Халява. 90-е: весело и страшно (СИ) - Держапольский Виталий Владимирович "Держ". Страница 49

Сдвиг картинно поклонился.

— Слушай, а где «высокое начальство»?

— Какое начальство? — удивленно вскинул брови Женька.

— Ну, так как же — господин директор лучшей звукозаписывающей студии города Владивостока «Декада» господин Бурлаков?

— Тьфу, ты — Ленька что ли?

— Ну, конечно! — кивнул Илья. — Без него же не начнем?

— Без него никак, — согласно кивнул Сдвиг.

— Это без кого никак? — входная дверь распахнулась, и в студию проскочил плотный парнишка лет двадцати-двадцати трех. В руках он сжимал сумку, в которой что-то призывно тренькало и бултыхалось — не иначе бутылки с веселым пойлом.

— Конечно, без тебя никак! — ухмыльнулся Сдвиг. — Ну, и без твоего жидкого допинга…

Глава 24

Лишь с рассветом мы выбрались из пропахшей мусорными миазмами студии. Все работали, как ужаленные, время от времени повышая градус веселья винным допингом, приготовленным запасливым Бурлаковым. Я-то не пил, боясь выпустить в свет моего «пришельца-соседа». А вот остальные время от времени прикладывались, ибо только так можно было не обращать внимания на чудовищную духоту и едкую вонь мусорки — вентиляции в подвале естественно не было. Пару раз запись приходилось прерывать из-за нашествия незваных гостей — откормленных мерзких крысюков. Потом еще тратить некоторое время на уговоры — Лена никак не хотела возвращаться в подвал — она оказалась типичной представительницей женского пола, пасующего даже перед маленькой «милой» мышкой. А тут — настоящий облезлый монстр с «огромными клыками».

В общем, как бы то ни было, нам удалось записать все партии на два наших с Ильей трека. Оставалось только все это свести. За это сложное дело обещал взяться Женя Сдвиг. Но и я, в свою очередь, попросил у него копии записанных исходников — со своим-то до жути навороченным оборудованием я сведу запись куда как круче! Женька пообещал до обеда все переписать. Ну, вот и ладушки!

— Ой, Сережка, — неожиданно засуетилась Лена, когда мы вышли на утреннюю и еще немноголюдную улицу, — мне через три часа в универе надо быть! Все, баста, выходные закончились! Это тебе можно баклуши бить… Буду сегодня целый день на парах зевать! — недовольно произнесла он.

Да, не выспавшаяся женщина — то еще удовольствие!

— Так давай я тебе тоже справку соображу, — предложил я. — Отдохнешь от учебы пару недель…

— Нет, уж, спасибо! — фыркнула Лена. — А кто потом за меня сессию сдавать будет? Пушкин, что ли?

Вот, ведь, какая она у меня — ответственная! Спортсменка! Комсомолка! — Но вслух я этого произносить не стал, а просто предложил:

— Сейчас мотор поймаем и на хату. Еще пару часов поспать успеешь…

— Ну, нет! — уперлась Лена. — Мне домой надо! — Она демонстративно понюхала собственное плечо. — А то я так в этой студии мусором и сигаретами провонялась — несет как от бездомной бичихи-алкоголички! Переодеться мне надо, в душ сходить, марафет кой-какой навести — хотя бы синяки под глазами закрасить…

— Тогда заброшу тебя домой, а у меня еще пара дел есть, — согласился я с доводами подружки.

Мы вышли на дорогу и взмахнул рукой, пытаясь остановить частного извозчика. Однако, передо мной остановился стандартный таксомотор — «Волга» со светящимися «шашечками» на крыше.

— Шеф, свободен? — заглянув в открытое окно, спросил я таксиста.

— Смотря куда? — спросил плюгавенький мужичок, почесав слегка заросший пегой щетиной подбородок.

Я назвал адрес.

— Двойная такса и я весь твой! — заявил таксист после секундной паузы.

— Поехали! — Я даже раздумывать не стал — мой соседушка «наколдовал» в свое время большую сумку бабла на «текущие расходы», которую оставил Зябликову.

И Степан Филиппович регулярно и дозировано снабжал меня «карманными бабосиками». Не сказать, чтобы миллионами, но мне на жизнь хватало!

