Грифон на Рождество (ЛП) - Чант Зои. Страница 12

Она была совершенно очаровательна, и Роуэн знал, что вскоре поцелует ее… Эмилия была совершенно очаровательна. Взывала к нему, как песнь сирены, более соблазнительная, чем все, кого он встречал в жизни.

— Итак, — сказал Роуэн, беря из корзинки еще одну картошку фри. — Что предлагаешь сделать в первую очередь?

Эмилия нахмурились, раздумывая.

— Ранее ты сказал, что не прочь окунуться в атмосферу Рождества. А сейчас, по моему мнению, более всего пропитано духом Рождества городская площадь. Поскольку погода улучшилась, нам, наверно, повезет.

— Повезет? — спросил Роуэн.

— Ага. Возможно, они вновь установят грот Санты. Ты сможешь сфотографироваться с ним, сидя у него на коленях, если хочешь. — Эмилия усмехнулась. — При условии, что ты был милым.

— Полагаю, зависит от твоего определения милого, — задумчиво произнес Роуэн, приподнимая бровь и усмехаясь, когда она вновь покраснела. Эмилия краснела чаще, чем любой ранее встречающийся ему человек… возможно, она тоже чувствовала их влечение друг к другу.

Роуэн не знал никого другого, кто бы мог послать пульсирующий жар по его венам, никого, кто бы заставлял его желудок сжаться от возбуждения.

Тяжело сглотнув, он попытался вернуться мысленно в настоящий момент.

— И ты готова отбросить свое отвращение ко всему рождественскому, чтобы показать мне окрестности?

Эмилия покачала головой, в ее глазах плясали искорки смеха.

— Думаю, что смогу, на пару часов. Но только на пару.

Роуэн не смог удержаться от смеха. Он так и не узнал, почему Эмилия не любит Рождество, но, если она предлагает отстраниться от этого, тогда он согласен. Рождество оставалось тем, в чем у него мало опыта, но ему было любопытно…. и если он изучит его больше с Эмилией, так даже лучше.

Они вместе дожевали остатки своих бургеров в счастливом молчании. Когда Эмилия закончила, то по очереди слизала с каждого пальца остатки соли и кетчупа, издавая после каждого счастливое мычание.

Роуэн обнаружил, что его взгляд постоянно возвращается к ее рту… ее пухлым красным губам, едва виднеющемуся розовому язычку, пятну кетчупа на щеке…

Он улыбнулся и указал на ее лицо.

— У тебя тут кое-что есть.

— О, Боже, — пробормотала Эмилия, потянувшись за салфеткой. — Прости. — Она вытерла, но безрезультатно. — Все?

Роуэн покачал головой.

— Все еще там.

Эмилия поморщилась и снова вытерла.

— А теперь?

— Даже не близко. — Рассмеявшись, Роуэн сам взял салфетку и наклонился вперед. — Позволь мне.

Роуэн действовал чисто инстинктивно… только когда его рука коснулась нежной кожи на щеке Эмилии, и он вновь ощутил разряд энергии, то понял, что сделал.

Ощущение жара снова охватило его, сосредоточившись прямо в паху. Ему пришлось подавить желание громко застонать… жар горел в венах, заражая желанием.

И один взгляд на лицо Эмилии сказал ему, что она чувствует то же самое.

Ее глаза горели темным огнем, щеки раскраснелись, полные губы слегка приоткрылись. И хотя его поразила ее красота еще при первой встрече, Роуэн подумал, что никогда она не видел ее более сияющей, чем сейчас.

Он зачарованно наблюдал, как ее язык облизнул губы, увлажняя их и заставляя сиять. Он хотел ее поцеловать… больше, чем хотел чего-либо за всю свою жизнь. Но знал, если начнет сейчас, то вряд ли сможет остановиться, а они сейчас совсем не наедине…

— Роуэн, — прошептала Эмилия. Ее голос был мягким, но громко звучал в его ушах… единственное, что мог услышать сквозь пульсирование собственной крови.

Он решил, что ему нужно остаться с ней наедине, пока не сошел с ума. Роуэн не знал, как долго еще сможет сопротивляться своему влечению к ней.

«Она нужна мне».

Ничто и никогда не было более правдивым в его жизни. По призванию он был защитником, но тяга, которую испытывал к Эмилии, не была похожа ни на что другое.

Чары разрушились, когда дверь закусочной внезапно распахнулись и большая шумная семья ввалилась внутрь, дети возбужденно смеялись, а взрослые переговаривались друг с другом.

