Любовь черного лорда - Стюарт Энн. Страница 31

Эмма Ланголет всегда считала себя рассудительной девушкой. И вот теперь, лежа в темноте, она обдумывала то затруднительное положение, в котором оказалась. Вообще-то в том, что ее, несмотря ни на что, тянет к Киллорану, нет ничего странного. Этот человек спас ее от верной смерти. Какая разница, что побуждения его были далеки от благородных? Он взял на себя ее вину, и она осталась жива. А еще он так хорош собой…

Если бы их первая встреча оказалась единственной, она бы забыла зеленоглазого красавца. Но он снова оказался рядом в тот самый момент, когда она больше всего нуждалась в помощи.

Впрочем, все эти неуместные чувства рано или поздно пройдут. Что ни говори, граф Киллоран часто поступает очень дурно. За те несколько недель, которые ей по его прихоти предстоит провести в лондонском обществе, она встретит и других мужчин. Кто-то из них наверняка окажется порядочнее, добрее и красивее, чем Киллоран.

Может быть, она даже выйдет замуж. А почему бы нет? Она, в конце концов, унаследовала от отца большое состояние, да и собой не так уж нехороша. Правда, состояние еще придется отвоевать у кузины Мириам…

В любом случае у этой грустной истории еще может оказаться счастливый конец. Беда лишь в том, что она не представляет его себе без Джеймса Киллорана.

Глава 10

— Вы видели цветы?

Этот вопрос Натаниэля заставил Эмму очнуться. Она подняла взгляд от тарелки. Поспать девушке удалось всего несколько часов, так что днем она с трудом боролась с дремотой. Даже крепкий чай, который вопреки традиции Эмма выпила без молока, не смог придать ей бодрости. Еще девушке приходилось противостоять искушению съесть столько пирожных, сколько ей хотелось бы.

Радовало одно — сегодня лорд Киллоран не пил чай дома, избавив их с Натаниэлем от своего общества. Хватит и того, что несколько часов ее сна и так были наполнены его присутствием — таким призрачным и в то же время таким реальным.

— В этой гостиной всегда стоят цветы, — пожала плечами Эмма. — Удивительно… Где их только берет граф в самом конце зимы? Впрочем, я не завидую тому несчастному, кто не выполнит волю его светлости, слуга это окажется или вовсе не слуга…

— Вы не слишком расположены к нашему хозяину, кузина Эмма, и я могу вас понять, — усмехнулся Натаниэль и тут же сменил тему: — Как прошел вчерашний вечер? Понравилось вам у Дарнли?

— Нет. Все искоса меня разглядывали, но никто не сказал ни слова. К тому же я не умею танцевать. Правда, Киллоран сначала об этом не знал и предупредил, чтобы я не принимала приглашения, если таковые последуют.

— Тогда зачем он повез вас на вечер с танцами?

— Чтобы показать своим знакомым, я так полагаю. Не могу сказать, что все это было мне приятно.

— А с Джаспером Дарнли он вас познакомил?

Что-то в голосе Натаниэля показалось Эмме странным, и вся ее сонливость мгновенно исчезла. Девушка невольно поднесла руку к шее, хотя сейчас на ней было закрытое платье и молодой человек не мог видеть ни синяков, ни царапин.

— Почему вы спросили об этом? — она смотрела на юношу с тревогой.

— Цветы, — кивнул на вазу Натаниэль. — Это не те, которые обычно покупает Киллоран. Букет от лорда Дарнли. Для вас, кузина Эмма.

— Вот как…

Эмма встала и подошла к маленькому столику, на котором стояли цветы, чтобы получше рассмотреть их, и тут же отпрянула. Букет был непростой: багровые и пурпурные лепестки напоминали пятна крови, от бутонов исходил тяжелый, приторно-сладкий запах. Девушка невольно отступила назад.

— Ужасный букет, — прошептала она. — С чего вы решили, что это мне?

— Цветы принесли, когда мы с Киллораном завтракали. Он тут же прочитал записку, которая была приложена к букету, и сказал, что это от Дарнли вам. Киллоран выглядел очень довольным. Мне сие показалось странным, ведь весь свет знает, что они друг друга терпеть не могут. Представьте себе, заклятый враг присылает цветы его кузине, а тот радуется.

— Я ему не кузина! — возмутилась Эмма, с трудом подавив желание швырнуть этот букет на пол, а еще лучше — в окно.

