Островитяне (СИ) - Монро Мэри Элис. Страница 39

— Я не хочу, чтобы это лето заканчивалось, — грустно произнесла Лоуви.

Мы смотрели, как на фоне луны лениво проплывают легкие облака.

— Я тоже. — Я зарылся пальцами ног в песок. — Я даже не знаю, где окажусь, когда оно закончится. Мама позвонила и сказала, что из-за папиной раны пока ничего не понятно.

— Может, ты здесь останешься? — спросила она с надеждой.

Я покачал головой.

— Вряд ли. Скорее всего, поеду обратно в Нью-Джерси. Пойду в седьмой класс. То есть опять в новую школу — в старшую.

— Нервничаешь?

— Немного. Впрочем, я уже привык быть новеньким. — Я набрал горсть песка, он медленно высыпался сквозь пальцы. — Говорят, там большие домашние задания. С другой стороны, приятно будет увидеть старых друзей. Странное дело — я все лето вообще про них не думал.

Лоуви ничего не сказала.

Я нашел в песке перламутровую ракушку, отдал ее Лоуви.

— Вы с Мейсоном теперь мои самые лучшие друзья.

Лоуви бережно взяла ракушку в руку, потом откинулась на полотенце, посмотрела на звезды.

— А вы — мои лучшие друзья.

Глаза ее блестели в свете луны. Я откинулся на полотенце. Мы лежали рядом и смотрели на миллиарды звезд, мерцавших в ночном небе.

— Вон, гляди! — Лоуви показала на одну из звезд. Она была больше и ярче остальных. — На нее можно загадать желание.

— Это Полярная звезда, — уточнил я. — Видишь? Она образует конец ручки Малого Ковша. Папа меня научил, что если найти Большой Ковш, то найдешь и Полярную звезду. — Я повернулся, посмотрел на Лоуви, но видел только ее профиль. — И потом, ведь, кажется, желание загадывают на первой звезде, которую увидят вечером?

— Здесь, на острове, видны сразу все звезды. Так что можно загадать желание на самой большой и яркой звезде. — Лоуви погладила свою толстую косу. А потом тихо спросила: — Джейк, ты какое загадаешь?

Я посмотрел на красный огонек самолета, мигавший вдалеке.

— Я бы хотел быть на этом самолете и лететь к папе. — Я повернулся к Лоуви. — А ты? Какое у тебя желание?

Она не ответила. Слышен был лишь ритмичный гул волн, накатывавшихся на берег.

Лоуви села, отряхнула песок.

— Да ну его. Только мелкие загадывают желания на звездах.

Я не мог понять, почему у нее так резко изменилось настроение.

— Джейк, — сказала Лоуви, вглядываясь в темноту, — кто-то идет.

Я вскочил и увидел, что от подмостков к нам движется знакомая фигура.

— Хани!

Джуди и Алисия включили фонарики, замахали ими.

Подошла Хани — дыхание у нее сбилось.

— Я что-то пропустила?

— Нет. Разве что укусы комаров и муравьев, — сказала, засмеявшись, Алисия.

Хани подошла к гнезду, присела.

— Ну не знаю, — произнесла она нараспев. — Котел кипит. Готовьтесь — сейчас выплеснется!

Мы все вскочили и поспешно стали убирать полотенца и шезлонги с дороги к океану.

Мы с Лоуви встали на колени у гнезда, плечом к плечу. Я не мог оторвать от него глаз. Круг на песке постоянно расширялся, он напоминал огромное печенье с шоколадной крошкой — из него повсюду торчали темные бугорки. Едва дыша, мы смотрели, как первый черепашонок — темно-коричневый, сантиметров пять в длину — вытащил наружу ласты, а потом выбрался из гнезда. И тут же двинулся, загребая песок, прямо к океану.

— Какой чудный, — восторженно прошептала Лоуви.

— Смотри на черепаший мини-след, — сказал я с усмешкой. Он был совсем крошечным в сравнении с полуметровой колеей, которую оставляют за собой взрослые морские черепахи.

— Разведчик, — пояснила Хани. — Скоро и остальные за ним.

И вот коричневые бугорки так и полезли наружу, как будто что-то выталкивало их изнутри. А потом бугорки стали превращаться в ласты и головки — десятки черепашат одновременно вылезали из гнезда.

Джуди вытащила из песка один из колышков — он преграждал путь.

