Северная верность (СИ) - Ольшанских Анна. Страница 35

Доротея для своего появления выбрала момент, когда приехали почти все. Зал был полон, но музыка ещё не играла, так как официально не было объявления от меня о начале. Люди фланировали от одной компании к другой, нигде надолго не задерживаясь. Распахнулись входные двери, и церемониймейстер громко объявил:

— Леди Доротея фон Нордлесс, герцогиня Северного края, и леди Таисия Ледас.

Наступила тишина. Все смотрели на неё. Но мою супругу не так просто было смутить. Она выдержала эффектную паузу, глядя прямо перед собой, и плавно шагнула в образовавшийся коридор из людей. Идеальная осанка, прямой уверенный взгляд, плавная проходка, лишь стук каблуков выдавал, что она идёт, а не плывет над полом. И платье. Невероятное. Облегающее, как вторая кожа. Бюстье темно-стального цвета, подчёркивающее грудь, плавно переходило в юбку, расширяющуюся лишь с середины бедра. Сверху было надето второе платье — тонкая вуаль серебристого цвета, свободного кроя с длинными расклешенными рукавами и небольшим шлейфом. Все оно было расшито причудливыми, словно морозными, узорами, перламутром и изумрудно-бирюзовыми камнями, делая силуэт дымчатым, призрачным, колышущимся. Даже более крупная и фигуристая Таисия в ярком аквамариновом платье немного потерялась на фоне Доротеи, что уж говорить об остальных. И все остальные это тоже понимали. Поэтому сразу же за спиной Теи начались перешептывания, которые нам были прекрасно слышны.

— Подумать только! Как неприлично! Ни корсета, ни кринолина!

— А почему она герцогиня?

— Потому что её бабка, Ледяная Эстель, отказалась от титула в пользу единственной внучки.

— Это же ее родители убили императора Эльдариона?

— Чего ей на своем Севере не сиделось? Сейчас все свободные женихи начнут вокруг нее крутиться. Разоделась, как вертихвостка! Никакого приличия! Как же! Герцогиииня!

— А по-моему, она такая же льдина, как и ее бабка. Что у той, что у этой глаза…бррр.

— Насколько помню, им запрещено появляться в столице.

Уверен, Тея прекрасно слышала все, что было сказано в ее адрес. Она спокойно, никого не приветствуя, так как практически никому из присутствующих ещё не была представлена, прошла к столику с закусками, взяла бокал игристого вина и сделала небольшой глоток. Таисия была напряжена, как струна, но старалась не подавать вида. Сейчас они общались только взглядами, не спеша заводить разговор с кем-либо и между собой тоже. А нам было пора спускаться вниз. Церемониймейстер огласил появление нашей троицы, друзья присоединились к придворным. Господа поклонились, а дамы сделали реверанс, все по протоколу. Дальше я произнес приветственную речь, раздал кое-какие благодарности, вручил награды, и сообщил о помиловании рода фон Нордлесс. В зале сначала раздался удивленный гул множества голосов, но потом некоторые смогли взять себя в руки, раздались жидкие приветственные аплодисменты. Тея плавно двинулась к трону, чтобы принять из моих рук документ подтверждающий вышесказанное. Конечно, это была копия, но момент обязывал. Она низко склонилась в изящном реверансе, но вдруг резко начала подниматься. В этом момент я услышал свист. Доротею немного качнуло вперёд, глаза слегка расширились, рот приоткрылся, но она не произнесла ни звука, а по ее правому плечу потекла алая кровь. Я посмотрел в запаниковавшую, заволновавшуюся, как море, закричавшую на разные голоса толпу. Стрелка взяли. Рядом появился Крис с перепуганной Таисией под локоток. Себастьяна ждать не стоило, у него сейчас полно работы. Крис открыл портал, и мы дружно шагнули в покои Доротеи.

***

Стрелка мои люди взяли мгновенно. Публику успокоили. Бал, конечно же, распустили. Я раздал указания, и тоже открыл портал в дом Доротеи.

— Тьян, где тебя так долго носит? — Дружелюбно встретил меня Крис. — Нужно обезболить. Тут ещё отрава какая-то. Я не смогу одновременно тащить болт, успокаивать Таисию и Дамиана, держать руки Доротеи.

— А сам венценосный где?

