Игра хаоса. Книга одиннадцатая (СИ) - Свадковский Алексей Рудольфович. Страница 24

— Тогда почему сейчас он позволил мне их увидеть⁈ — Эдвард отчаянно вскинул лицо, посмотрев на нага со странной надеждой, одновременно боясь и желая услышать ответ.

— Ты ведь и сам все понимаешь, — буркнул тот, снова повернувшись к короне. — Нагльфар пожирает ваши души, эмоции, память. Отчаянье — одно из сильнейших чувств. А еще — надежда, за которую ты цепляешься, несмотря ни на что.

— Помоги мне, — прошептал капитан, снова обхватив опущенную голову руками. — Я ведь собирал все это в надежде, что смогу вырваться отсюда… снова смогу начать жить. Купить себе новое будущее… А теперь я просто хочу быть. Кем угодно: котом, собакой или морской чайкой. Я ведь по сути ничего такого не натворил, меня просто попросили немного помочь, всего-то и надо было отклонить корабль от основного маршрута и чуть повредить отпугиватель морских змеев, превратив его в манок. У компании были проблемы с деньгами, а страховка бы все возместила, никто не должен был пострадать, пара дырок в днище да поврежденная обшивка — это максимум. Так они говорили…

— Эдвард, тогда погибло больше двух тысяч человек, пассажиры и почти вся команда, пытавшаяся их спасти. Ты был одним из пяти уцелевших, предав всех, ты сбежал, бросив корабль, который сам же и привел к гибели, — напомнил наг.

— Я не мог предвидеть, что на лайнер выйдет целая стая этих чудищ! — в отчаянье крикнул капитан, подняв голову. — И почему я до сих пор помню это, каждую деталь, хотя это единственное, что я готов и хочу забыть?

— Вина тоже сильное чувство, — спокойно пожал плечами змей.

— Ты можешь мне помочь? — коротко спросил капитан, внезапно успокоившись и буквально впившись взглядом в своего собеседника.

— Нет, — чуть промедлив, коротко ответил наг.

— Почему? — слегка отстраненно спросил Эдвард, словно догадываясь об ответе.

— Он тебя не отпустит и никакую замену вместо тебя не возьмет, — объяснил очевидное Шепчущий, с сожалением оглядывая комнату, набитую сокровищами. — Ты слишком многое знаешь: как строится маршрут корабля, какие цели он выбирает для атаки, как выискивает бреши в защите миров, множество нюансов, о которых ведает лишь капитан корабля. Эти знания опасны, они могут позволить предугадать маршрут демона, предсказать очередную цель для атаки и подготовить засаду. Нагльфар потому и существует столько лет, что не допускает подобных ошибок, отпуская свой экипаж.

— Значит, все… — чуть повернувшись, капитан откинулся назад на бочонок, стоящий рядом.

Пошарив рукой, он вытащил из закутка бутылку рома и, откупорив пробку, сделал долгий глоток, после чего задумчиво уставился в потолок.

— А знаешь, я почему-то так и думал, — глухо произнес он. — И, в принципе, все справедливо. Я действительно заслужил все то дерьмо, что сейчас происходит со мной. До сих пор помню эти крики, когда одуревшие от крови змеи разнесли корабль и начали жрать тонущих людей. Я помню и слышу их семьдесят гребаных лет, всегда один и тот же кошмар… Но вот то, что ответственность за все несу я один, несправедливо…

Он замолчал и снова надолго припал к бутылке, после чего продолжил свою исповедь.

— Ты когда-нибудь любил, наг? — спросил Эдвард чуть отстраненно, продолжая смотреть перед собой.

— Нет, хвала Великой матери, меня эта чаша миновала, — ответил Шепчущий, то и дело поглядывая на корону. — Нам, хладнокровным, то безумие, что вы, люди, называете любовью, недоступно в принципе.

