Лунный камень Сатапура - Масси Суджата. Страница 62

— Кто-то находился в коридоре у вашей двери. Тут стража повсюду, — угрюмо произнесла Свагата. — Просто сейчас они ищут махараджу, а обычно подслушивают по всем углам.

Глядя сквозь ряды колонн в полумрак, пронизанный тенями, Первин убедилась, что они одни. Впрочем, пусть повторяют то, что она скажет вслух.

— С Читрой поступили несправедливо. Я поговорю про это с раджматой.

— После встречи с княжной? — Глаза у Свагаты вспыхнули.

— Да. Сразу после.

Дверь детской, расположенной на первом этаже нового дворца, стояла открытой. Падмабаи сидела в центре зелено-розового агрского ковра и играла с большой нарядной английской куклой. Подойдя поближе, Первин заметила, что в руке у девочки серебряные маникюрные ножнички и она отрезала кукле половину черных кудряшек.

Падмабаи подняла глаза, когда ее айя — худощавая пожилая женщина — вскрикнула при виде Первин. Айя, частя, заговорила со Свагатой на том же местном диалекте, на котором говорили и носильщики паланкина. Свагата перевела:

— Она испугалась, когда вас увидела. Я объяснила, что вы не похищали махараджу. А приехали помочь.

— Мне нужно задать княжне Падмабаи несколько вопросов, — обратилась Первин к Свагате на маратхи. Старшая горничная передала ее слова айе — та села на пол, не сводя с Первин подозрительного взгляда. Первин чувствовала себя неуютно в присутствии женщин, зная, что они понимают маратхи.

— Вы не будете так добры подождать снаружи? Если княжна чего-то не поймет, я позову вас на помощь.

Судя по выражению лиц служанок, им совсем не хотелось оставлять последнего отпрыска княжеской семьи наедине с человеком, обладающим дурным глазом. Однако проявить откровенное неуважение к высокопоставленной посетительнице они тоже не решались.

Первин закрыла тяжелую дверь и подошла к княжне Падмабаи. Села с ней рядом на ковер и спросила:

— И что делает ваша кукла?

Падмабаи поглядела на нее серьезными глазами и ответила:

— Она готовится. Нужно ей обрезать волосы, а потом надеть белое сари.

Видимо, девочка вспомнила, как мать или бабушка вели себя после гибели князя Пратапа Рао. Итак, Падмабаи считает, что с князем Дживой Рао случилось худшее.

— Понятно. А расскажите-ка мне, чем вы вчера занимались с братом.

Ножницы замерли у девочки в руке, и она ответила:

— Все меня об этом спрашивают!

Первин напомнила себе, что в разговорах с представителями княжеской семьи необходимо проявлять почтительность. Но как одновременно получить нужные сведения?

— Вы же знаете, что меня тогда здесь не было. Расскажите, пожалуйста.

Падмабаи продолжила отхватывать прядки.

— Мы играли со змеем на крыше. Потом приехал дядя, вы ушли с ним разговаривать. Потом Адитья заплакал, потому что его обезьянка умерла. Я тоже плакала. Почему Бандар умер? Это неправильно. А потом брат тоже заплакал.

— Из-за обезьянки?

Девочка снова взглянула на нее, но ничего не ответила.

Первин попробовала еще раз:

— Так почему же плакал махараджа?

Падмабаи замотала головой.

— Я вам не должна говорить.

Первин, чтобы не напугать ребенка, тщательно подбирала слова:

— Княжна Падмабаи, я боюсь, что ваш брат мог заблудиться. Ему, наверное, очень страшно. Я должна его найти.

— Ну уж нет! Ему не страшно. Он пошел в хорошее место.

Тут Первин вдруг обожгла мысль про тюрьму, о которой упомянула Свагата. А если князь знал про нее, туда и отправился — и не смог выбраться?

— А это место внутри дворца? — Княжна молчала, но Первин решила не отступать: — Пожалуйста, скажите мне все как есть. Вы же очень умненькая девочка, вы должны знать правду.

— Я не девочка! — выпалила Падмабаи. — Я княжна.

Первин решила попробовать другой подход:

— Княжна Падмабаи, вы играете в самых разных местах, а в старом и новом дворце сотни комнат, есть даже и подземелья. Может, князь где-то прячется?

Она качнула головой.

— Откуда вы знаете?

— Я видела с крыши, как он убежал.

Первин попыталась скрыть волнение — не хотела, чтобы Падмабаи поняла, какие важные сведения сообщила.

