Самая темная нота (ЛП) - Аларкон Нелия. Страница 45

Эта связь, во всей ее пульсирующей разбитости и острых краях, — то, чего я хочу. Как и музыка, заполнившая меня, когда я была внизу, — может, я и не испытывала ее раньше, но она мне знакома. Моему телу. Моей душе.

Я жажду ее.

Больше его.

Моя кожа оживает, когда я чувствую, как сильные пальцы Датча проникают под пальто и стаскивают его с моих рук. Фальшивые перья щекочут и ласкают мою кожу, а затем собираются в лужицу у моих лодыжек.

Все еще наблюдая за мной, Датч прижимает руку к моей спине. Шелк встречается с горячей плотью, и в мои легкие врывается поток воздуха. Он грубым движением притягивает меня к себе, вдавливая в свое скульптурное тело.

— Почему ты надела это платье?

Это не столько вопрос, сколько ругательство.

Я не успеваю подумать об ответе, как его губы ложатся на мои. Внутри меня поднимается жар, пульсируя собственным пульсом и посылая сигналы желания по всему телу.

Я скольжу руками по его талии и толкаю в спину, подталкивая его ближе к себе. Настолько близко, что я могу чувствовать все.

Это ново и волнующе. Я никогда не подпускала к себе так близко мальчиков, как подпустила Датча. Мы вдыхаем друг друга, тонем друг в друге. Кислорода не хватает, чтобы остаться в живых.

Песня, доносящаяся снизу, проникает сквозь щель в двери, наполняя комнату чувственным ритмом. Я приникаю к его рту, желая ощутить его вкус.

Этот поцелуй отличается от того, что был у нас в раздевалке.

В тот раз я не была собой — своей настоящей.

И Датч был нежен с ней. Другой мной.

Сегодня он не такой. Он задирает мое платье и трет меня руками. Потом он сжимает меня. Сильно. Я стону, и он рычит на меня, прежде чем задрать рукава моего платья и провести языком по моей груди.

Я впиваюсь пальцами в его плечи. Горячие, отчаянные ощущения проносятся сквозь меня, слишком быстро, чтобы я могла их сдержать. Слишком сильно, чтобы я могла справиться с ними.

Его имя срывается с моих губ, и он приподнимается, с силой впечатывая меня головой в стену. Может быть, я вижу звезды. А может, я слышу фейерверки. Не знаю. Я просто целую его глубже, а он присасывается к моей нижней губе, заставляя мои колени подкоситься.

Без предупреждения Датч подхватывает меня и опускает на зеркало в туалете. Его губы не покидают мои ни на секунду.

Я уже слишком далеко, чтобы остановить это. Я давно соскользнула с края обрыва. Теперь я могу только падать, ожидая неизбежного, болезненного падения на дно.

Только это не больно. Пальцы, которые приземляются на меня, оставляют колючки удовольствия везде, где они касаются. Его ласки горячи и терпеливы, когда он гладит мои внутренние стороны бедер.

Мое сердце бьется о ребра. Я раздвигаю ноги еще шире. Я никогда раньше не спала ни с кем. Никогда не проходила дальше второй базы. Но если Датч перестанет прикасаться ко мне, я думаю, что могу умереть.

— Датч. — Стону я.

Его глаза внезапно распахиваются, и он смотрит вниз, на мое лицо, словно ища что-то. Когда он не находит его, из глубин поднимается зверь, который никогда не заходит слишком далеко, прямо у меня на глазах. Его ледяное выражение возвращается, и он отводит руки назад как раз в тот момент, когда они собираются...

— Проклятье. — Он ругается. — Хватит с меня твоих мыслей. — Он отступает от меня, его плечи напряжены. — Мне достаточно тебя в моей школе. Мне достаточно тебя в Redwood, Брамс.

Я быстро смыкаю ноги, стыдясь потребности, которая горит во мне даже сейчас, под его яростным презрением. Выбив пламя быстрым шагом, я спрыгиваю с комода и бросаю на него взгляд.

— Ублюдок.

Я поправляю бретельки платья и бегу через комнату. Слезы унижения горят в моих глазах, и я не хочу, чтобы он это видел.

— Остановись.

Я не хочу, но ноги как по команде замирают.