Друг мотнул головой в сторону ванной, откуда показался император мокрый с головы до ног. От него валил пар, но при этом то и дело то там, то здесь вспыхивало пламя. Лицо почернело, осунулось, стало резким и чужим. Такого Дамиана я справедливо опасался. Он взглянул на бледную Тею в залитом кровью платье, и снова ушел в ванную, откуда сначала раздался шум воды, а затем шипение. Вот и думай, то ли любовь — счастье, то ли — зло.

Доротея сидела на кушетке, вцепившись ладонями в ее край. Тая трясущимися руками срезала остатки платья, пытаясь не задеть торчащее острие болта. Крис пока останавливал кровь, лечить было рано, сначала нужно удалить инородное тело. Он тоже заметно волновался.

Во входную дверь кто-то начал отчаянно скрестись и не то тявкать, не то мяукать. Оказалось, что это питомец Теи, и она попросила его впустить. Когда я открыл дверь, на шум уже прибежал Низам, увидел нашу честную компанию и снова заполыхавшего императора, побледнел до серо-зеленого оттенка, но все же спросил:

— Может, какая-то помощь нужна?

Тея мутными от боли глазами взглянула на него и кивнула:

— Запиши травы, каких у меня не хватает, съездий в салон госпожи Лефранк, я видела, что у них они были. Стрела намазана дрянью, которая не даёт крови сворачиваться и ещё вызывает тахикардию. Привези.

Низам часто-часто закивал, и мгновенно испарился. Послышался грохот, будто он не спустился с лестницы, а скатился кубарем. Тут же хлопнула входная дверь.

— Без трав нельзя вытаскивать, — пояснил Крис, — пока действует эта дрянь, я не могу до конца закрыть сосуды, кровью истечет. И ждать опасно, у нее уже сердце, как у воробья, стучит.

— Подождем немного, потом если что будем вытаскивать, и оба держать сосуды.

Время, казалось, остановилось, хотя прошло всего десять минут. В комнате царила тишина. За все время Дамиан не проронил ни слова. Он давил одним своим присутствием и молчанием тоже. Взгляд стал острым и стальным. Таким я видел его впервые.

Ещё через минуту вернулся Низам вместе с молодой красивой дарханкой. Она коротко поприветствовала нас, положила холщовый мешочек на стол, сбросила на ходу верхнюю одежду, оставшись в простом коричневом платье, вымыла руки, подошла к Доротее, склонилась к ране и внимательно осмотрела острие болта. Тея тихо сказала, чем по ее, мнению оно намазано, что нужно сделать, и что Таисия поможет. Девушки управились в рекордные сроки, немного остудили отвар и дали выпить пострадавшей. Она в течение минуты перестала трястись, как осина на ветру, и немного расслабилась, кивнула нам с Крисом, что теперь можно браться за дело. Мы привыкли работать вместе и все делали слаженно и молча. Рану обезболили, болт вытащили, кровь остановили, промыли, срастили. Через некоторое время края стянулись нежной розовой кожей. Её, конечно, нельзя слишком беспокоить, но уже сейчас Тея могла двигать рукой, хоть это и будет доставлять пока некоторый дискомфорт. Дарханка наблюдала за нашей работой с любопытством, но сдержанным. Мы с Крисом здесь уже были не нужны. Девушки помогут Доротее привести себя в порядок, а Дамиан, скорее всего, не отойдет от нее ни на шаг. Нам же нужно побеседовать с Низамом и его супругой, а потом и с этой очаровательной смугляночкой на предмет государственной тайны, и зависящей от ее нераспространения продолжительности жизни.

Глава 22

Я проснулась от жажды. На тумбочке предупредительно стоял графин с водой. Плечо ещё ныло, и хотелось, как минимум, им не шевелить, а лучше бы вообще сидеть в креслице и жалиться, и жалиться. В окно приветливо заглядывало любопытное солнце, и я решила понежиться в постели ещё немного, затем бодренько откинула одеяло, приняла ванную, надела удобные мягкие брюки и объёмную кофту, то есть наплевала на всевозможные правила этикета. С первого этажа доносился непривычный гомон. Во главе стола мрачно и монументально восседал император, подперев щеку правым кулаком, по правую сторону от него сидели Кристиан и Таисия, по левую — Себастьян, Румина, Низам и Сури. Стол настолько был уставлен тарелками, что самого стола и видно-то не было. Когда я появилась в дверях, все разом замолчали, как будто покойника увидели. Я закатила глаза, чувствую, что здесь это уже стало моей привычкой, прошлепала к Дамиану босыми ногами и уселась к нему на колени. Лик мужа посветлел, а остальные просто открыли рты.