— У вас острые глаза, вам и бинокль не нужен. Как же он выбрался из дворца, если всюду охрана?

— Через маленькую дверь в зенане, пока все дамы пили чай.

— Какой молодец. И куда он отправился?

Падмабаи молчала.

— Почему вы не хотите сказать?

— Он мне не велел.

Первин сменила тактику.

— А почему он решил уйти? — Падмабаи опять покачала головой, и тогда Первин продолжила: — Очень важно, чтобы вы пересказали мне все его слова. Я ведь хочу, чтобы вы снова встретились с братом.

На сей раз Падмабаи так затрясла головой, что коротенькие косички взметнулись в воздух.

— Но вы тогда увезете его от нас в школу.

У Первин помутилось в глазах. Либо мальчик подслушивал под дверью дурбара в зенане, либо кто-то пересказал ему разговор с двумя махарани.

— Я никуда его не увезу, если он сам этого не захочет. Обещаю. Вы мне верите?

Падмабаи долго не отрывала от нее глаз, а потом наконец кивнула.

— Так куда он отправился?

— Во дворец к дяде.

Так она и знала, что без Сварупа тут не обошлось.

— Ему дядя сказал туда отправиться?

— Нет. Я же говорю: он пешком пошел, сам, один.

Первин вспомнила, что князь Сваруп приехал на «мерседесе». Он запросто мог подобрать мальчика по дороге, отвезти его к себе во дворец, запереть там, а потом уже поскакать с остальными в гостевой дом. В таком случае Сварупу удобно было бы обвинить в исчезновении Первин.

— Дорогу мы знаем. — Падмабаи отложила куклу и показала рукой. — Крышу его дворца видно оттуда, где мы пускаем змеев.

Оставалось понять, куда направился князь.

— Я вижу, как вы указываете, но все равно не понимаю. Давайте поднимемся на крышу.

Первин вышла из детской и обратилась к служанкам:

— Мы идем на крышу, осмотреться. Не могли бы вы принести бинокль раджматы?

Обе настояли на том, чтобы пойти с ними.

— А он у меня, — сказала Падмабаи, указывая на плетеный ящик с игрушками.

На крыше теплый ветерок заиграл волосами Первин. Вслед за Падмабаи она прошла к западной стене дворца. Девочка указала пальцем, и Первин увидела, что за растянувшимся на несколько километров лесом действительно проглядывает что-то коричневое.

Первин взяла бинокль, подкрутила винтик и поняла, что Падмабаи указывает на трубу. Резиденция князя оказалась ближе, чем Первин думала.

— А дядя говорил вам с братом, что приглашает вас в гости?

— Конечно говорил. Только мама этого не хочет, — ответила Падмабаи, слегка пришепетывая.

Видимо, Мирабаи опасалась за их безопасность — а сама не могла с ними поехать из-за пурды. Труба вдалеке навела Первин еще на одну мысль. Она посмотрела на Свагату и сказала:

— Я заметила, что вчера князь Сваруп прибыл с другой стороны.

— Да! Его дворец к востоку, — сказала Свагата, поворачиваясь и указывая на другой край крыши.

Падмабаи же стояла на западном краю, выходившем на поросшие лесом холмы, которые отделяли дворец от гостевого дома. Первин положила руку на плечико Падмабаи.

— Вы совершенно уверены, что он пошел в эту сторону? Дорога ведь не здесь.

— Я видела, как он вышел из сада вон туда. Ведь дворец дяди там. — Голос звучал настойчиво.

Первин посмотрела на девочку и спросила:

— А вы помните, как раньше ездили к дяде во дворец?

— Да! — воскликнула княжна. — Дворец у него ужасно красивый, прямо как дом мистера Жаба!

Первин улыбнулась, уловив отсылку к «Ветру в ивах».

— У мистера Жаба есть камин. У вашего дяди тоже?

Падмабаи глядела на нее недоумевающе.

— А что такое камин?

— Большая ниша в стене — там жгут дрова, чтобы зимой было тепло.

Падмабаи заговорила медленнее:

— Я точно не помню.

— А в охотничьем домике есть камин, — сказала Первин. — Я сама видела, когда была там вчера. Мне кажется, что здание с трубой, которое видно за деревьями, это охотничий домик. Весь вопрос в том, сумел ли махараджа туда добраться. На паланкине до домика около часа пути. — Первин рассуждала вслух. Махараджа еще маленький, у него уйдет много времени. Идти нужно по неровной каменистой тропе. Тропа ветвится, но махараджа, скорее всего, сумел бы найти дорогу.