Германский генеральный штаб - Куль Ганс. Страница 35

Таким образом, каждый из нас приучился быть весьма и весьма на чеку. Удовлетворить его было очень трудно; мало кого он находил достаточно прилежным. О многих он отзывался резко и саркастически. Тонкий наблюдатель и знаток людей, он был склонен относиться к массе отрицательно, но кто заслужил его доверие, того он определенно ценил.

Он посвятил себя целиком своей работе по исполнению возложенной на него огромной задачи. Я вспоминаю об одной нашей совместной поездке из Берлина в Инстербург; оттуда должна была начаться полевая поездка Г.Ш. Граф Шлиффен ехал со своим адъютантом. Рано утром поезд шел из Кенигсберга по приветливо освещенной восходящим солнцем Прегельской долине.

До тех пор не было произнесено во время поездки ни одного слова. Адъютанту захотелось завязать разговор и он указал на приятный ландшафт Прегельской долины. «Препятствие, не имеющее значения», заметил граф; разговор прервался до Инстербурга. При всей скупости на слова он очень ценил юмор и мог от души смеяться над веселым рассказом; произносившиеся им по разным случаям речи являлись образцовыми по богатству мысли, форме л изложению. Стиль его докладов и написанных после отставки трудов своеобразен, краток, ясен и точен.

Он сознательно старался поменьше быть на виду. Того же требовали и от офицеров Г.Ш.: «офицер Г.Ш. должен больше быть таковым, чем казаться». Под его внешним спокойствием горел тот священный огонь, который необходим главнокомандующему. Однажды во время большой поездки Г.Ш. мы находились в Маркирне в Вогезах. Это происходило во время Марокского кризиса. После обеда я в качестве начальника 3-го отделения должен был докладывать ему переданные по телеграфу из Берлина сведения о Франции. Из них вытекало, что положение серьезно, что французы начинают готовиться к войне: «Пусть они только придут», воскликнул он, ударяя кулаком по столу.

«Массирования, пишет он, для фронтального наступления с недостаточными силами, приводят к последовательным ударам, постепенно ослабевающим и остающимся почти безрезультатными… Вследствие этого современное сражение сведется еще больше чем прежде к борьбе за фланги… В этой борьбе за фланги победит тот, кто будет иметь последние резервы не за серединой фронта, а на его крайнем фланге. А туда они могут быть подвезены лишь тогда, когда орлиный взор главнокомандующего в зареве идущей на протяжении многих квадратных миль битвы установит решающий пункт. Нет, они должны быть подвезены туда по железным дорогам, согласно заранее назначенного плана перевозок и с пунктов выгрузки походным порядком подведены к полю сражения». Для того же, чтобы установить определенный взгляд на этот вопрос, он изучал военную историю, начиная с Ауфидусе до Седана и результаты этой научной работы свел в своем труде «Канны».

Он не хотел вести обыкновенных боев, при которых противник в лучшем случае был отброшен. «Противник, лишенный своих сообщений, должен быть уничтожен»; к этой мысли он постоянно обращался в своих тактических и оперативных задачах при поездках Г.Ш. и в своих трудах.

Поверочные задачи, которые он предлагал прикомандированным к Г.Ш. офицерам, обыкновенно ставили нас в крайне тяжелое положение по отношению к превосходным силам противника. В остроумных решениях этих задач он избегал опасности каким-либо смелым приемом и переход в наступление сосредоточенными силами в наиболее уязвимом месте, большей частью на фланге.

Ему не суждено было осуществить свои идеи на практике в решительной битве на Марне в сентябре 1914 г. Мы не сумели заблаговременно подвести резервы на крайний фланг как он этого требовал. Но один из его учеников, Людендорф, посоветовал начальнику штаба ген. ф. Гинденбурга принять у Танненберга такие меры, которые были вполне достойны Шлиффена. Весьма смелое решение изменило опасное положение и привело к большой победе к уничтожению противника. Восточная Пруссия была спасена.