Датч топчется передо мной. Его глаза все еще темные от желания, и один взгляд на его брюки говорит мне, что драться — это последнее, что он хочет сейчас делать.

Я не знаю, рада ли я, что он остановил нас, или мне следовало пронестись дальше и убрать его с дороги. Знаю только, что он сводит меня с ума, и я хочу выкинуть его из головы так же, как он хочет выкинуть меня из своей.

Датч достает из заднего кармана чек. На нем безумное количество нулей, и у меня разбегаются глаза.

— Что это, черт возьми, такое?

— Он твой. — Мрачно говорит он. — И не только это. Я поговорил с другом моего отца. Как только ты покинешь Redwood, ты сможешь поступить в новую школу.

— Это то, о чем я думаю? — Я насмехаюсь. — Ты пытаешься откупиться от меня прямо сейчас?

Датч хмурится, глядя в точку прямо над моей головой.

— Я знаю твою ситуацию, Кейди. Я говорил с твоей сестрой...

Я скриплю зубами. — Ты говорил с моей сестрой?

Опасное чувство нарастает в середине моей груди, предупреждая меня о том, что я нахожусь на грани совершения убийства.

— Тебе нужны эти деньги. Я знаю, что нужны. Твоя гордость не стоит того, чтобы доказывать мне свою правоту.

Он выдыхает, его точеная челюсть сжимается и разжимается.

— Я ненавижу тебя.

Его глаза горят.

— И поэтому ты хныкала, называя мое имя три секунды назад?

Безумный смех вырывается из моих губ, когда все встает на свои места.

— Значит, таков был план, да? Заманить меня сюда, чтобы я сняла для тебя платье? Повеселиться со мной, прежде чем расплатиться?

Он поворачивается, отдавая мне свою спину.

— У каждого есть своя цена. У таких, как ты, всегда есть цена.

Его слова привели меня в ярость.

— Поскольку я бедная, ты думаешь, что я настолько отчаянная, чтобы позволить тебе трахнуть меня, а потом принять твои деньги? — Я вздернула обе брови. — Кем, черт возьми, ты себя возомнил?

— Кейди.

— Не называй меня Кейди, черт возьми!

— Я не знаю, что за фантазию ты выстроила в своей голове обо мне, но я не какой-нибудь чертов прекрасный принц.

— Нет, ты — злодей.

А я идиотка.

Самая большая на планете.

Наступает тишина, пока мы смотрим друг на друга.

Моя грудь вздымается и сжимается.

Его глаза опускаются туда, и он с усилием отводит взгляд.

— Даже если бы я трахнул тебя сегодня ночью, это ничего бы не значило. — Говорит Датч так, словно ему нужно разъяснить это больше самому себе, чем мне. Он поворачивается ко мне лицом. — Я пытаюсь покончить с этим, пока не стало еще хуже. Веришь или нет, но это милосердие.

Мне хочется снять каблуки и ударить его ими по голове. Показать ему, каково это — милосердие.

Я подхожу к нему и шиплю: — Можешь забрать свои деньги и засунуть их себе. Я не уйду из Redwood Prep. Никогда.

Его глаза сужаются.

Я распахиваю дверь и выхожу, оставляя позади свое разбитое сердце и свою глупость.

Джинкс: Обменяй секрет на секрет. Не хочешь рассказать мне, что произошло между тобой и Датчем на сегодняшней вечеринке? Пытливые умы хотят знать. Будь осторожна с молчанием, Каденс. Если ты не опередишь историю, история раздавит тебя.

25.ДАТЧ

Я хватаюсь за изголовье кровати, когда она сильно и быстро врезается в стену. Каждый удар громче, чем барабан Зейна, когда он играет соло.

Удивительно, что изголовье не раскололо штукатурку, и хотя я должен быть больше занят девушкой, которая сейчас подо мной, строя рожицы, показывающие, что она действительно хорошо проводит время, мои мысли застряли на прочности затирки, поэтому я не думаю о девушке, которая действительно у меня на уме.

Или о девушках. Во множественном числе.

Потому что я чертовски люблю их обеих.

Что бы это, черт возьми, ни значило.

— Твоя очередь, Датч. — Бормочет Криста. Я опускаю взгляд и стараюсь не скривиться. На нижней губе у нее большой шов, что ничуть не помешало ее выступлению. По крайней мере, так гласят слухи.