Теперь, когда Натаниэль рассказал ей эту историю, девушке казалось, что отвратительный запах заполнил собой всю гостиную. Она уже не могла избавиться от мысли, что цветы предвещают ей что-то зловещее.

— Не обращайте на них внимания, — попытался отвлечь Эмму Натаниэль. — Скажите лучше, что вы думаете о нем?

— О ком?

— Ну что значит — о ком? Конечно, о Киллоране. Я вижу, что все ваши мысли теперь только о нем, Эмма.

— Неужели это так заметно? — девушка была поражена.

— Вы влюбились в него, как и все остальные женщины, — в голосе Натаниэля послышалась горечь. — Как вы все легкомысленны!

— Не думаю, чтобы леди Барбару можно было назвать легкомысленной, — мягко заметила Эмма.

Тем не менее молодой человек вспыхнул.

— А кто говорит о леди Барбаре?

— Но вы же сами сказали: «Все женщины»…

На несколько мгновений в комнате воцарилась тишина. Эмма размышляла о превратностях судьбы — своей собственной и Натаниэля.

— Вы сказали, что не умеете танцевать? — следующий вопрос юноши вернул ее к существующим реалиям. — Как такое может быть?

— Граф тоже удивился. Но ведь не все выросли в таких условиях, как вы двое… В таком изысканном окружении…

— Сомневаюсь, чтобы окружение Киллорана было столь уж изысканным. В Ирландии это вряд ли возможно, — Натаниэль словно размышлял о том, что и его занимало. — К тому же отец Джеймса довольно поздно вступил во владение наследством. Его мать была католичкой… Их семейное счастье оказалось недолгим. Мой отец говорил, что там произошла какая-то трагедия…

— И как же…

Но ничего спросить Эмме не удалось. Натаниэль внезапно сменил тему:

— Киллоран терпеть не может сплетен, а я не желаю, чтобы он считал сплетником меня. Знаете что, кузина Эмма? Давайте я научу вас танцевать.

— Я не хочу…

И снова договорить девушке не удалось. Молодой человек встал и предложил ей свою руку. Эмма вздохнула и приняла ее.

Они поднялись на второй этаж, в большой бальный зал, где Эмма еще ни разу не была. Натаниэль распахнул двери, девушка шагнула внутрь и замерла в удивлении.

Кто бы мог подумать, что в этом изысканном, элегантном особняке есть столь непривлекательное помещение! Стены здесь были не затянуты шелком, а просто оштукатурены и покрашены, паркетный пол не натерт. Вдобавок в зале оказалось мало света: маленькие окна его почти не пропускали, а свечей в канделябрах не было.

В углу стоял старый клавесин. Вдоль стен были расставлены стулья. Два больших камина — безжизненно холодных — собрали на себя всю пыль Лондона.

— Почему этот зал так запущен?! — Эмма не смогла сдержать возглас удивления и возмущения.

— Киллоран выиграл дом у одного молодого аристократа, — издалека стал рассказывать Натаниэль, шагая следом за девушкой по паркету, нуждавшемуся в основательной чистке. — Лорд только-только вступил в права наследства и собрался перестраивать этот дом, когда злой случай свел его с Киллораном. Прошло совсем немного времени, и у Уиттена не осталось ни дома, ни состояния, ни будущего.

— Не осталось будущего? — Эмма вопросительно взглянула на Натаниэля.

— Бедняга покончил с собой. Должно быть, не смог перенести такого удара. Стоит ли говорить, что общество во всем этом обвинило Киллорана?.. Графу дали понять, что бальный зал ему не потребуется…

— Несчастный…

— Впрочем, есть люди, которые считают, что Уиттен во всем виноват сам. Ему не нужно было садиться играть с Киллораном.

— Я говорю вовсе не об этом человеке, а о графе, — словно удивилась непонятливости юноши Эмма. — Он же не виноват, что ему чертовски везет в карты!

— Если не ошибаюсь, они играли в кости, — Натаниэль был удивлен тем, что даже в такой ситуации девушка защищает Киллорана, и счел за благо сменить тему. — Дайте мне руку.

— Зачем? — удивилась Эмма.

— Хочу показать вам танцевальные движения. Начнем с самого простого танца — менуэта. Девушка вы грациозная, так что все должно получиться.