Теория и методы графа Шлиффена часто подвергались нападкам. Широкие оперативные задачи, которые он ставил молодым офицерам, выходили далеко за их круг мышления и за пределы их ближайшей практической деятельности, так думали Он же полагал, что во время войны и молодому офицеру Г.Ш. придется принимать такие решения, которые потребуют от него широкого кругозора. Я считал, что он был прав при условии маневренной войны, при которой не всегда можно рассчитывать на телефонную связь. Командированным штабным офицерам и молодым полковникам часто приходилось при тяжелых обстоятельствах принимать самостоятельные решения, требовавшие полного понимания обстановки во всей ее совокупности.

Графа Шлиффена упрекали за то, что императорские маневры и военные игры с участием императора велись таким образом, что его величество кайзер всегда оставался победителем. В отношении императорских маневров он безусловно был прав; так как таковые являлись большим торжеством для всего округа, о них сообщалось в местной и иностранной прессе Нельзя было сообщать о поражении императора; можно было бы возразить, что кайзеру лучше было бы в таком случае не браться за командование. Но с другой стороны, главе верховного командования это необходимо было делать. Тактические решения на маневрах являются всегда результатом более или менее подтасованной, обстановки, но большой беды в этом не было.

Несколько иначе обстояло дело с военными играми в которых одной стороной командовал кайзер. Они происходили в узком кругу лиц Г.Ш. при участии некоторых других офицеров. Здесь можно было бы действовать более свободно.

Нельзя отрицать того, что граф Шлиффен при прочих поездках Г.Ш. и военных играх оказывал давление на их ход. Ему было важнее провести определенную оперативную идею, чем дать свободно разыграться столкновению обеих сторон. Он хотел узнать, как сложится операция при определенных условиях, что будет предпринято начальником в ответ на действия противника. Для этой цели он часто ставил одному из начальников особенно трудные условия, в то время как другому облегчал положение. Таким образом, это были упражнения главным образом для него самого. Этим объясняется и то, что опубликованные в его труде «Канны» очерки надо понимать не как военно-исторические описания, а как тактические и оперативные рассуждения на основании военно-исторических событий. Изучая военную историю, он старался уяснить себе, как все произошло, как должно было произойти и что произойдет в будущем; он весь высказался в этих оперативных рассуждениях.

Он не знал ни отдыха, ни развлечений. Он любил повторять слова Мольтке: «гениальность требует знаний и работы». На празднике военной академии, обращаясь к офицерам, он сказал: «Это положение подтверждается целым рядом великих полководцев, которые работали все вплоть до Александра Великого, не только укрощавшего Буцефала, но и сиживавшего у ног Аристотеля».

Свои взгляды относительно будущей войны, которая, вследствие изменившихся во многом условий, должна была принять иные формы, он развил перед широкими кругами читателей в появившейся в 1909 г. в «Дейтше Ревю» статье: «Война в настоящее время». О ней много говорилось, многие ее хвалили, а некоторые относились к ней отрицательно.

Он исходил в ней из того, что обстановка и естественное желание обеспечить себя, в связи со стремлением использовать силу современного оружия, привели к громадному удлинению фронтов сражения. Не подлежит сомнению, что явления, имевшие место в восточно-азиатской войне, повторятся в европейской войне. Арм. корпус займет, быть может, в три раза больше места, чем 40 лет тому назад. Будущие поля сражения будут иметь совершенно другое протяжение, чем это было раньше. Всеобщая воинская повинность создала невиданные до сих пор массы войск. Вся трудность заключается в управлении этими массами и в использовании их на полях сражения.

Русско-японская война доказала, что при обыкновенном наступлении на неприятельский фланг в лучшем случае можно добиться только незначительного успеха. Враг отступит, но через некоторое время возобновит в другом месте прерванное сопротивление. Война будет продолжаться. Чтобы добиться решительного успеха и разгрома противника, необходимо вести наступление одновременно с двух или трех сторон, то есть с фронта и с одного или с обоих флангов. Необходимые для сильного флангового удара средства можно получить, ослабляя насколько возможно фронт, который во всяком случае должен также участвовать в наступлении.