Я открыл заднюю дверь автомобиля, пропустил вперед Лену, а сам плюхнулся рядом на мягкую сидушку. Под мерное покачивание мы с Ленкой заснули: она — привалившись к моему плечу, а я к стойке салона.

— Э, ребятки, подъем! — Разбудил нас таксист, быстро домчавший нас по пустынным утренним улицам до указанного адреса.

— Шеф, пять секунд обождешь? — спросил я водилу.

— Легко, — улыбнувшись, ответил он, — счетчик щелкает!

Я проводил Лену до подъезда и поцеловал её в щечку:

— Ты сегодня ждать?

— Нет, Сереж, пару дней дома побуду, — сообщила мне подружка. — Учебу подтянуть надо…

«И выспаться нормально», — мысленно добавил я.

— Хорошо, звони. — Я еще раз поцеловал её, но уже в губы и она довольная скрылась в подъезде.

— Извини, старина, что ждать пришлось, — произнес я, залезая в салон. — До Вторяка домчим?

— Двойной счетчик и нет проблем! — Еще шире улыбнулся таксист, выскакивая на дорогу.

Я едва успел рассчитаться с таксистом у подъезда, как попал на глаза Степану Филипповичу, направляющемуся на работу. Мне пришлось выслушать небольшую нотацию от старшего товарища, по поводу моего ночного отсутствия.

— Так я ж не шлялся, где ни попадя! — возмущенно отбивался я от нападок майора. — Работал всю ночь в поте лица! Целых два трека умудрились за ночь записать!

— А позвонить уже не судьба?

— Так телефона в студии не было! — Привел я в свое оправдание убойный, с моей точки зрения, аргумент.

— А таксофонов в городе совсем нет?

— Да я подумал: чего по ночам шляться, себе на жопу приключений искать?

— Ну, это ты, допустим, правильно подумал! — одобрил ход моих мыслей Степан Филиппович.

— Вот видите, и ничего страшного со мной не произошло! Жив, здоров и невредим мальчик Вася Бородин! — продекламировал я майору известные строчки из «Дяди Степы».

— Все бы тебе смехуечки! — проворчал мент, но я видел, что он уже «отошел». — Какие планы на сегодня?

— Ну… в основном пожрать и поспать, — признался я. — Только в обед мне за записью смотаться надо, а после засяду за работу. Хочу настоящий шедевр склепать! — Нимало не смущаясь, поведал я Зябликову о своих наполеоновских планах.

— Шедевр, говоришь? — Зябликов с ехидной улыбочкой погладил ладошкой свою сверкающую на солнце лысину. — Ну-ну, стремление, конечно, похвальное, но…

— Я буду стараться, Степан Филиппович!

— Главное, башку себе не разбей, как тот полудурок, что богу молился.

— На это, надеюсь, у меня мозгов хватит!

— Бл… заболтался я с тобой! — чертыхнулся Зябликов, бросив взгляд на часы. — На службу опаздываю!

— Так начальство же никогда не опаздывает, — произнес я известную на весь мир аксиому, не требующую доказательств, — он задерживается!

— Настоящий начальник должен подавать пример своим подчиненным! — наставительно произнес майор. — А если оно первым «прибор» на правила начнет класть, то чего от других требовать?

— Остальные, по ходу, тоже на все навалят…

— Причем с самой высокой колокольни! Запомни это, студент!

На том мы и распрощались: Зябликов уехал в отдел, а я, заскочив в ближайшую булочную, затарился свежим хрустящим хлебушком. От Ленкиного вчерашнего пищевого подгона в холодильнике еще оставалась картоха и одна «ножка Буша». Для завтрака вполне прокатит!

Вывалив оставшиеся добряки на сковородку, я слегка обжарил картофан с курицей, подогрел чай и с удовольствием набил брюхо. После сытного завтрака меня слегка раскумарило и я немного подремал, предусмотрительно поставив будильник. В оговоренное время я вновь объявился у дверей студии. Женька не подвел и выкатил мне пару аудиокассет с записями всех исходников.

— Извини, — сказал он, — на бобине было бы качественнее…

— Не переживай, у меня все равно бобинника нет, а вот хороший японский кассетник — имеется. С двумя деками и функцией перезаписи! — похвалился я.

— Здорово! — обрадовался парнишка. — Интересно, а ты каким образом будешь звук сводить?

— У нас, у женщин, свои секреты! — не поддался я на «провокацию». — Сравним после, у кого круче получилось?