— Ура! Вон они, пошли!

Действительно пошли! Крошечные бурые черепашата пихались, вылезали наружу, наползали друг на друга. Их было очень много. Они будто очумели — толкались, махали ластами. Им ужасно хотелось поскорее попасть в океан, где они проведут всю свою жизнь. И нужно было спешить, чтобы добраться туда живыми.

— Смотрите, пошли! — крикнул я.

Трудно было представить себе, что эти крохи вырастут большими и будут весить сто с лишним килограммов.

— Спешите домой, малыши! — выкрикнула Лоуви. Я видел, что она просто счастлива, ведь это черепашки из ее гнезда. Очень было обидно, что Мейсон все это пропустил.

Когда последний детеныш выбрался наружу, мы поднялись и стали охранять черепашек, которые ползли по берегу. Берег освещала луна, и нам были видны без малого восемьдесят черепашьих следов, пересекавшихся на гладком песке. Все для них оказывалось препятствиями: отпечатки человеческих ног, куски дерева, нанос, — но остановить их было невозможно.

— Никогда не сдавайтесь. Только вперед! — выкрикнул я от волнения.

Приблизившись к воде, черепашки рассредоточились по берегу. Издалека они казались черными камушками на мокром песке. Мы шли рядом, следя, чтобы их не тронули крабы-призраки.

Мы медленно продвигались к полосе прибоя, наблюдая за каждым шагом маленьких черепах. А потом первые черепашки нырнули в воду и сразу же скрылись в темноте.

— Куда они? — спросил я у Хани.

— Им теперь три дня плыть без остановки, пока они не доберутся до Мексиканского залива, где в огромном количестве растут водоросли, которые называются саргассум. — Хани посторонилась, чтобы пропустить двух черепашек: они оказались у самых ее ног.

— А маму свою они уже никогда не увидят?

— Никогда, — подтвердила Хани ласково. Я знал: она услышала в моем голосе, что я тоскую по своей маме. — Черепашки помогают друг другу, пока они в гнезде. А попав в океан, становятся пловцами-одиночками. Вести их будут инстинкт и удача.

— До свидания! — крикнул я. — И удачи вам!

Я почувствовал, как рука Хани скользнула по моему плечу.

— У меня всегда щемит сердце, когда приходит время расставаться.

— Моя мама говорит, что до зарослей саргассума доберутся немногие, только те, которым очень сильно повезет, — сказала Лоуви и встала рядом с нами у кромки воды.

— Верно, — подтвердила Хани. — Но каждая вылупившаяся сегодня самочка, которой удастся выжить и стать взрослой, вернется сюда и тоже отложит яйца. Произойдет это через двадцать девять лет. — Она сжала нам плечи. — Я, может, уже не успею с ней поздороваться. А вот вы — да.

Мы стояли у кромки воды до тех пор, пока последний черепашонок не нырнул в воду — уже начался отлив. По воде бежали полоски лунного света — как будто для черепашек проложили по океану золотую дорогу.

Я подумал: все они ушли. Покинули остров, уплыли в новую жизнь.

Скоро придет время и мне покинуть остров.

Глава 24. Волшебство полной луны

Мы все вместе!

Шорох волн потонул в рокоте подлетавшего вертолета. Я поднял голову — бело-голубая машина прошла низко, прямо у нас над головами.

Джуди прищурилась — в лицо ей летел песок.

— Медицинский вертолет!

— Ребята, в тележку! Живо! — скомандовала Хани.

Мы проворно, как черепашки, понеслись собирать полотенца, шезлонги, рюкзаки. А потом заспешили по теплому песку к подмосткам.

— Ночью вертолет прилетает, только если нужно кого-то эвакуировать в больницу, — сказала Хани.

И посмотрела на меня. Я понял, что мы думаем об одном человеке: миссис Симмонс.

Хани вела тележку сквозь ночь. Та же луна, что освещала берег, показывала нам дорогу. Мы не стали сворачивать к «Птичьему Гнезду». Хани поехала прямиком к пожарной станции.

Мы с Лоуви сидели сзади и держались как можно крепче. Винт вертолета рассекал воздух — машина садилась. Рокот стоял оглушительный, даже было страшно. Мы выскочили из электромобиля и помчались навстречу врачам, которые вылезли из вертолета. Одновременно подъехали на электромобилях еще несколько соседей.