— Жаль, — человек чуть качнул головой, словно не веря словам змея. — Тогда тебе будет сложнее меня понять. А я любил… Знаешь, в моей жизни всегда было много женщин, сотни, может быть, тысячи, я не считал, срывал их легко, словно цветки, чтобы через пару дней отбросить и сорвать следующий. Я ведь красив, и к тому же — капитан экскурсионного лайнера. Вечер, музыка, танец, пара комплиментов, улыбка, и она моя до следующего порта, а там новая. Я привык жить легко, пока не встретил ее, ту настоящую женщину, которая бывает в жизни мужчины лишь раз. Илону Сабареску, жаркую как пламя, знойную как солнце и коварную как змея. Она играла со мной, а я с ней, пока, забыв обо всем, не втрескался по уши. Илона была дорогой женщиной. Поклонники, подарки — у нее все это было и до встречи со мной. Я пытался удержать ее рядом, даря и покупая то, что не мог себе позволить. Деньги уходили быстрее, чем вода в пустыне. Потом долги, кредиты, я словно рыба, запутавшаяся в сети, пытался вырваться, спасти себя, но эта женщина меня буквально околдовала, и стоило ей поманить меня пальцем, как я снова бежал к ней, забыв обо всем. А когда меня прижало так, что отняли все и захотели арестовать мою капитанскую лицензию, забрав еще и море, появились эти типы из компании, предложив немного нажиться на страховой. Я потом долго размышлял о произошедшем, времени у меня было много, и, сдается мне, встреча с Илоной была не случайной. В другой ситуации я бы их послал, но не когда коллекторы караулят тебя возле съемной квартиры.

Устав говорить, капитан снова припал к бутылке, глуша страх алкоголем, а наг задумчиво провел пальцем по подбородку, думая о своем. Ну надо же! Корона Нострома, первого царя змей… Ее утратили после нападения драконов на Нальгемму. Тогда, спасая священную реликвию, жрецы пытались телепортировать храм вместе с короной в безопасное место. Но у них не вышло, магия нападающих исказила ритуал, и прыжок вышел непредсказуемо случайным. О судьбе святыни и ее защитников с тех пор ничего не было известно. А теперь — вот она, найдена вновь, рукой человека извлечена из морских глубин и протянута ему с беззаботной улыбкой. Только выдержка позволяла ему сохранять спокойствие, выслушивая исповедь капитана, снова начавшего говорить.

— Знаешь, наг, я не был плохим человеком, и теперь плачу за свою ошибку по самой высокой цене, но это несправедливо, что плачу за все я один. После крушения я ведь первым делом бросился к Илоне, а она… смеялась мне в лицо, стоя на пороге дома, издевалась, оскорбляя. «Какой же ты жалкий, словно побитый пес, убирайся и скули в каком-нибудь другом месте», — и захлопнула дверь передо мной. Дальше только суд и позор, я не стал ждать, пустил себе пулю, не смог достойно прожить, так хоть уйти хотел красиво… На Йа-нталле процедура омоложения стоит восемьсот универсумов, если проходить ее раз в год, то и в сто можно выглядеть двадцатилетней девчонкой. У этой суки деньги водились всегда, а с момента моей гибели прошло лет семьдесят, не больше, так что эта стерва точно еще жива… Если я погибну смертью без возрождения, то хочу, чтобы и она повторила мою судьбу. Такова моя цена, наг, за все это, — и он небрежно махнул рукой на разложенные в каюте вещи.

Наг задумался на несколько секунд, прежде чем ответить.

— Гибель души — это очень серьезно, Эдвард. Но можно устроить, хоть и придется повозиться. Только, ты уверен, что она подобное заслужила? Ну, предала, обманула, возможно, подставила, но обрушить на нее за это Кару Богов? Небытие? В моих силах устроить ей ад на земле, провести по дороге из тысячи мук, когда даже смерть для нее станет не спасением, а лишь началом новых пыток в новом теле. Я сведу ее с ума и сделаю боль для нее радостью, а потом снова дам шанс на человеческую жизнь, чтобы, когда она забудет обо всем и расслабится, опять обрушиться на нее подобно силам ада. Но вот смерть души — это епархия богов, они очень не любят, когда смертные туда лезут.

— И тем не менее, такова цена, — упрямо качнул головой капитан, свирепо глянув на нага. — Решай. Если я сдохну, хочу знать, что и эта тварь последует за мной.

— Договорились, — выдержав паузу, согласился наг. — Я сделаю то, о чем ты просишь. Есть у меня пара открытых контрактов с королевой суккубов. Думаю, в ту же игру можно будет сыграть и с Илоной. Благо, в ее случае противником станет не простой смертный.

— Тогда призывай свою Книгу! — оживился капитан. — Я хочу зафиксировать нашу сделку.

— … В течение сорока больших циклов все сказанное должно произойти, в чем клянусь своей жизнью.