозки заключенных, стояли и мои водные мотоциклы.