Встряхнувшись, Роуэн спустился на землю, вытирая остатки кетчупа с щеки Эмилии. Тяжело дыша, она моргнула, ее щеки все еще пылали.

— Теперь ничего нет, — сказал ей Роуэн. — Выглядишь презентабельно.

Однако его мысли при взгляде на нее, совсем такими не являлись.

— Спасибо, — ответила она, когда семья, все еще громко разговаривая, заняла кабинку напротив них.

— Что скажешь, если мы уйдем отсюда? — спросил Роуэн, наблюдая, как она сглотнула, прежде чем с энтузиазмом кивнуть.

— Ага. Думаю… думаю, это замечательная идея.

Роуэн решил, что осмотр достопримечательностей придется отложить на другой день. Не то чтобы он не хотел увидеть все, что Эмилия могла показать ему в своем родном городе, который явно любила… просто прямо сейчас они явно оба настроены на совсем другое.

— Как вам все? — спросил Энтони, когда они подошли к стойке.

— Великолепно, как всегда, — ответила Эмилия.

— Лучший бургер в моей жизни, — согласился Роуэн, потянувшись за бумажником.

— Ну, в таком случае, давайте назовем это бесплатным образцом, — сказал Энтони. — Мы достаточно уверены в нашей еде, чтобы понимать, что ты не остановишься на одном.

— Уверен? — спросил Роуэн, колеблясь. Если жизнь его чему и научила, так это тому, что бесплатной еды не существует.

— Конечно, — беспечно сказал Энтони. — На самом деле… не волнуйся об этом. Назовем это товаром-приманкой. Ты вернешься.

Роуэн рассмеялся.

— С такими вкусными бургерами ты, возможно, прав.

— Ладно, дети. Наслаждайтесь остатками дня. — Энтони улыбнулся и помахал им, когда они уходили.

Холод шокировал его разгоряченную кожу, зато перестал идти снег.

Роуэн взглянул на Эмилию и ясно смог прочесть в ее глазах: «Давай вернемся ко мне».

Он кивнул и увидел, как улыбка тронула ее губы, а в глазах читался голод.

«Я должен сказать ей перед тем, как все зайдет дальше, — подумал Роуэн, когда они направились к ее машине. — О том, кто я такой. И кто мы такие друг для друга».

Однако заводить такой разговор лучше в уединенном месте, а не посреди парковки у закусочной. Вернувшись к ней, он сможет обратиться и показать ей своего грифона. Она сама сможет решить, что чувствует по этому поводу… если все хорошо, то может принять брачные узы.

Только тогда они скрепят свою связь. Роуэн был намерен оставить финальное решение за Эмилией, независимо от его желаний. Возможно, ей потребуется какое-то время на обдумывание, и он готов это принять. Но надеялся, что она сможет почувствовать их связь также сильно, как и он… и сможет принять его таким, каков он есть.

«Конечно, сможет, — промурлыкал его грифон. — Она же наша пара. Она идеальна».

Они подошли к машине, и он уже хотел открыть дверь, как внезапный звук заставил его повернуть голову.

Звук довольно узнаваемый: крик ребенка, попавшего в беду.

Его грифон повернул голову, отслеживая звук своим чувствительным ухом.

«Кому-то нужна наша помощь».

— Роуэн? — сказала Эмилия. — Что случилось?

— Ты это слышишь? — спросил Роуэн, когда грифон определился с источником крика — справа, примерно в ста ярдах.

Эмилия нахмурилась, прежде чем наклонить голову и прислушаться. Ее глаза расширились, едва она услышала плач и следующий за ним женский голос, выкрикивающий чье-то имя.

— Мы должны выяснить, не нужна ли им помощь, — сказала она, торопливо обходя машину сбоку.

— Ты читаешь мои мысли, — подтвердил Роуэн, и они вместе направились к источнику звука.

Им не потребовалось много времени, чтобы найти ребенка и его мать, даже без усиленных чувств грифона.

Мальчик и его мама стояли на краю темного леса, который окружал Фэйрхилл с северо-западной стороны и располагался между городом и домом Эмилии. Он был обманчивым, и Роуэн мог догадаться, что туристы регулярно терялись в нем.

Маленький мальчик в слезах… ему, наверно, пять или шесть лет, а его мама выглядела отчаявшейся. Его грифон мгновенно насторожился. Здесь какая-то опасность? Кто-то им угрожал?